Психи
Шрифт:
Черт. Во что черт возьми, я вляпалась?
Мое дыхание сбивается, и, несмотря на яркий солнечный свет, льющийся через маленькое окно, комната никогда не казалась такой темной. Однако я полна решимости. Если я выберусь из этого живой, я хочу знать, что все это было не зря. Кроме того, сколько еще девушек скажут, что их хорошенько оттрахал один из печально известных братьев ДеАнджелис? На самом деле… вероятно, очень много.
Его глаза остаются прикованными к моим, такие глубокие и в то же время такие мертвые. Невозможно отвести взгляд. Как будто он бросает мне вызов попытаться убежать, бросает вызов бояться его и того, что он собирается со мной сделать, но это маленькое извращенное
Стыд невыносим, и я не сомневаюсь, что как только он закончит со мной и я останусь беспомощной кучей на грязном полу, я пожалею о своем решении не бороться с ним по этому поводу, но мое любопытство и потребность все же сильнее.
Мои колени подгибаются подо мной, и я едва удерживаюсь на ногах, когда он поднимает мои связанные запястья над головой. Испуганный всхлип срывается с моих губ, и я не сомневаюсь, что он видит, как я боюсь исследовать это с ним.
Я не отрываю от него глаз, пока он продолжает высоко поднимать мои руки, и на мгновение мне становится интересно, что, черт возьми, он пытается сделать, но это любопытство длится недолго, поскольку толстый материал, удерживающий мои связанные запястья, надевается на большой крючок.
Мой громкий вздох пронзает напряженную тишину, и я поднимаю взгляд в замешательстве. Я обыскивала эту комнату миллион раз за последние несколько дней и могу поклясться, что в этой комнате не было никакого крючка. Должно быть, он принес его с собой и прикрепил к чему-то в потолке, пока я была без сознания, благодаря его придурковатому братцу.
Я сильно дергаю себя за запястья, и громкий звон звеньев цепи наполняет комнату.
— Что это, черт возьми, такое? — Требую я, мой взгляд возвращается к Маркусу, мое сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что, возможно, у него на уме немного больше, чем простой жесткий и быстрый трах.
Его и без того мертвый взгляд темнеет и опускается вниз по моему телу, оглядывая изгибы черного шелкового платья, как змея, поглощающая свой следующий обед.
— Ты же не думала, что я собираюсь уложить тебя и соблазнить, как какой-нибудь помешанный на любви дурак, не так ли?
Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, стискивая челюсти, когда осознание того, насколько я облажалась, начинает пульсировать в моих венах. Он пересекает комнату, и я наблюдаю, как он протягивает руку и обхватывает запястье низко свисающей цепью. Мой взгляд скользит по нему, и как только я понимаю, что это та же цепь, что соединена с крюком на моих связанных запястьях, он сильно тянет, и я отрываюсь прямо от пола, мои пальцы ног едва скользят по твердому камню под ногами.
— ОТПУСТИ МЕНЯ! — кричу я, паника охватывает меня, я уверена, что он собирается убить меня.
Я гребаная идиотка. Я должна была бороться с ним, звать на помощь или сделать что-нибудь еще, но что хорошего это дало бы? Никто не придет, чтобы спасти меня.
Маркус передвигает цепи, фиксируя их на месте и убеждаясь, что я не смогу вырваться, и когда он снова смотрит на меня, я не вижу ничего, кроме чистой похоти и желания, пульсирующего в его темных глазах. Он возвращается ко мне, и в этот момент его рука скользит в карман и вытаскивает темно-красный перочинный нож, на ходу извлекая черное лезвие.
Мои всхлипы вырываются сильно и быстро, пока его взгляд продолжает скользить по моему телу.
— Нет, — бормочу я в ужасе. — Пожалуйста, нет.
Маркус подходит ко мне, и он смотрит на меня так, словно даже не слышит, что я говорю. Я всего лишь объект, находящийся здесь для исполнения его самых темных желаний. Он, блядь, не в
Он наклоняет голову, когда изучает меня, и, хотя я пытаюсь отстраниться, то, что я вишу на толстой цепи делает почти невозможным увеличение расстояния, между нами. Он подходит еще ближе, так близко, что я чувствую его теплое дыхание на своей коже, и когда кончик его черного лезвия прижимается к впадинке у основания моего горла, я знаю, что это конец.
Я не двигаюсь ни на дюйм, прерывисто дыша. Его глаза, кажется, пульсируют от его извращенных потребностей, в то время как мое тело дрожит от страха.
— Нет, — снова шепчу я, умоляя его услышать меня, зная, что это бесполезно, не с таким облажавшимся парнем, как Маркус. — Пожалуйста. Я не хочу умирать.
Острое лезвие начинает скользить по моей груди, оставляя после себя жгучую боль, но он не режет меня достаточно глубоко, чтобы потекла кровь. Лезвие скользит прямо между моих сисек, пока не достигает верха шелкового платья и не разрезает его, как масло.
Его большая рука опускается на мое бедро, и я вздрагиваю от его прикосновения, прежде чем он поднимает остальную часть платья и опускает лезвие по точной дуге, с легкостью разрезая тонкий материал. Я судорожно вздыхаю, и вот так просто он отпускает мягкий шелк, позволяя ему распахнуться и обнажить все, что под ним.
Черный шелк ниспадает по обе стороны от моих полных сисек, и от того, как его острый взгляд скользит по ним, возбуждение возвращается глубоко в мои внутренности. Мои соски твердеют под его пристальным взглядом, и я ничего не могу с собой поделать, но хочу его еще больше. Лезвие скользит по краю моего нижнего белья, и одним быстрым движением хлопок разрывается и падает на пол, заставляя меня пульсировать от сильного желания.
Что, черт возьми, со мной не так? Какая девушка в здравом уме будет желать такого мужчину? Конечно, после того, как я позволила серийному убийце схватить меня, я отправлюсь прямиком в ад.
Он языком проводит по нижней губе, а глаза горят желанием, и, несмотря на их интенсивность, я не могу отвести взгляд. Он смотрит на меня так, словно все еще решает, как именно он планирует это сделать, скользя взглядом по моему подтянутому животу и вниз, мимо моей обнаженной киски.
Если бы я могла отступить, я бы это сделала. Ни одна женщина не любит, когда ее оценивают, и прямо сейчас я чувствую себя так, словно стою в витрине магазина, пока он рассматривает, достаточно ли того, что у меня есть, соответствует ли это его вкусам. Я не толстая девочка. Мне всегда говорили, что больше мяса и несколько дополнительных приседаний могут пойти на пользу. Последние шесть месяцев употребления дешевой еды тоже не помогли, но меня это никогда особо не волновало. Я здорова, и это все, что имеет значение, но, черт возьми, его пристальный взгляд убивает меня.
Мне нужно знать, что он думает, нужно услышать эти гребаные мысли, проносящиеся в его маленьком извращенном мозгу. Хотя я не настолько глупа, чтобы, затаив дыхание, ждать ответа, который, я знаю, не услышу. Маркус и его братья-профессионалы в интеллектуальных играх, и они не посмели бы упустить возможность поиздеваться надо мной еще больше.
Маркус снова прижимает кончик своего лезвия к моей коже, прямо посередине груди, и медленно проводит им по моему телу, хотя жгучая боль, которая была раньше, прошла. Кончик мягко касается моей груди, и это почти как ласка. Кончик изгибается на моей груди, отодвигая шелк еще дальше в сторону, прежде чем спуститься ниже талии и вызвать волну мурашек по всему телу.