Прыжок рыси
Шрифт:
…Кто-то позвонил. Из прихожей доносились обрывки Дининых ответов: «…неважно, да… Нет, Игорь Осипович… доктор говорит… назавтра?..»
«Давыдов! — понял Гридин. — Ну вот и началось…»
— Дай мне телефон, Дина!
Уговаривать мужа выполнять предписания врача она не рискнула, молча принесла трубку и покинула спальню.
— Я слушаю, полковник…
— Константин Григорьевич, здравствуйте, — уверенно заговорил Давыдов. — Не знаю, как это отразится на вашем здоровье, но у меня появились интересные факты по поводу убийства киллера Портнова. Вполне возможно, что и журналиста Козлова тоже.
«Ну вот и началось…»
— А чем ты меня удивишь? — с абсолютным безразличием ко всему отвечал Гридин. — Киллера нанял я сам.
—
— Потом — другого киллера, который прирезал первого. Потом испугался, что Козлов преподнесет факт покушения как фальсификацию, и нанял третьего. Потом мне надоела кукла, и я нанял четвертого…
Давыдов рассмеялся:
— Вы предупреждайте, когда шутите, Константин Григорьевич.
— А по-моему, логично.
— Так-то оно так, да только факты говорят о другом. А против факта, как известно, нет доказательств.
— Факты мне Федин уже выложил.
— Не думаю. Следователь Ленциус отрабатывает версию, концептуально противоположную нашей. И, по моему глубокому убеждению, ложную. Больше того скажу: я подозреваю, что заведомо ложную. Одним словом, мне нужна встреча с вами.
— А по телефону…
— Нежелательно, Константин Григорьевич. Вопрос серьезный, с далеко идущими последствиями. К тому же мы тут с полковником Ставровым только что обсуждали правила безопасности пользования канцтоварами… Так что, если вы в состоянии нас принять…
Более чем прозрачный намек на Хализева Гридина не вдохновлял, но несогласие Давыдова с прокуратурой обещало не самые худшие перемены.
— В состоянии. Приезжайте!
* * *
Капитан ФСБ следователь Сопиков, дотошный и независимый — настолько, насколько независимость укладывалась в его представления о назначении органов безопасности, — вел дело о покушении на губернатора. Он еще раз опросил всех пассажиров вагона № 4 поезда Москва — Приморск по списку, составленному десятого марта следователем областной прокуратуры Ачиным. Инженер по котлонадзору Кабанов, обнаруживший труп Портнова, уверял, что выпил с попутчиком в соседнем вагоне полстакана водки, что значительно меньше его «нормы», и сам удивлен тому, что его так развезло. На вопрос, с кем он пил, Кабанов ничего вразумительного ответить не мог, но почему-то запомнил узкие монгольские глаза собутыльника. Никого из подобных пассажиров следователь Ачин не допрашивал, никто из проводников такого не припоминал. Пока версия Сопикова о подсыпанном в стакан соседу Портнова по купе клофелина искала подтверждения в работе экспертов, майор ФСБ Жукова, занимавшаяся делом об убийстве Козлова, неожиданно обнаружила сходство описанного Кабановым «монгола» с милиционером Евдокимовым, дежурившим в гостинице Гостелерадио в ночь со 2 на 3 марта. То, что в обоих преступлениях, совершенных в течение одной недели, в качестве орудия убийств фигурировал нож и удар был нанесен в область шеи, породило версию о возможности совершения этих преступлений одним и тем же лицом. Версия была шаткой, но с каждым шагом Сопикова и Жуковой, объединивших свои усилия, приближалась к подтверждению. Из десятка фотографий гражданин Кабанов выбрал переснятую с личного дела старшего лейтенанта милиции Евдокимова, хотя многократно повторял, что не уверен, боится ошибиться и лучше сам пойдет в тюрьму, чем отправит туда невиновного. Решено было произвести опознание, но выяснилось, что Евдокимов неожиданно исчез. Это вдохновило следователей. В личном деле Евдокимова значилось, что до Приморска он работал в РУОП УВД Воронежской области под началом Дворцова. До этого служил в спецназе ГРУ, был в составе ограниченного контингента в Афганистане, попал в плен, через полтора года был освобожден. Сопиков встретился с генерал-майором Дворцовым, который подтвердил, что знает старшего лейтенанта лично, характеризует положительно и ничего предосудительного в том, что в числе нескольких офицеров пригласил его на работу в Приморск, не видит.
