Пси-ON. Книга III
Шрифт:
Но на поиски такого обхода нужно время и, возможно, усилия не одного лишь меня.
Ведущий на Землю разлом находился там же, где я его оставил, а обратный переход не отнял и секунды. И на этой стороне по прошествии объективного часа не изменилось практически ничего: разве что в воздухе появились вертолёты спасательных служб, да расплав под ногами подостыл и начал застывать. Я же, ограничив восприятие до сравнительно небольшой сферы вокруг себя, поднялся повыше — и направился в Москву. Благо, на Земле ноосфера пребывала в здравии, и работать с ней было одно удовольствие.
Право слово: отбери у человека что-то важное, а после верни как было, и он будет тебе очень благодарен! Работать с полноценной
Я намеревался продолжить чистки сегодня же, но перед этим хотел встретиться с Ксенией. Возможно, встретиться в последний раз перед очень долгим перерывом. Ведь если девушка не пойдёт со мной, то рисковать и лишний раз светиться рядом с ней при том, что её безопасность будет обеспечивать Трон, я не стану. Император не дал прямых гарантий, но в том разговоре, в котором одно предложение порой имело вторые и третьи смыслы, мы сошлись на том, что Ксению можно будет использовать, — звучит некрасиво, но что тут поделать? — в качестве «заложника», весомой причины однажды позволить Российской Империи оправданно избежать чего-то, что я обрушу на все прочие страны.
Или хотя бы снизить масштабы этого чего-то, что, в общем-то, куда более реально.
Так или иначе, но я добивался сразу двух целей: оставлял «окно» для могущих проявиться в отношении соотечественников милосердия и малодушия, и обеспечивал безопасность и относительную свободу Ксении, если меня с моими планами она не примет, что тоже весьма вероятно. В таком случае условия для неё будут куда лучше жизни в отрыве от цивилизации, которые я хотел ей предложить изначально, и уж точно лучше превращения в мишень для миллионов тех, кто вот-вот начнёт считать меня злейшим врагом всего человечества.
И — да, я понимал, что Император при всём желании едва ли сможет обеспечить Ксении абсолютную безопасность. Он не мог запереть её во дворце: это вызвало бы лишние и несвоевременные вопросы. Он не мог и спрятать её, ибо что в том толку, если даже с неприкаянным мной условия её жизни будут даже лучше? Да и сама Ксения была, как ни крути, довольно свободолюбивой. Ограничивать её, пусть и гарантируя выживание, было бы неправильно. Я не Бог, и навязывать своё мнение не имел права.
Уж точно не после того, что уже сделано и будет сделано в ближайшем будущем.
Километр за километром я приближался к Москве, пока в какой-то момент впереди не замаячил купол, накрывающий академию. Внутрь я проник так же, как и обычно: благо, с моими нынешними способностями это было совсем нетрудно. Но вот Ксению нашёл не одну-одинёшеньку, а в компании с Мариной и Линой, которая, между прочим, находилась на территории академии в своём «истинном» облике, не скрываясь. Казалось бы: как упиралась, но стоило произойти чему-то действительно масштабному, и эта мелочь стала совершенно неважной.
Но для меня узнать, что дворянство оставило своих детей в черте академии, как в одном из самых безопасных мест, было весьма неожиданно. И это тоже не с лучшей стороны выставляло аристократию, как бы демонстрируя, что все их возмущения о незащищённости академии и прочая, прочая были не более, чем попыткой расшатать почву под Троном, да выбить для себя лишние привилегии и послабления.
В академии кипела жизнь в, пожалуй, худшем значении этого слова. Опасение, страх за себя или близких — всё это можно было почуять в воздухе безо всякой телепатии. Было… горько, пожалуй, но отвечающая за принятие рациональных решений часть меня упорно твердила, что так надо. Пусть человечество само по себе и не сможет разобраться с проблемой, но
Основной корпус академии остался позади, и я, избежав пристального внимания аж двух десятков псионов, охраняющих цесаревну издалека, через распахнутое окно влез в коридор четвёртого этажа. Ксения, Марина и Лина изволили проводить время в одной из пустующих клубных комнат, которые обычно для таких дел не выделялись. Но — цесаревна, чего уж тут поделать?..
Усыпив слишком уж бдительного, готового получить дверью по спине, но не отойти в сторону охранника, я сбросил чисто визуальную маскировку и вошёл в комнату, сразу ощутив скрестившуюся на мне троицу взглядов. Первый — испуганно-неопределённый, исходящий от Лины, для которой мои действия выглядели возведённым в абсолют актом жестокости по отношению к подданным её рода. Второй — просто испуганный, постоянно срывающийся в стороны и как будто ищущий пути отступления принадлежал Марине. Вот уж кто тут вообще не при чём. Ну а третий…
Осуждение смешанное с болью — вот, как на меня смотрела Ксения. И я бы мог убедить себя в том, что это можно исправить. Объяснить. Добиться понимания. Мог бы, если бы не являлся телепатом. Но эмоции… Такому коктейлю может противопоставить что-то лишь время и привязанность, но первого у нас не было, а второе имело вес лишь для меня, познакомившегося с этой девушкой многие субъективные годы назад. И то — события последних дней, — реальных, а не тех, что слились в единую вспышку в моей голове, — порядком меня перекроили. Нельзя было не измениться, убив стольких людей и пропустив через себя обильно сдобренный кровью поток грязи. Вот и я многое переосмыслил… и практически перестал относить себя к людям. Как, если мои интересы и возможности кардинально отличаются от чьих-либо ещё? Я не превозносил себя над человечеством, но и не отрицал больше того, что я — другой. Существо без собственных эмоций, движимое жаждой познания и уже являющееся в большей мере энергетическим сгустком, чем кем-то из плоти и крови. А потому…
— Я всё понял. — Знать о людях больше, чем они знают о себе сами — не дар. Это проклятье, калёным железом выжигающее в людях человечность. Потому, наверное, телепаты себе на уме, и существуют разве что не в отдельном измерении, получая удовольствие лишь от общения с себе подобными. — Удачи. Вам всем.
Я обвёл девушек взглядом и, не дождавшись ответа, исчез с их глаз, вернув сознание их телохранителю и заперев за собой окно. Естественно, это заметили, но к тому моменту, когда был поднят шум, я уже вылетел из-под купола академии. Для воплощения в жизнь моих планов только за последующие два-три дня я должен был устранить больше четырёх сотен не последних в иерархии власти Российской Империи человек.
Так что медлить и правда не стоило.
Тишина в клубной комнате продлилась недолго, и нарушил её ворвавшийся внутрь охранник, только-только осознавший, где и при каких обстоятельствах он заснул. Всё, что помнил опытнейший псион четвёртого ранга — промелькнувшее в восприятии нечто, непреодолимое желание расслабиться… и темнота, сменившаяся столь же резким пробуждением. За те мгновения, что потребовались ему для устранения препятствия в виде двери, он представил себе самые ужасные картины, какие только мог сейчас увидеть. И каково же было его облегчение, когда все три девушки, которых он должен был охранять, были живы и здоровы.