Прыгай, Филька!
Шрифт:
Федору Андреевичу такое отношение понравилось. "А говорят "звери", "звери"…, - размышлял он о новом соседе. — А выходит-то, что среди "черных" есть очень приличные люди!" Правда, Киркор был армянином, а не чеченом, то есть почти наш человек…
В свои пятьдесят пять Федор Андреевич уже был законченным алкоголиком. Он не мог себе представить день без водки или вина. Конечно пенсии на такую жизнь не хватало, поэтому Вдовин подрабатывал надомной работой, починяя разную бытовую электротехнику соседям и знакомым. Некоторую сумму к пенсии — за убитого сына-героя — доплачивало государство. Так что жизнь как-то продолжалась, скудная и водочная. Конечно бывали и запои, в которые Вдовин ввинчивался не менее раза в месяц. Допивался он пару раз и до "белочки", но врачи свое дело знали и бывшего охранника приводили в себя.
Как-то раз, когда до пенсии оставалось еще два дня, а денег не было ни копейки, Вдовин решил перехватить у соседа пару сотен рублей. Услышав, о чем идет речь, Киркор тут же полез за бумажником и вытащил двести рублей.
— О чем речь, дорогой! Бери, бери! Всегда, когда будет в чем нужда, обращайся! — и благородный кавказец закатил глаза от полноты чувств.
Деньги Вдовин честно отдал, а еще через пару дней, когда пить в одиночестве стало невмоготу, пригласил Киркора в гости и тот мигом согласился. Сидели в тот вечер долго, допили вдовинскую водку, затем Киркор сбегал к себе еще за одной бутылкой. Напившись, Федор Андреевич расплакался и рассказал слово за слово историю своей жизни — и об умершей жене, и об убитом сыне герое, и об одиночестве и пьянстве, которые стали единственными спутниками его существования.
Горячий армянский человек Киркор снова охал, ахал, махал руками, вскрикивал от ужаса и сочувствия, но если бы Вдовин был потрезвее и поосторожней, он бы заметил, с каким интересом осматривает как бы невзначай его квартиру сосед, будто прикидывая что-то в уме…
Больше Киркор в гости к Вдовину не заходил, ссылаясь на постоянные дела. "Бизнес! Бизнес, дорогой! Понимаешь — кручусь-верчусь, надо делать деньги, содержать семью в Ереване!" Однако деньги давал каждый раз, когда Федор Андреевич его об этом просил. И канистру вина как-то подарил — настоящего армянского "Арени". "Пей, дорогой! Пей! Это тебе за сына-героя, он нас всех защищал!"
Вдовин теперь пил с утра до вечера. Деньги, которых раньше хватало на месяц, улетали в неделю-полторы. И снова, по привычке, приходилось просить о них Киркора…
Когда в очередной раз пьяный пенсионер позвонил в дверь к армянину, тот встретил его хмуро.
— Здравствуй, дорогой! За деньгами опять? Знаешь, извини, нету денег.
У Вдовина затряслись от ужаса поджилки. Он знал, что если сейчас не продолжит пить, этой ночи ему не пережить. Но тут к радости алкоголика Киркор вдруг сменил гнев на милость.
— Денег нет, но водка есть. Заходи, дорогой, у меня сейчас друзья, выпьем вместе.
Друзья — пара заросших щетиной армян, пили коньяк. Вдовин от него отказался и ему налили водки.
Что было потом и как кончился вечер, Федор Андреевич не помнил. Правда, в сознание вертелась какая-то бумага, которую он вроде подписал. Или не было такого? Впрочем, купив водки и выпив стакан, Вдовин тут же о бумаге позабыл…
Через несколько дней Киркор сам пригласил его в гости. Кроме двух знакомых небритых армян в компании сидел и какой-то блондинистый парень, почему-то в костюме и с кейсом. Нажрались по-классному, а на следующий день Федору Андреевича привиделось, что он вроде опять что-то подписывал, а блондин даже подпечатывал бумаги…
Полгода спустя Вдовин опять нарвался на "белочку". Приехала Скорая и Федора Андреевича увезли в дурку. Пробыл он там с месяц, а когда вернулся домой, то подумал, что ошибся подъездом или у него начался очередной глюк. Дверь на квартире почему-то была теперь новая, стальная и на площадке потягивало запахами свежего ремонта.
Держась за стену, чтобы не упасть, Вдовин позвонил. Послышались бодрые шаги и дверь в его собственную квартиру открыл…Киркор!
— А…это…ты чего тут? — заплетающимся языком спросил Федор Андреевич.
— Тебе что здесь надо? — зло бросил бывший собутыльник.
— Как чего, я тут живу! — ответил Вдовин и попытался пройти в квартиру.
— А ну убирайся отсюда, алкаш! — заорал армянин и пнул Федора Андреевича ногой в живот. Вдовин отлетел и упал на пол.
— Помогите! Помогите! Люди добрые! — слабым голосом закричал он.
Дверь в квартиру захлопнулась и Вдовин остался один. С трудом поднявшись, он позвонил в дверь напротив — здесь жила пожилая семья, переехавшая сюда несколько лет назад откуда-то из-под Воркуты. С ними Вдовин не был знаком, так, здоровались по-соседски…
Выслушав сбивчивый рассказ Вдовина, сосед — бывший шахтер, почесал голову и посоветовал — к участковому!
Вдовин на заплетающихся ногах бросился в опорный пункт. Участковый, отлично знакомый с Федором Андреевичем, внимательно его выслушал и развел руками.
— Ты чего, Андреич? Остатки ума пропил? Ты же сам взял взаймы у гражданина Карапетяна 300 тысяч рублей под залог квартиры. На полгода, с процентами. И нотариальная заверка есть, и остальные документы, тобою же подписанные. Мне их гражданин Карапетян показал, когда вселялся в твою квартиру. Все законно. И соседи о том, что ты у Карапетяна постоянно деньги стреляешь тоже прекрасно знают, я расспрашивал. Меньше надо пить, Андреич!
— И что же мне теперь делать? — в полуобморочном состоянии спросил Вдовин.
— Если хочешь, подавай в суд, — ответил участковый. — У тебя есть деньги, чтобы судиться?
— Нет! — признался Федор Андреевич, сплюнул и ушел.
Свои немногочисленные вещи он нашел сваленными около подвала. На подвал Карапетян не покушался и милостиво оставил его Вдовину. Там тот и зажил, и проживал уже четыре года. Мочился Федор Андреевич в большую канистру, содержание которой периодически ночами сливал в решетку канализации или на траву во дворе. Срал же на газету, разложенную предварительно в полиэтиленовом пакете. Его, крепко затянув, Вдовин выкидывал в мусорные баки. Соседи, знавшие вдовинскую историю, не возражали против его житья в подвале — жалели старика. Да, в 60 лет Вдовин выглядел уже имено как старик…
Вот такую историю пришлось выслушать Кузе, пока он ел.
Вдовин коту обрадовался и тут же принялся щедро его угощать. Кузя поел и супу, и дешевой пенсионерской тушенки по двадцать рублей банка, и вдоволь напился воды. Затем Вдовин поставил на пол какой-то пыльный ящик, накрыл его старой курткой и предложил коту улечься и отдохнуть на этом импровизированном ложе — на полу лежать было холодно. Довольный Кузя забрался на ящик и задремал. Вдовин же улегся на кровать и принялся смотреть телевизор. На столике рядом с ним стояли две бутылки паленой водки…