Прыжок через пропасть
Шрифт:
— Я поняла из твоего разговора, что с Кайлом все в порядке?
— Да, на нем нет даже царапины, — кивнул Себастьян. — Они нарвались на засаду в горах, их самолет обстреляли и сбили. Экипаж приземлился без потерь, но парашюты ветром отнесло далеко от наших войск. Поэтому спасательная экспедиция не сразу смогла их найти.
— Эти несколько часов ожидания, наверное, были мучительны для Кайла…
— Не хочу даже думать об этом.
Конечно, он не хочет. Себастьян никогда не любил оглядываться
Он кивнул на пакеты, стоявшие рядом с колыбелькой:
— Я вижу, ты уже начала покупать что-то для ребенка.
Сумки были полны вещичек розового цвета. Марианна вспомнила, каким горем обернулся для нее последний день покупок для Софи. К черту забвенье. Она не позволит ему прятать голову в песок, как страус. Если он хочет продолжить совместную жизнь, он должен понять, что она за человек, какая она в радости и горе. Он должен понять, что чувства нельзя прятать! И нельзя убегать от них.
Ее рука скользнула по нежному шелку маленького платья. Марианна повернулась к Себастьяну и спросила его в упор:
— Ты хоть когда-нибудь думаешь о ней?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Думал ли он о ней хоть когда-нибудь? Вопрос Марианны обжег его, как удар хлыстом. Он хотел оборвать разговор, но мгновенно взял себя в руки. Нет, если он хочет заново выстроить отношения с Марианной, ему нельзя повторять ошибки. Надо признать, что его позиция в основном и разрушила их брак. Надо выбираться из-под руин.
— Я думаю о ней постоянно, — его голос шел из глубины груди.
Даже если бы он попытался забыть ее имя, он все равно каждый миг думал бы о том, все ли с ней хорошо, как за ней ухаживают, как с ней обращаются — хватает ли ей тепла, света, радости. Хватает ли любви.
Марианна остановилась около детской колыбельки, взялась за нижнюю планку сетки, которую им не суждено поднять, когда девочка подрастет.
— В конце недели ей исполняется год.
— Я помню.
Марианна достала из пакета крошечное розовое платье, расшитое белыми маргаритками по воротничку и краю юбки.
— Я ходила в магазин за подарками для нее. Несколько дней назад.
Она оторвала ярлык и сунула его обратно в пакет.
— Я знаю, что она этого не увидит и не узнает. Но мне так хотелось отпраздновать ее день рождения. Даже без нее.
Следующей была кукла. Ярлык оторван, кукла посажена на постель.
— И я пошла по магазинам…
Она достала
— Я отдам все на благотворительные цели.
— Хорошо. Что ты еще купила?
— Всяких одежек — нарядных и для прогулки. Нагруднички и башмачки.
Она достала плюшевого медвежонка и прижала его к груди.
— И еще я принесла зверюшек из того магазина, где ты всегда заказывал мягкие игрушки.
— Я помню, как мы обсуждали это место.
Марианна тогда выбирала, где праздновать первый день рождения Софи, и магазин мягких игрушек тоже значился в списке.
Она гладила медвежонка, а перед глазами проносились картины прошлого.
— Когда они делали его, то пришили бархатное красное сердечко, чтобы загадать желание.
Ее глаза наполнились слезами и пальцы сжали игрушку.
— И я загадала желание — чтобы она была счастлива и здорова.
Он тяжело вздохнул. В горле встал комок. Он устал сдерживать натиск воспоминаний, защищая сердце от их беспощадного потока.
— Ты убиваешь меня, Марианна.
— Прости.
Она посадила медвежонка в угол колыбели, нежно погладила красное сердечко.
— Мне не стоило так много говорить об этом. Я знаю, ты предпочитаешь не вспоминать о ней.
— Нет, я не об этом, — он наконец решил рассказать ей все без утайки, даже если это оттолкнет ее. — Меня убивает то, что меня не было здесь, когда ее увозили. А я должен был разделить это с тобой.
Она резко развернулась к нему, ее ресницы взволнованно задрожали.
— Но ты ведь тоже страдал, хоть и не показывал этого!
Она была великодушна. Более, чем он мог рассчитывать. Более, чем он заслуживал.
А ведь он всегда хотел сделать ее жизнь проще. И только. Он стиснул пальцы Марианны и повернул к ней свой лэптоп, чтобы она увидела фотографию на рабочем столе. На ней были Марианна, Себастьян и малышка Софи. День ее крещения.
Узнал бы он свою дочь, если бы увидел ее на улице? Он надеялся, что да, но мог и не узнать — младенцы меняются так быстро. К сожалению, даже если бы ему посчастливилось встретить ее на улице, Софи уже не вспомнила бы своих приемных родителей.
— Себастьян, — Марианна обняла его, — ты поддерживал и утешал меня. Иногда по ночам, когда я не могла заснуть, ты разговаривал со мной.
— Господи, я даже не помню. Весь этот период был как вспышка… — он поморщился в поисках нужного слова, — гнева.
— Ты утешал меня, да. Только не позволял мне утешать тебя, — она прижалась лицом к его лицу, и ее слезы увлажнили ему щеку. — Но теперь все позади. Я знаю, что ты тоскуешь о ней. И я знаю, как ранит сама мысль о том, что теперь мы будем любить другого ребенка.