Псевдоним украденной жизни
Шрифт:
Нет, кружку она все же взяла – ор сделался нечленораздельным. На все про все у нее ушло двадцать минут. Потом внук Ивана Сергеевича, Сашка, принялся хлопать дверцами шкафов. Надо полагать, собирал вещи. Алла прикусила нижнюю губу, и какое-то время сидела, не моргая.
Если Саша съедет от Ивана Сергеевича, тот погибнет. Помрет от тоски и одиночества. Он уже старый, заедать стресс не приученный. Он не сможет бороться с тоской, как она, к примеру, выпекая пирожки за коврижкой, шанежки за кулебякой. Он просто помрет. А этот дебил
В квартире за стеной стихло, и Алла, на ходу роняя тапки, побежала в прихожую. Двери они открыли одновременно: она и Сашка.
– Здрасте, – буркнул он, пряча глаза под длинным козырьком зимней бейсболки.
– Здорово, – кивнула она, скрещивая руки перед грудью, и взглядом указала на дорожную сумку. – Далеко собрался?
– Да. За город.
– В бабкин дом? – округлила она глаза. – Умно… А Иван Сергеевич что же?
– Ничего. – Козырек бейсболки приподнялся выше, из-под него на нее глянули совершенно несчастные глаза. – Он против. Но он сам виноват. А что?
– Да так. Ничего.
Она пожала плечами, не зная, как остановить этого засранца, заставить его не совершить глупость. Серьезную, непоправимую.
– Всего доброго, – кивнул Саша и шагнул к ступенькам.
– Погоди.
Алла сделала суровое лицо. С таким она обычно общалась в пятницу после обеда в режиме онлайн-конференции с подчиненными, если они косячили. Их пронимало.
Сашка остановился. Глянул на нее, на часы. Ах, ты же засранец! Демонстрируешь занятость?
– Я кое-что слышала. Из вашего скандала, – пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд.
– Подслушивали? – попытался он ее смутить прищуренными глазами.
– И стараться не надо было. Вы так орали, – фыркнула Алла искренне.
– Ну, слышали и слышали. Что такого? Дед и внук немного разошлись во мнениях. – Он спустился уже на две ступеньки.
– А мое мнение на этот счет тебя не интересует?
– Нет. – Он повернулся к ней спиной.
– А зря. Мне кое-что известно о той забытой всеми истории. И даже не кое-что, а достаточно много.
Он повернулся и неожиданно передумал уходить. Подошел к ее двери и остро глянул.
– Достаточно для чего?
– Для того чтобы ты не наделал глупостей и не оставил деда одного. А Тоня на днях уже его спасала.
– Тоня, это? – Сашка указал на дверь фельдшера «Скорой». – Она?
– Так точно.
– И от чего она его спасала? – Его рот все еще недоверчиво кривился.
– От сердечного приступа.
Тут Алла не соврала ни грамма. Тоня рассказала ей: Иван Сергеевич так перепугался за внука, что едва стоял на ногах.
– Да, да, все так. Не сомневайся.
– Черт!
Сашка швырнул дорожную сумку на бетонный пол лестничной клетки и нервно заходил по ней.
– Вас ведь Алла зовут? –
– Так точно.
– А по отчеству?
– Ох, Господи! – Она закатила глаза и покосилась на свои мощные колени, обтянутые пижамными брюками. – Толстая, Александр, не значит старая. Просто Алла. И можно на «ты».
– Угу… – Он встал в центре их лестничной площадки и задумался.
– Слушай, а ты чаю хочешь? С тортом? – неожиданно нашлась она. – Вижу, хочешь. Входи. Мне нельзя, а тебе можно. На твои кости жир никогда не нарастет. Одно слово: порода.
Он дернулся, словно она его хлестнула. Потоптался и глянул так, словно видел ее впервые.
– А что вы знаете о моей породе?
– Я-то?.. – Она осмотрела его с головы до ног и покивала. – Я знаю все! Или почти все. Входи, пока я не передумала.
Он вошел, разулся. От тапочек, которые она держала в огромном количестве для гостей, отказался и пошел на кухню в носках. Осмотрел коробку с тортом, которую она вернула с балкона на стол.
– Классный торт. Я пробовал. А вы чего же? На диете?
– Пытаюсь.
Несчастными глазами она наблюдала за тем, как он отрезает одну шестую от бисквитного круга и кладет себе на тарелку. Прокатала в голове сразу несколько вариантов себе в оправдание: от «а что такого от одного куска случится» до «ничем уже фигуру не испортить, даже этой сладкой высококалорийной отравой». И уже тарелку себе достала и ложечку, но неожиданно встала как вкопанная.
– Правильное решение, – вдруг похвалил сосед, угадав ее настроение. – Сила воли у вас, я скажу…
На самом деле силы воли у нее не было ни на грош. Была бы, она выглядела бы как Светка: с плоским животом, маленькой попкой и стройными худыми ногами. Если бы у нее была сила воли, она бы вечером не чипсы перед телевизором точила, а по стадиону металась. Или хотя бы гуляла по улице туда-сюда.
– Ты сильно обиделся на деда? Настолько, что решил уйти из дома и оставить его одного… Умирать!
– Почему сразу умирать! – взвился парень.
– А чем ему еще заниматься, если ты его бросишь? Только смерти ждать. – Она медленно тянула ледяную воду из высокого стакана. – А на что обиделся?
– Он мне соврал! И он и бабушка. Какие-то легенды мне все детство рассказывали об отце-геологе и матери – его помощнице. О трагедии в горах. А я, как дурак…
– И ты, как дурак, верил и даже ни разу не усомнился, когда ребята во дворе или школе пытались тебя поддеть? – Она хмыкнула. – Извини, Саша, но тут уж я тебе не верю.
– Почему?
– У нас не маленький город, но и не такой большой, чтобы слухами не полниться. Где-то кому-то кто-то сказал, тот передал другому, тот еще кому-то. Не мог ты в детстве ничего такого не слышать. Не мог! И когда подрос… Ты же не в вакууме жил. Ходил в школу, секции посещал наверняка. И там что же? Никто не намекал тебе о твоем происхождении?