Прыжок волка: Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней
Шрифт:
Таким образом, создаются все основания для роста национального самосознания и развития «культурного» национализма. Хотя мы знаем, что национализм, коли он идет в гору, никогда не может быть только культурным, что все это — даже фактически «спродюсированное» Россией — впоследствии стало, и не только у чеченцев, основой для деклараций о своем национальном «величии» и о том, что в СССР «не давали развивать национальную культуру». Хотя у многих малых народов и культуры бы никакой не осталось, и развивать было бы нечего, если бы не СССР.
То же и с государственностью.
Но это позже. А пока — блаженные времена застоя. Советская национальная
К слову сказать, именно Северный Кавказ — «передовик» по интеграции. Все же не так хорошо обстояли дела в Средней Азии — это становилось очевидным, например, в армии, где по призыву оказывались узбеки и таджики, не говорящие по-русски и вообще слабо образованные и потерянные для современной цивилизации.
Но в Чечне все было хорошо. Улучшалась экономическая ситуация — плюсами были хороший климат и нефть. Чеченцы, при выселении открывшие для себя мир, если недостаточно зарабатывали дома, теперь спокойно и без стрессов ехали в тот же знакомый Казахстан «на шабашку». Строились дома, села, города.
СССР получал пользу от интеграции. Но и чеченский народ пользовался всеми доступными благами и копил силы. Без обид и задних мыслей: теперь чеченцы уже считали СССР своей страной и умирали за нее в Афганистане; однако знали — Союз не вечен и надо готовиться к самостоятельной жизни, когда пуповину перережут. Причем было чувство, что перережут. И даже не спросят, хотим ли мы этого.
Государству нужен класс особых людей. Нужна элита. Нужны военные, управленцы, ученые, экономисты, юристы, нужны политики. И чеченцы теперь очень серьезно относятся к своему обучению государственной жизни — к ЧИАССР. Делают карьеру в советских органах, в хозяйстве, в науке. И в армии. Занимают командные высоты.
Появляется значительная прослойка советской чеченской интеллигенции. Ей предстоит сыграть важную роль в истории Чеченской Республики и России.
Часть седьмая
СУБЪЕКТ ФЕДЕРАЦИИ
Катастрофа — свободный полет
Золотой век не перешел в серебряный, медный и т.д. Просто закончился. Еще в начале 1980-х все было хорошо, даже слишком хорошо. А на рубеже 1980-1990-х рухнуло все и сразу.
И тут же на сцену вышло националистическое политическое движение. Других политиков, кроме националистов, просто не было. Когда на повестке дня стоит вопрос создания национального государства, актуальны только националистические партии и движения. Все партии, все политические движения в Чечне времен развала СССР были националистическими — как бы они ни назывались и какие бы программы ни провозглашали. Никакой политической идеологии, кроме идеологии национализма, не было. Была разница в степени национализма и в частных моментах определения путей строительства национального государства; эта разница позже разведет политические силы по двум полюсам. Но вначале сильнее был фактор притяжения — национализм.
Объединенный конгресс чеченского народа (ОКЧН) был действительно объединенным, он консолидировал националистов всех мастей. И все вместе призвали и признали Джохара Дудаева.
Появление в Грозном харизматичного генерала наверняка не обошлось без интриг московского двора. Но видеть в его воцарении только всесильную «руку Москвы» (а за ней — Вашингтона и почему-то Тель-Авива), как это теперь почти общепринято среди чеченской полуинтеллигенции, — обычный конспирологический прием в попытке уйти от собственной субъектности и ответственности. Кто бы ни подтолкнул Дудаева вернуться на родину, в Чечне его приняли и признали. Почти все — поначалу. Жесткие националисты увидели в нем необходимого им «фюрера», военного диктатора. «Мягкие», «культурные» и «демократические» националисты полагали, что наполовину обрусевший российский офицер (женатый на русской, между прочим) не способен в одночасье стать фашистом, а фигура «лидера» нужна для консолидации нации «на первое время». И еще, практически все полагали, что генерал будет свадебным. И не помешает кругам национальной элиты обрести коллективную власть.
Но довольно быстро выяснилось, что генерал не свадебный, а вполне боевой. Что к своей позиции вождя он относится серьезно. И фашистом, чеченским фашистом, он смог стать в одночасье. А также стать диктатором, жестко узурпировавшим всю власть в республике, бесцеремонно расправившись с Верховным Советом во главе с бывшим советским первым секретарем обкома Доку Завгаевым.
Вот в этот самый момент и появляются две главные политические силы, две партии в Чечне. Обе — националистические. Но по-разному видящие будущее Чечни. Они назывались по-разному, состояли из многих возникавших, как пузыри в кипящей воде, «движений» и прочих организаций, но мы для простоты назовем их радикальные националисты и умеренные националисты.
Эти две партии и будут, соперничая, двигать политическую историю Чечни следующие несколько лет.
Ястребы и голуби
Радикальные националисты сплотились вокруг Дудаева, признав его полную и неограниченную диктатуру. В числе таких радикалов оказалась публика весьма разношерстная. Это и демагоги Удугов с Яндарбиевым. И богема вроде артиста Закаева. И религиозные лидеры — в первую очередь Кадыров (старший). И явно криминальные типы — такие как Басаев и Радуев. Все оказались в одной лодке.
Политическая программа радикалов была программой фашистской диктатуры. Власть — предельно централизована. Демократические институты, разделение властей — все признавалось вредным «западным» и «русским» влиянием. Вместо представительных органов власти планировалось реанимировать давно забытые средневековые родоплеменные институции вроде того же Мехк-кхела (он был при Дудаеве создан из каких-то стариков и занимал позиции яростно националистические и продудаевские). И, конечно, был провозглашен курс на полную независимость и фактически на конфронтацию с Россией.