Психоанализ: учебное пособие
Шрифт:
Вместе с тем было бы неверно говорить о том, что именно обсуждение религиозной проблематики впервые подвело Фрейда к необходимости осмысления нравственных проблем. Сама терапевтическая практика ставила перед ним такие сложные, подчас, казалось, тупиковые вопросы, ответы на которые предполагали вторжение в не менее трудную для понимания, по сравнению с человеческой психикой, область этики. Ведь врачу постоянно приходилось сталкиваться с внутриконфликтными ситуациями, возникающими на почве сшибок между сексуальными влечениями и нравственными ограничениями, враждебными импульсами и внутренними запретами, укорами совести и бегством в болезнь.
Да и личная жизнь Фрейда, как и любого другого критически мыслящего и стремящегося к поиску истины человека, не могла быть не втянута в круговорот извечных нравственных проблем, которые приходится по-своему
Учитывая все вышесказанное, нет ничего удивительного в том, что в поле зрения Фрейда оказалась нравственная проблематика и что он попытался дать психоаналитическое объяснение таких феноменов, как совесть, раскаяние, вина. Другое дело, что, скажем, в отличие от религиозной проблематики, обсуждению которой он посвятил ряд специальных работ, размышления о нравственности оказались у основателя психоанализа разбросанными по различным трудам. Сами названия его работ, за исключением, пожалуй, статьи «"Культурная" сексуальная мораль и современная нервозность» (1908), вряд ли могут свидетельствовать, что он действительно проявлял значительный интерес к нравственным проблемам. И тем не менее знакомство с идейным наследием Фрейда показывает, что во многих его работах содержатся размышления о нравственности, этике, морали.
Основатель психоанализа столкнулся с необходимостью серьезного размышления над нравственными проблемами, когда начал работу над книгой «Толкование сновидений» (1901). Исторический экскурс в литературу, посвященную сновид-ческой проблематике, подвел его к рассмотрению морального чувства в сновидении. Из темы о психологии сновидения он выделил проблему того, как и в какой степени моральные побуждения и чувства человека в бодрствующем состоянии оказывают воздействие на сновидение и проявляются в нем.
В доступной в то время для его ознакомления литературе Фрейд обнаружил противоречивые точки зрения на этот счет. Одни авторы полагали, что сновидения ничего общего не имеют с моральными требованиями, поскольку спящий человек не становится ни лучше, ни добродетельнее, его совесть как бы безмолвствует, его стыдливость утрачивает свое значение и, следовательно, он может без всякого раскаяния совершать тягчайшие преступления, будь то ограбление или убийство. Другие утверждали, что моральная природа человека остается неизменной в сновидениях, в которых человек действует в согласии со своим характером; что в его действиях отражаются моральные свойства личности и честный человек не совершит никакого постыдного для него деяния; в то время как лишенный морального чувства индивид будет проявлять свои страсти и пороки точно так же, как и в бодрствующем состоянии. Примером последней точки зрения может служить перефразирование известного высказывания: «Расскажи мне свое сновидение, и я скажу тебе, кто ты» – или мнение Ф. Гильдебрандта, согласно которому категорический императив Канта следует за человеком по пятам и даже во сне не оставляет его.
Из этих противоположных точек зрения на природу морального чувства в сновидении вытекало одно практическое следствие. В первом случае отклоняется любая попытка как возложить ответственность за те или иные картины, сюжеты и деяния в сновидении на самого спящего, так и доказать на основе сновидения ничтожество жизни бодрствующего человека. Во втором случае сновидящий без каких-либо ограничений, целиком и полностью должен принимать ответственность за все то, что имеет место в его сновидении.
