Прыжок самурая
Шрифт:
Павел остался один, но и здесь на помощь ему пришли друзья Сергея. Они устроили его в ту же контору, где работал отец. Через пару месяцев он освоился настолько, что ему доверили возглавить отдел.
Незримая рука Сергея вела его по жизни. В мае тридцать девятого они встретились вновь, и тот вечер многое изменил в сознании Павла. От Сергея он узнал, что последние годы отец снова служил своей родине – помогал советской разведке. Сотрудничество было предложено и Павлу. Он согласился и с тех пор ни разу не усомнился в правильности
… Резидент появился, как всегда, неожиданно. Павел не знал его настоящего имени, достаточно было оперативного псевдонима – Дервиш. Окинув зал цепким взглядом, он прошел на веранду. Павел приветливо кивнул. Наблюдай за ними кто-нибудь со стороны, это не вызвало бы подозрений. Обычная деловая встреча. За едой, тем более за такой едой, легче обсуждать коммерческие вопросы.
Дервишу не было и сорока, но в его густых темных волосах было много седых прядей. За высоким воротником белой рубашки виднелся рубец, оставшийся после удара саблей. За плечами этого человека были годы и годы нелегальной работы на Востоке. Перед самой войной, в начале сорок первого, он возглавил харбинскую резидентуру, которая понесла тяжелые потери после разоблачения советского агента в штабе Квантунской армии.
Долгая жизнь в Китае наложила на Дервиша неизгладимый отпечаток. Внешне он походил на корейца, выходца из Северной Маньчжурии, признать в нем коренного уральца, уроженца Нижнего Тагила Екатеринбургской губернии, было невозможно.
Постучав пальцем по бутылке, Дервиш хитровато улыбнулся:
– Ты настаиваешь?
– А мы что, не русские? Хорошо пойдет! – в тон ему ответил Павел.
– Раз так, наливай!
Павел разлил водку и громко – чтобы услышал официант – сказал:
– За удачную сделку!
– Принимается! – подыграл Дервиш.
Выпив, они навалились на закуску. Оба успели проголодаться, и закуска исчезла в считаные минуты. Официант, почувствовав денежных клиентов, не дремал – душистая, искусно обжаренная на огне свинина появилась без промедления.
Дервиш сам потянулся к бутылке, наполнил рюмки и, подмигнув официанту, произнес пошлейший тост:
– Выпьем! Ничто так не укорачивает жизнь настоящего мужчины, как ожидание очередного глотка!
Официант, похоже, ничего не понял, но на всякий случай изобразил улыбку.
Павел опрокинул содержимое рюмки в рот, откинулся на спинку стула и пренебрежительно сказал:
– Свободен! Я позову!
– Харасё! Харасё! – закивал официант и исчез.
– Ну просто баре в загуле, – пошутил Дервиш. – Остается только поджечь деньги, набить кому-нибудь морду и в довершение всего картинно свалиться под стол.
– Под стол не свалимся, а вот хорошие чаевые точно придется отстегнуть, уж больно пакостная рожа у этого мерзавца, – проворчал Павел.
– Ничего не поделаешь, каждый второй из них работает на полицию, – согласился Дервиш, – но пока его нет, не пора ли нам поговорить о делах? Насколько мне известно, у компании
– Вы имеете в виду работу ее представительства на севере?
– И это тоже.
Павел с грустью посмотрел на остывающую свинину. Дервиш, перехватив его взгляд, хмыкнул:
– В ресторане принято есть, не так ли?
Мясо с хрустящей корочкой оказалось восхитительным.
– Положение действительно сложное, – прожевав кусок, сказал Павел. – На севере пришлось сократить часть артелей. Наш начальник, Чан, кажется, намерен закрыть точку в Хулиане. Позавчера этот вопрос обсуждался на совете пайщиков. Похоже, придется подыскивать места для Виктора и его ребят в Харбине.
– Этого нельзя допустить! – нахмурился Дервиш. – Будет непростительно потерять надежный канал связи. Там, за Амуром, информация нужна как воздух. Тебе ли объяснять, что от того, как себя в ближайшее время поведет «самурай», зависит не только судьба Москвы, но и судьба России!
– А что я могу сделать? Чан уперся и ни в какую! – в сердцах произнес Павел. – Филиал по прибыли сидит на нуле, позавчера половину бригады потеряли, какие тут могут быть аргументы!
– Что там еще стряслось?
– На границе накрыли Суна, одного из наших лучших проводников.
– Кто? Японцы?
– Нет, русские пограничники!
– Они что, с ума сошли? – с трудом проглотив кусок, выдавил Дервиш.
– Вот и я о том же. Мне Виктор сообщил. – Павел вздохнул. – Сун, конечно, сволочь, каких поискать, но зато связники с ним горя не знали, через границу ходили, как к себе домой.
– А что произошло?
– Думаю, на контрабанде попался. На нас ведь работал. Женьшень хорошо в Харбине берут. А панты уссурийского оленя японские госпиталя оторвали бы с руками. Деньги сами шли, вот ведь она – прибыль…
– К черту твои рога и копыта! – прервал его Дервиш. – Кто теперь канал восстановит? Ну, молодцы! Контрабандистов пруд пруди, так надо было взять именно этого!
– Может, оно и к лучшему? Виктор высказывал подозрение, что Сун работает на японскую разведку.
– Вот как… – Дервиш недолго помолчал. – Ладно, новый канал на границе – это моя забота, а что есть хорошего?
– Да накопилось тут кое-что, – оживился Павел и протянул Дервишу рекламный проспект своей компании. Между строк невидимыми чернилами была нанесена информация, добытая советскими агентами.
Дервиш положил проспект во внутренний карман пиджака и повеселевшим голосом спросил:
– Как продвигаются дела на побережье?
– Есть кое-какие перспективы… Удалось наладить регулярные поставки препаратов в госпиталя Инкоу и Шэньяна. В Даляне наметился контакт с заведующим аптекой, на центральном военно-морском складе появился интересный вариант…
– Что ж, для начала неплохо. Госпиталь хоть и глубокий тыл, но, если поразмыслить, там можно выловить такую информацию, получше, чем в ином армейском штабе.