Психология будущего. Уроки современных исследований сознания
Шрифт:
Роль травмы рождения, как источника насилия и склонностей к саморазрушению была подтверждена клиническими исследованиями. Например, по всей видимости, существует важная зависимость между трудным рождением и преступностью. И подобным же образом враждебность, направленная вовнутрь, вероятно, психогенетически связана с трудным рождением. Согласно одной статье, опубликованной в британском журнале «Ланцет», реанимация, успешно проведенная при рождении, ведёт к высокому риску совершения самоубийства в период после полового созревания. Скандинавский исследователь Бертиль Якобсен обнаружил тесное соотношение между этим видом саморазрушительного поведения и характером рождения. Самоубийства, связанные с удушением, были связаны с удушьем при рождении,
Обстоятельства рождения играют важную роль в создании предрасположенности к насилию и саморазрушительным наклонностям или, наоборот, к нежному и любящему поведению и к здоровым межличностным взаимоотношениям. Французский акушер Мишель Оден показал, каким образом гормоны, вовлеченные в протекание рождения, вскармливания и материнской заботы, соучаствуют в подобном запечатлевании. Так, катехоламины (адреналин и норадреналин) играли важную роль в эволюции как медиаторы инстинкта нападения и защиты матери в то время, когда рождение происходило в незащищенном естественном окружении. Окситоцин, пролактин и эндорфины, как известно, вызывали материнское поведение у животных и способствовали развитию зависимости и привязанности. Но атмосфера занятости работой, шума и хаоса во многих родильных домах вызывает тревогу и, включая безо всякой необходимости адреналиновую систему, запечатлевает картину мира, который потенциально опасен и требует агрессивных ответных действий. Это служит препятствием для выделения гормонов, которые служат медиаторами благоприятного межличностного запечатления. Именно поэтому так важно обеспечить спокойное, безопасное и приватное рождение (Odent, 1995).
Приведённые выше данные показывают, что мировоззренческие схемы, ограниченные послеродовой биографией и фрейдовским бессознательным, не дают настоящего объяснения крайних видов человеческой агрессии ни на индивидуальном, ни на коллективном уровне. Однако, по всей видимости, корни человеческого насилия проникают намного глубже, чем околородовой уровень психики. Исследования сознания открыли значимые дополнительные источники агрессии в надличностной области, такие, как архетипические прообразы демонов и свирепых божеств, сложные разрушительные мифологические сюжеты и воспоминания об эмоциональных обидах и физических мучениях из прошлых жизней.
К.Г. Юнг полагал, что архетипы коллективного бессознательного оказывают мощное воздействие не только на поведение индивидов, но также на события человеческой истории. С его точки зрения, целые нации или культурные группы могут разыгрывать в своём поведении важнейшие мифологические темы. И в десятилетие, предшествующее началу Второй мировой войны, в снах своих пациентов из Германии Юнг находил многие составляющие нордического мифа о Рагнарёке, или сумерках богов. На основе подобных наблюдений он сделал вывод, что этот архетип возникает в коллективной психике немецкого народа и что это приведёт к большой катастрофе, которая в конечном счёте обернётся самоуничтожением.
Во многих случаях лидеры государств, для того чтобы достичь своих политических целей, намеренно использовали не только околородовые, но и архетипические образы и духовную символику. От крестоносцев средневековья требовалось принести свои жизни в жертву за Иисуса Христа в войне, которая возвратит Святую Землю из-под владычества магометан. Адольф Гитлер использовал в своих интересах мифологические мотивы о превосходстве нордической расы и тысячелетнем рейхе, как и древние ведийские символы свастики и солнечного орла. Аятолла Хомейни и Саддам Хусейн возбуждали воображение своих мусульманских приверженцев ссылками на джихад, священную войну против неверных.
Кэрол Кон описывает в своей
Всё это подводит нас к третьему яду тибетского буддизма, мощной духовно-психической силе, которая сочетает в себе качества вожделения, желания и ненасытной жадности. Вместе с «пагубной агрессивностью» эти качества безусловно ответственны за некоторые самые чёрные главы человеческой истории. Западные психологи связывают различные стороны этой силы с разными видами полового влечения, описанными Зигмундом Фрейдом. Психоаналитическое толкование ненасытной потребности чего-то достигать, чем-то обладать или становиться чем-то большим, чем есть сейчас, приписывает эту психическую силу сублимации более низких инстинктов.
Фрейд псал: «То, что выглядит, как… неустанное побуждение к дальнейшему совершенствованию, может быть легко понято как результат подавления инстинктов, на котором основывается всё самое драгоценное в человеческой цивилизации. Подавленный инстинкт никогда не перестаёт стремиться к полному удовлетворению, каковое состояло бы в повторении первоначального переживания удовлетворения. Никаких замещающих или реактивных образований и никакой сублимации не хватит для того, чтобы удалить сохраняющееся вытесненное напряжение инстинктов» (Freud, 1955).
В более конкретной плоскости Фрейд рассматривал алчность как явление, связанное с нарушениями, возникающими в период кормления грудью. Согласно его представлениям, постоянная неудовлетворённость или перекармливание во время оральной фазы развития полового влечения могут усиливать первоначальную детскую потребность поглощать предметы до такой степени, что во взрослом возрасте в сублимированном виде это переносится на самые разные иные объекты и ситуации. Когда же влечение к приобретению сосредоточено на деньгах, психоанализ приписывает его задержке на анальной стадии либидинального развития. В таком случае ненасытная половая потребность считается результатом фиксации на фаллической стадии. А затем и многие другие неослабные человеческие стремления истолковываются в переводе на язык сублимации подобных фаллических инстинктивных побуждений. Но современные исследования сознания обнаруживают, что подобные толкования являются чрезвычайно поверхностными и неудовлетворительными. Они вскрывают важные дополнительные источники приобретательства и алчности на околородовом и надличностном уровнях бессознательного.
В ходе биографически направленной психотерапии многие люди открывают, что их жизнь была недостоверной в некоторых конкретных сторонах межличностных взаимоотношений. Например, треволнения, связанные с властью родителей, могут приводить к конкретным стереотипам затруднений в отношениях с представителями власти, повторяющиеся образцы нарушений в сексуальных взаимоотношениях могут быть возведены к родителем как модели для подражания в половом поведении, трудности в отношениях с братьями и сёстрами — окрашивать и нарушать будущие отношения со сверстниками, и так далее и тому подобное.