Фрейд не разделял крайние точки зрения, связанные с отрицанием или признанием наличия нравственности в сновидении. Вместе с тем, размышляя об ответственности или безответственности сновидца за собственные сновидения, он не принял позицию, в
В «Толковании сновидений» Фрейд поставил вопрос о том, следует ли придавать маловажное этическое значение вытесненным, подавленным желаниям, которые, создавая сновидения, способствуют также созиданию других психических форм. Правда, он не дал ответа на этот вопрос, считая себя не вправе отвечать на него, поскольку не подвергал исследованию эту сторону проблемы сновидения. Тем не менее сама постановка вопроса открывала перспективы для подобного рода исследования.
Кроме того, он высказался по одной важной этической проблеме, в принципе относящейся к поставленному им вопросу и касающейся права на наказание за аморальные сны. В своей работе он привел высказывание Ф. Шольца о том, что римский император, приказавший казнить своего подданного за то, что тому приснилось, будто он отрубил императору голову, был не так уж неправ, когда оправдывался по этому поводу. Император утверждал, что тот, кто видит подобные сны, имеет такие же мысли и в бодрствующем состоянии. Не комментируя ни сам эпизод, ни оценку его со стороны Ф. Шольца, Фрейд вместе с тем подчеркнул: если при пробуждении уверенный в своей нравственной силе человек с улыбкой вспоминает свое греховное, кощунственное сновидение, то едва ли можно отделываться такой же легкой улыбкой от первоначальной основы сновидения как такового. Но на последних страницах своей работы «Толкование сновидений» он недвусмысленно заявил, что римский император поступил несправедливо, приказав казнить своего подданного. Аргументируя свою позицию, он заметил, что римскому императору следовало бы сначала поинтересоваться, что означает сновидение подданного, и, возможно, смысл сна предстал бы перед ним в другом свете. Но даже если бы это сновидение имело преступный смысл, то не мешало бы прислушаться к мудрому изречению древнегреческого философа Платона: «Добродетельный человек ограничивается тем, что ему лишь снится то, что дурной делает». Полтора десятилетия спустя Фрейд почти дословно воспроизвел это изречение в своих лекциях по введению в психоанализ.
Этическая проблематика частично затрагивалась Фрейдом и в его работе «Психопатология обыденной жизни» (1901), в которой в контексте анализа ошибочных действий был рассмотрен путь превращения метафизики в метапсихологию. Он полагал, что благодаря переходу от метафизики к метапсихологии можно будет с помощью психологии бессознательного лучше понять мифы о рае и грехопадении, добре и зле. Уже в «Толковании сновидений» Фрейд подверг анализу миф об Эдипе, дав ему соответствующую интерпретацию, позднее положенную в основу психоаналитического понимания Эдипова комплекса. Последователи Фрейда, в частности К. Абрахам, Г. Закс, О. Ранк, обратились к исследованию различных мифов: о герое, Прометее и ряду других.
В работе «Психопатология обыденной жизни» Фрейд только наметил путь превращения метафизики в метапсихологию без какого-либо подробного обсуждения проблем добра и зла. Вместе с тем, осуществляя анализ ошибочных действий, он привел несколько соображений, связанных с нравственной проблематикой. В частности, он высказал два соображения, одно из которых касалось связи ошибочных действий с эгоистическими и завистливыми желаниями людей, а другое – связи подобного рода вытесненных желаний с потребностью в наказании. Так, по мнению Фрейда, испытывающие на себе давление морали эгоистические, завистливые и враждебные импульсы здоровых людей нередко используют путь ошибочных действий, чтобы тем самым иметь возможность обходным путем, но легально проявить свою силу. Допущение этих действий в повседневной жизни отвечает удобному способу терпеть безнравственные вещи. Однако если кто-то часто желает другим людям зла, но, будучи воспитанным, приученным к добру человеком, вытесняет подобного рода желания за пределы сознания и загоняет их в глубины бессознательного, то это может привести к внутриличностным конфликтам и страданиям. В этом случае человек будет особенно склонен ожидать наказания за такое бессознательное зло в виде несчастья, угрожающего ему извне.