ПСИ
Шрифт:
Он спустился на кухню. Выгреб из холодильника все, что там было: засохший сыр, кусок колбасы на веревочке, пару вареных яиц и одинокую луковицу. Мелко все порубил, высыпал на сковородку и долго обжаривал, помешивая вилкой. Обедал он, сидя на ступеньке крыльца. Наслаждаясь долгожданной свободой и тишиной.
– Ну что, – потянулся Андрей, окончательно приходя в себя, – хозяин вернулся, пора наводить порядок.
Работать пришлось до самого вечера. Он подметал, мыл, чистил, ссыпал мусор в пластиковые пакеты. Чуть не грохнулся с табуретки, когда полез вытирать плафон на потолке. Снова мыл, расставлял посуду и бегал в магазин. Разделся до трусов и перестирал в старой гремящей машинке всю одежду – только бы отбить въевшийся
К вечеру дом стал уютным и родным, словно Андрей никуда и не исчезал. Он принял душ, переоделся в еще влажную, но чистую одежду, и почувствовал себя окончательно свободным. Долго сидел на кухне. Ел, наслаждаясь каждой ложкой, курил и мечтательно строил планы на будущее. Главное, сейчас вести себя тихо. Найти работу, лучше всего удаленно. Регулярно отмечаться в ЧиКа. Ни во что не лезть. Забыть все, что было, и никогда не вспоминать.
Взгляд упал на коробку в углу. Откуда она? Ах, да, он сам задвинул ее во время уборки, чтобы разобраться позже. И совершенно забыл. Так, посмотрим, что у нас тут…
Андрей снял крышку и вздрогнул. Серая невзрачная картонка оказалась ящиком Пандоры.
Сваленные в беспорядке, там лежали вещи «Времени Чудес». Каждая могла пробудить сладкое воспоминание, с горьким привкусом случившейся после трагедии. Андрей стиснул зубы, отодвинул чувства в дальний угол и просто выкладывал содержимое коробки. Стараясь пропускать мимо всплывающие из памяти имена и лица.
Пачку исписанных листочков Андрей, не читая, перевязал отрезком шпагата. Эти заметки делал Илья, дневник опыта и лабораторный журнал сразу. Хотел передать другим группам, расположенным слишком далеко, чтобы общаться через эфир. Не довелось. И теперь уже не придется – нет никого, кто сумел бы применить на практике.
Плюшевый медвежонок размером с большой палец. Уже не вспомнить, кто подарил забавную игрушку. Когда-то она умела танцевать. И сейчас, наверное, смогла бы. Только надо было запустить в нее тонкий лучик пси-массы и повернуть как ключ. Но сделать маленькое чудо некому.
Глиняный колокольчик, чудом не разбившийся за эти годы. Если взять его двумя пальцами и легонько встряхнуть – можно услышать тихую мелодию, похожую на хрустальный звон. Подарок Белладонны. У нее был талант наделять вещи голосами. Она горстями дарила такие штучки знакомым. Ее гордостью был десяток стеклянных фигурок, поющих хором. А колокольчик она подарила ему за день до своего ареста. Будто чувствовала и прощалась.
Живой цветок, погруженный в стеклянный куб. Бутон плотно закрыт, но если коснуться его пси-массой, должен открыться. Единственная вещь, сделанная Теттой – у нее не было к ним таланта, как у Белладонны. И этот сувенир девушка сделала специально для него, надеясь, что он оценит, обратит внимание… Вот только Андрей как раз увлекся другой психеей – Алисой. Идиот.
Дешевый пластиковый компас. Красная стрелка под треснувшим стеклом. Показывает, как и положено, на север. Но отклоняется, когда рядом шумит в эфире активный психот. Его сделал парнишка со странным прозвищем Святец, еще в самом начале «Времени Чудес». Тогда компас выглядел, как ненужная безделушка. Но если бы позже попал в руки ЧиКа, стал бы разящим оружием. Андрей ужаснулся от такой мысли и чуть не отбросил страшную безделушку.
