Психи
Шрифт:
Примерно за пятнадцать минут мы с Гриньяром успели накормить половину пассажиров, сходили за следующей порцией коробок и через полчаса, закончив кормление, вернулись в диспетчерскую. Перстила там не оказалось, Фентуит так и продолжал сидеть перед компьютером. Гриньяр подошел к нему, погладил по голове. Почувствовав наше присутствие, Фентуит сказал, если можно назвать речью текст, побежавший по монитору:
– Центр сообщил, что спасатели прибудут через час. А ваш друг отправился на крышу подышать свежим воздухом.
– Ну что же, тогда я за ним, и мы выдвигаемся на станцию, – объявил я. – Как мне поскорее его найти?
Гриньяр показал мне пальцем на дверь в углу, лаконично сообщив:
– Выход там.
Через два пролета узкой лестницы с высокими ступеньками и запахом полной запущенности я оказался на крыше космопортовского здания. Перстил сидел на краю, свесив ноги, его голова покоилась на руках, лежащих на решетчатом ограждении крыши. Я подошел к нему.
– Твоя спина выглядит очень печальной, – сказал и присел рядом с ним на корточки.
Крутой поднял голову и утомленным голосом заметил:
– У меня все печальное, не только спина. Смотрю туда, – он махнул рукой в сторону темных башен города, – размышляю. Скоро солнце взойдет…
Я посмотрел в ту же сторону. Темнота ночи начала рассеиваться, башни на фоне серовато-зеленоватых рассветных сумерек стали выглядеть зубьями сюрреалистически огромной расчески. Ветер наигрывал хоть и унылые, но мелодичные и потому приятные для слуха пассажи, отчего город показался мне огромной эоловой арфой.
– Тебя расстраивает меланхолия атмосферы или перспектива рассвета? – поинтересовался я.
Перстил оттолкнулся руками от перил ограждения и поднялся на ноги.
– Рассвет настраивает меня на минорный лад, – и усмехнулся. – Ты, как мне кажется, мог бы и заметить, что я человек поэтического склада.
– О да, я успел обратить внимание, – и, протянув ему ладонь, попросил: – Пожми мне руку. На Земле это распространенный жест дружелюбия. Ты станешь для меня своим человеком.
Он широко улыбнулся, крепко сжал мою ладонь.
– Ну что же, теперь мы свои люди, так это называется у вас?
– Вернее будет сказать друзья, – я потряс его руку. – Надеюсь, в Спецзачистке не запрещается дружить?
Перстил расхохотался:
– Надо же, какая дурь периодически выскакивает из твоей башки. Кричишь «я крелет, я крелет», а потом такое вывозишь!
– Ты меня просто мало знаешь, на самом деле я способен на большее, ты еще успеешь наудивляться. Не пора ли нам отправиться на станцию? Что-то там явно не в порядке.
– Давно пора, – проворчал Раи, и Крутой вслед за ним задумчиво отозвался: – Пора…
Он поднялся на ноги, расправил плечи и взял меня за руку. Синее огненное кольцо накрыло нас. Рефлекторно мигнув, я увидел перед собой распахнутые металлические двери. За ними было темно, несмотря на начинающийся рассвет.
– А вот и станция Укон, – сладеньким голосом пропел Перстил, похоже, его меланхолия за время нашего короткого перелета отстала, заблудилась и рассеялась в утреннем свежем воздухе.
Я оглянулся. За нашими спинами по воздуху плыли клубы пара, мы как будто оказались среди облаков. Здание станции оказалось не таким уж и большим, как я мог предполагать, исходя из размеров городских башен, не выше третьего этажа вульгарной питерской пятиэтажки. Вокруг, как и на том холме, с которого мы прибыли на Бракнозу, росли многочисленные кусты, среди которых змеились узкие дорожки, выложенные керамической плиткой. Из почвы местами торчали, вздымаясь волнами, острые камни, видимо, станцию построили на скалистом грунте.
Пар исходил от нескольких небольших прудов или бассейнов… хотя нет, ни тем, ни другим их не назовешь. Скорее, маленькие расселины в скалах, заполненные горячей водой, поверхность которых парила и поэтому практически полностью была закрыта белыми облаками. Больше всего меня изумила отделка их стенок, выложенных разноцветными орнаментами, которые удавалось разглядеть, когда движение воздуха относило пар в сторону. Очень странно, хотел бы я знать, кому захотелось булькаться в кипятке ради их украшения?
Воображение немедленно принялось конструировать подходящую для такого рода деятельности технику, к примеру, жаростойкий скафандр или… Или все же сначала бассейн построили, украсили, и только потом залили кипятком. Какая только чушь спросонья в голову не забредет…
– Двигаем, Димон, – голос Перстила оторвал меня от дурацких размышлений, навеянных созерцанием окружающей действительности, и мы вошли внутрь.
На полу у самого входа скорчилось тело колипса, метрах в десяти от него лежал крелет. Я подошел к колипсу, потрогал за руку. Вроде теплый… голодный обморок? Не рановато ли, вроде еще и трех дней не прошло? Хотя кто знает, какова скорость их метаболизма…
– Сначала связать, потом покормить, как думаешь? – спросил я Перстила.
– Наверное, будет практичнее, – отозвался он, шагая по коридору, – в первую очередь обойти станцию, найти всех и уж тогда собрать в одном месте…
– Понятно. И поэты бывают прагматиками, – он шагал так быстро, что мне приходилось разговаривать с его спиной. – Последуем примеру Гриньяра. Кстати, пока ты можешь рассказать мне о том, что он пытался активно от меня скрыть.
– Что ты имеешь в виду? – через плечо бросил Перстил.