Прыжок через пропасть
Шрифт:
— Нет, княже. Оскол не за ними пошел. Как только дань! перешли нашу границу, Полкан по приказу князя-воеводы отправил эти пять сотен в Данию, чтобы пожечь там все приграничные поселения. А потом Оскол должен был ударить по наступающему полку. Только он ударил уже по отступающему.
— Хорошие вести. У меня есть веские аргументы для разговора с королем. Он, кстати, просил меня не задерживаться. Так что я пойду…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Вы получили интересные известия из дома, князь? — встретил король Годослава прямым
— Да, Ваше Величество. Некоторые мои бояре проявили отвратительное упрямство и повели себя неподобающим образом, — объяснил князь, садясь на свое место.
— Да, я слышал, что они хотели предать вас и поддержать Готфрида. Они что, подняли откровенное восстание? Тогда прощения им нет…
Карл тонко дал понять, что Годослав может рассчитывать на жесткую и конкретную помощь в подавлении боярского мятежа. Это была известная уже политическая игра, когда король помогал гонимому восстановиться на троне, а потом диктовал ему свои условия. Всякая помощь, как отлично знал и князь, желает видеть ответные услуги. Так, косвенно, король начал готовить почву для основного вечернего разговора.
— Нет, Ваше Величество, они не успели. Моя жена княг гиня Рогнельда лично проехала по боярским дворам, обрядившись в мужской воинский доспех, и расправилась с самыми строптивыми. Дружины за бояр не вступились и подчинились княгине и князю-воеводе Дражко.
— Вот как… Отрадно это слышать. Однако, мне говорили, что князь-воевода был ранен наемным убийцей, — с видимым интересом продолжал расспрашивать Карл, уже стараясь вникнуть в жизнь маленького княжества так же, как он вникал в дела своего громадного государства.
— Ранение имело место, и даже, как мне сообщили, весьма серьезное. Его унесли на руках в светлицу, и в сознание он пришел только утром. Но Дражко настолько хорошо умеет управлять своим телом и презирает физическую боль, что после любой раны весьма быстро поднимается на ноги. В этом отношении он прирожденный воин. Я даже скажу, Ваше Величество, что если бы Дражко участвовал в нашем турнире, я не рискнул бы выехать в ристалище против него.
— Даже так? — удивился Карл. — Вы, наш победитель, признаете это? Интересно! Должно быть, ваш Дражко в самом деле уникальная личность. Я хотел бы с ним познакомиться… Я непременно хочу познакомиться с этим мужественным человеком, и как можно скорее! Здесь же не слишком далеко… Если за ним послать, как скоро он сможет прибыть?
— Увы, Ваше Величество, я сам бы с удовольствием увидел здесь своего кузена, поскольку все еще беспокоюсь за его состояние, зная, что он сам о себе заботиться не станет, но выполнить ваше желание невозможно… И дело даже не в расстоянии, потому что в наших землях расстояния не играют роли — наши княжества не настолько обширны. Просто сейчас князь Дражко общается с датскими армиями на нашей северной границе.
Карл сочувственно закивал в такт своим словам:
— Мне докладывали, что там готовится армия вторжения. Готфрид выпустил когти. Так они уже на марше или только готовятся?
— Нет, Ваше Величество, дело обстоит не так. Вы обладаете устаревшими сведениями. Те из данов, кто смог, — уползли назад. Остальных Дражко
— Целую армию? — в голосе короля послышались нотки удивления и недоверия.
— Две армии, — ничуть не смутившись этим, продолжил Годослав. — Сначала границу перешла армия, которая стояла на саксонской границе, на случай вашего нападения. Очевидно, Готфрид убедился в вашем миролюбивом к нему отношении. И тогда отправил эту армию в быстрый рейд на Рарог. По его сведениям, меня там не было, боярские дружины — на его стороне, а князь-воевода Дражко лежит недвижный. Готфрид не пожелал упустить случай и не воспользоваться такой возможностью. Это было бы против его хищного нрава.
— Но там же десять тысяч отборных бойцов! Мне докладывали, что этих воинов по приказу короля специально собирали с разных концов Дании — самых стойких. Против меня!
— Было десять тысяч. По моим сведениям, Ваше Величество, около восьми сотен сегодня на рассвете смогли убежать. Остальных Дражко уничтожил.
У Карла округлились и вспыхнули глаза. Больше всего на свете король любил рассказы о сражениях. А о таких удивительных — особенно.
— А сколько воинов в этот момент было у монсеньора Дражко? Насколько я знаком с ситуацией, он испытывал затруднения в сборе войска, — спросил Бернар, тоже откровенно заинтересованный. Его всегда больше волновали боевые действия, чем турниры с их ограничениями и кодексами, которым нет места там, где льется кровь и решается судьба государств.
— Да, ваше сиятельство, у Дражко были затруднения. Он разрешил их с энергичной помощью моей жены. Четыре с половиной тысячи дружинников он все же сумел набрать. Из них шесть сотен стрельцов в отдельный полк. Это нескользко необычно, потому что в наших дружинах, как правило, на две тысячи дружинников приходится сотня стрельцов. Раньше всегда считалось, что этого достаточно. Но у воево-ды свои привязанности и собственная манера ведения боевых действий.
— А у нас сотня приходится на целых пять тысяч. И мы всегда думали, что это много… — добавил король.
— Стрельцы — излюбленный род войск князя-воеводы. Он их лелеет и выращивает, как хороший садовник цветы в оранжерее, и они не подводят его. Именно стрельцы решили в несколько минут ход битвы, о которой я вам рассказываю. А несколько дней назад, когда даны задумывали втихомолку, без подготовки захватить Свентану во время пребывания в ней герцога Трафальбрасса и герцога Гуннара с посольством, стрельцы, не видя противника, навесными выстрелами с городских стен по дороге предотвратили всякую возможность атаки, загодя, вслепую, уничтожив треть врагов. Правда, волхв Ставр позаботился о том, чтобы стрельцы знали, куда должны упасть их стрелы.
— Я ничего не знаю о событиях в Свентане. Расскажите? Годослав с удовольствием выполнил просьбу.
— Представляете, Ваше Величество, каково было герцогу Трафальбрассу наблюдать за приветственным салютом в честь своего прибытия… Дражко рассказывал, что Сигурд от злости стал просто зеленым!
— А что сам князь-воевода? Как он себя вел?
— Он, как всегда, шевелил усами, и радостно улыбался, довольный, что так угодил послам. Чистое радушие, а не воин!
Король тихо посмеивался: — Ай-да, воевода у вас, князь. Я просто завидую, что такое маленькое княжество имеет такого великого полководца.