Андрей рассмеялся, вытащив из ящика очередной экспонат – черные кружевные трусики. Смешной сувенир на память об одной ночи. Он только-только вышел в эфир. Могущество пьянило голову почище спирта. Он полюбил летать на тропические острова, название которых уже не помнил. Зачем билет и паспорт, если он может сесть в самолет, показав обычную газету вместо документов? Стюардесса услужливо проводит на свободное место в бизнес-классе, а во время полета пригласит на экскурсию в кабину пилотов. Зачем учить языки, если он и так видит, что творится в головах людей? В одну из таких поездок он увидел на пляже девушку. Оливковая кожа, точеный профиль греческой богини, кудри падают на плечи водопадом. Он хотел потянуться к ней серебряной паутиной пси-массы, как вдруг девушка сама подошла к нему. Ночь была наполнена горячим дыханием, стонами и прикосновениями. Под утро Андрей заснул, положив руку на ее плоский живот. А проснулся один. На подушке остались записка и эти трусики. «Сеньору с такими глазами не стоит стесняться знакомиться с девушками», – перевел ему бармен текст на листочке и понимающе подмигнул. Андрей смеялся тогда, собираясь побывать здесь еще раз. Но во время полета домой впервые задумался – не бесчестно ли внушать страсть к себе? Увы, мысль тогда так и не была закончена, а потом было поздно.
Он отложил трусики, заглянул в ящик и отшатнулся. На дне лежала ядовитая змея – детский водяной пистолет. Если бы его нашли комиссары ЧиКа при обыске – он не доехал бы даже до ЛИМБа, пройдя по «ликвидационной» статье. Игрушечное оружие было поделкой Хмыка, старого одноглазого майора. Такие страшные штуки он принялся клепать после первых арестов. Даже сейчас, под блокатором, Андрей чувствовал покалывание рукоятки от вложенной в пистолет пси-массы. «Направляешь на человека, жмешь курок и говоришь «пух!». И все, получаешь дебила, пускающего слюни. Отбиться хватит, а там еще что-нибудь придумаем», – как в живую слышался хрипатый голос Хмыка. Его так и не смогли взять, положили кучу народа, плюнули и просто сожгли заживо, расстреляв избушку, где прятался вояка, зажигательными.
По спине пробежали мурашки-страхи. Андрей запихнул опасные сувениры обратно в коробку и судорожно оглянулся по сторонам в поисках зажигалки. Сжечь все немедленно! Нельзя хранить такое! И тут же устыдился. Эти вещи были последним напоминанием о психотах, которых уже нет. Талант «делать сущности» был редчайшим даром среди психотов. Уничтожить коробку от страха, значит расписаться в предательстве и погубить их наследие. Значит, Илья был тогда прав…
Черные пакеты для мусора нашлись в шкафчике под раковиной. Натянув на коробку штук пять по очереди, Андрей как шелкопряд замотал сверток скотчем в несколько слоев. Взял фонарик и вышел в темный ночной двор. В дальнем конце участка лопатой расковырял старую кучу прелых листьев и мусора. Вырыл ямку и положил замотанную коробку. Закопал и засыпал развороченную кучу обратно. Все. «Время Чудес» для Андрея окончательно ушло. Ему осталось только отмыть руки от гнили и не вспоминать об утерянном.
«Искушение собой», часть 3. Два года назад
– Нам надо развестись.
Светка сказала это просто, самым обычным тоном. Как будто предлагала помыть посуду или вынести мусор. Андрей поднял взгляд, от неожиданности не зная, что ответить. Она отодвинула от себя тарелку с недоеденной котлетой и в ожидании крутила в руках вилку. Выглядело угрожающе.
– Что?
– Не притворяйся, ты все слышал. Нам надо развестись.
– У тебя кто-то есть?
– Андрей, ты последние полгода, с той нашей ссоры, вообще ничего не видишь. Замкнулся, все время о своем думаешь, мы уже сто лет никуда не выбирались. Кто я для тебя? Предмет мебели? Домохозяйка? Ты даже сексом занимаешься, как одолжение делаешь. Это невыносимо.
Он грустно улыбнулся. Скривился, как от зубной боли. Светка поняла это по-своему. Положила вилку и, сложив руки на груди, откинулась на спинку стула.
– Ну да, у меня кое-кто есть. И что?
– Ничего.
Андрей пожал плечами. Ему вдруг сделалось противно. Над переносицей, посреди лба, как будто просверлили дыру, куда задувал холодный сквозняк.
– Тогда подай заявление сама.
– Это все, что ты скажешь?
– А надо? Что-то изменится?
– Нет.
Светка чуть обиженно поджала губы.