Прыжок за мечтой
Шрифт:
— Пиши! — крикнула она, и Костик её понял, помахал шапкой вслед.
— Напишу! — ответил он и замер. Морозец прошёл по спине. — Адрес! Катюша! Адрес! Куда писать!
Он сорвался с места, расталкивая провожающих, помчался за набирающим ход поездом. И вот он поравнялся на мгновение с тамбуром вагона, в котором ещё стояла Катя, но кто-то резко и грубо дёрнул за рукав шинели и остановил Костика.
— Документы! — раздался требовательный и бесцветный голос.
Костик скользнул взглядом по патрулю и, доставая увольнительную, проводил поезд.
— Жена? —
— Любимая, товарищ капитан. Адрес забыл взять, куда писать, — тяжело вздохнул Костик.
— Сочувствую, Александров. Приведите себя в надлежащий вид. Поправьте головной убор и застегнитесь. Давно в госпитале?
— Два месяца. Скоро выписка.
— Удачи, Александров, — капитан вернул увольнительную и бумагу из госпиталя, развернулся и вместе с двумя солдатиками пошёл дальше по перрону.
Костик выдохнул, посмотрел в сторону ушедшего поезда и направился в госпиталь. Вместе с Катей уехала часть его самого. И то, что они забыли про адрес, куда писать, оптимизма не добавляло.
С железнодорожного вокзала Костик решил идти напрямки, срезая путь дворами. Задумавшись, не прислушивался и особо по сторонам не смотрел.
Тем неожиданней предстала перед ним сцена. Лежащий на земле окровавленный мужчина не подавал признаков жизни, а рядом стояли трое в кепках. В руке одного из них поблёскивал нож.
Костик хотел незаметно спрятаться, но его уже заметили, а за спиной нарисовался четвёртый.
Паника овладела Костиком, он лихорадочно пытался найти выход, но мысли разбегались в разные стороны. Спина покрылась липким потом. Только выхода не было. И плевать, что где-то в подсознании мелькало — авось пронесёт! Не пронесло. Оставалось одно — драться.
— Эх, солдатик, не вовремя свернул ты к нашему шалашу, — оскалился сутулый бандит в чёрном тонком пальто. — Не трепыхайся. Судьба она такая. От неё не уйдёшь.
Тот, который с ножом выдвинулся вперёд. Кривая ухмылка обнажала гнилые зубы, а профессиональный взгляд убийцы пронзал насквозь. Его поступь напоминала тигра, готового вцепиться в свою жертву после неожиданного резкого прыжка.
Костик, озираясь по сторонам, отступил к ближайшему сараю и упёрся спиной в стенку. Нога зацепила булыжник. Ещё мысль не успела оформиться, как тот оказался зажатым в руке.
Гнилозубый только дёрнул щекой и продолжил сближаться. По его взгляду не трудно догадаться, что такие убивают без капли жалости. Пальцы, сжимающие булыжник, словно вдавились в него. Костик хоть и следил больше за действиями гнилозубого, но и других не оставлял без внимания.
В голове уже стучало: конец. Только умирать Костик не собирался. Перед глазами промелькнул образ Кати, который неожиданно придал уверенности, смелости и охладил рассудок.
— Ну, давайте, мертвяки, подходите, — злобно улыбнулся Костик. — Пооткручиваю вам головёшки шреки лошарные! Выхухоли лузерные! Чё ты мне своим перочинным ножичком махаешь? Яйца себе обрежешь, индюк гамбургский! Лохотронщики сиволапые! Думаете всё! Копец котёнку?! Как бы не так! Хейдхантеры недоделанные! Гнилозубый хорош чилить! Понторез ссыклявый! Ты — первый!
Гнилозубый остановился и оглянулся на того, что среднего роста в потёртой коричневой кепке.
— Ты кто такой, фраерок? — спросил тот, медленно доставая папиросу и закуривая. — Откель нарисовался? Такой базар устроил, что даже меня пробрало. Словечки непонятные, но звучат солидно. Обзовись.
— Оно вам надо? — буркнул Костик и сплюнул.
— Нам без разницы, — ответил плевком гнилозубый. — Подыхай так.
— А чё у тебя подштанники мокрые? — издевательски спросил Костик. — Напрудил уже? Лошок членистозадый!
Лицо гнилозубого перекривилось.
— Я ж тебя на лоскуты, сосунок…
— Остынь, Паштет! — остановил гнилозубого всё тот же ни чем не примечательный бандит в коричневой кепке. — Нравишься ты мне, фраерок. Но ведь и понимаешь, что живым нам тебя отпускать не с руки. Видел много. Так что не обессудь. Паштет, Куцый! Валите его!
Костик приготовился к своей последней битве. Глаза прищурены, челюсти сжаты, все мышцы на пределе. Булыжник, пропитанный энергией мощи, рвётся в бой.
И почему-то в голове закрутилась песня, которую часто напевал дед. Даже слова вспомнились в такой-то неподходящий момент.
— Наверх, о товарищи, все по местам! Последний парад наступает! Врагу не сдается наш гордый «варяг», Пощады никто не желает!
Первые слова песни заставили бандитов потерять доли секунды. Костик, продолжая напевать, ударил со всей силы Паштета булыжником один раз и второй. И пропустил выпал низенького юркого небритого мужичка, которого обозвали Куцым. Обожгло левый бок, но булыжник нашёл голову второго бандита. И тут же бок взорвался от новой боли, в голове вспыхнуло и потемнело…
Веки, налитые неимоверной тяжестью, всё же удалось приподнять. Перед глазами расплывалось, не удавалось сфокусироваться. Не прошеные слёзы резкости не добавили. Попытка поднять руку, чтобы протереть глаза, отдалась жуткой болью во всём теле.
Костик застонал и его замутило. Он поморщился. Шершавый язык окорябал нёбо.
— Пить, — шёпотом выдохнул он и скривился от боли в голове.
На губы капнуло несколько капель тёплой воды. Костик облизнулся, открыл рот, но больше капель не было.
— Ещё, — простонал он.
— Потерпи, миленький, доктор пока не велел, — раздался голос Алевтины Петровны. — Сейчас я за ним сбегаю. Потерпи, сынок.
Стукнула дверь. Костик попытался вспомнить, что с ним и память услужливо нарисовала злобную ухмылку Паштета с обнажением гнилых зубов.
«Живой, значит. Повезло. Но как не добили? Кто-то помешал?»
— Так, Александров, где болит, что болит, как себя чувствуете? — раздался над Костиком знакомый голос доктора.
— Платон Сергеевич, — прошептал Костик. — Болит всё. Ещё мутит. А чувствую себя так, словно полуторка переехала.
— Хорошо, хорошо, — проговорил Платон Сергеевич и сжал запястье Костика. — Пульс в норме. Жить будете. Алевтина Петровна покормите бульончиком и воду можно давать пить. Тёплую. Давайте я осмотрю рану.