Почему дежурного сержанта Слепнева заменили на бравого офицера Евдокимова, Дворцов не знал и за оперативные решения начальника 3-го ОВД Нахимовского района, к которому были приписаны милиционеры, ответственности не нес. О местонахождении Евдокимова начальнику 3-го ОВД ничего известно не было. Замену же якобы произвел сам Евдокимов, в должностные обязанности которого входило обеспечение охраны объектов на территории, прилегающей к Столичному шоссе. Был объявлен розыск Евдокимова. Сопиков и Жукова обратили внимание на то, что и начальник 3-го ОВД Нахимовского района был в свое время приглашен в Приморск Дворцовым. Ниточка тянулась к Хализеву, порекомендовавшему Дворцова на должность главного полицейского. А так как для независимых, но все же подчиненных иерархии Сопикова и Жуковой роль Хализева, Гридина и истинная подоплека назначения Дворцова оставались тайнами мадридского двора, они решили согласовать свои дальнейшие действия с непосредственным начальником и доложили о результатах расследования шефу УФСБ Давыдову, с чем тот и пожаловал к губернатору.
Все это Давыдов в присутствии Ставрова изложил Гридину на Новой набережной, куда они вышли втроем прогуляться после навязанного Диной Ивановной обеда.
«Если не знаешь, как поступить, — поступай по совести; если не можешь поступить по совести — поступай по инструкции», — вспомнилось Гридину древнее универсальное наставление.
Расследование убийства Козлова и покушения на губернатора перехлестнулись. Так или иначе, оба вели к Дворцову, от него — к Хализеву, а там и к нему… Так или иначе, в качестве контраргументов во спасение Хализева Федин выдвинет свою версию, в которой будет опять же фигурировать он, губернатор Гридин, но уже в ином качестве. Было это закономерностью или иронией судьбы — не все ли равно?
«Если у тебя нет ни совести, ни инструкции — поступай с учетом того, что все равно предстанешь перед Высшим Судом», — дополнил он наставление и поднял на Давыдова глаза, в которых блестели слезы:
— Ребята… Найдите Нелли Грошевскую… Дело в том… дело в том, что она моя дочь.
4
Оставшись в одиночестве, Кравцов не растерялся. В Сане он был уверен, да и москвич оказался не из хлипких — не задумываясь, шагнул в волчью пасть!
Автослесарь Юра Дерябин — Санин приятель, с которым они вместе трудились в «крутом» гараже, — сказал, что Саня выехал в половине десятого на зеленом «опеле» и назад не возвращался. Ясно было как божий день: ребята влипли, и тревожиться за них некогда — их нужно вытаскивать!
Если бы еще знать, как это сделать…
Кравцов вернулся домой, залил в «москвич» канистру бензина, вставил полную обойму в припрятанный «на всякий пожарный» «Макаров», прихватил принадлежавший Евгению футляр с отмычками и отправился на поиски.
Будь у них «смар-трунк», всего этого бы не случилось, но рацию знакомый бизнесмен дал Сане всего на один день, да и то не просто так, а в обмен на обещание отремонтировать в срочном порядке «фиат». Домашний телефон молчал. «Опеля» во дворе не оказалось. Мать о Сане ничего не знала — сказала, что он еще не вернулся с работы. Двухчасовая автопрогулка Кравцова по Приморску результатов не дала, зато хоть помогла удостовериться, что ни его «кит в пустыне», ни он сам никого не интересуют. По всей вероятности, «охотники» удовлетворились добычей и сняли обложные флажки. Кравцову такое пренебрежительное отношение к его персоне только прибавило злости.
В семнадцать ноль две прибывал самолет из Казани. Как назло, с моря налетел ветер, вот-вот собиралась разразиться гроза. Это было дурным знаком: рейс могли задержать.
Нахально поставив немытый «москвич» между новенькими «вольво» и «мерседесом» на стоянку, Кравцов вошел в аэровокзал.
Самолет приземлился всего на тридцать пять минут позже указанного в расписании времени. Игоря Кравцов узнал сразу по «конскому хвосту» — примете, названной москвичом. Пройдя за ним до площади, перехватил на остановке «экспресса»: