Психология будущего. Уроки современных исследований сознания
Шрифт:
Психодинамические теории пытаются объяснить особенную, присущую лишь человеку агрессивность как реакцию на разочарование, дурное обращение и недостаток любви в младенческом и детском возрасте. Однако объяснения такого рода терпят полнейшую неудачу при истолковании таких крайних видов индивидуального насилия, как серийные убийства, совершенные Бостонским Душителем, или Джеффри Дагмером, либо множественное убийство всех без разбора вроде «переходящего амок». Нынешние психодинамические и психосоциальные теории ещё менее убедительны, когда пытаются объяснить зверские действия, совершаемые целыми группами, наподобие убийц Шэрон Тейт, или злодеяния, происходящие во время тюремных бунтов. И они полностью
В последние несколько десятилетий психоделическим исследованиям и глубинной психотерапии переживаний удалось пролить намного больше света на вопрос о человеческой агрессивности. Эта работа обнаружила, что корни этой загадочной и опасной стороны человеческой природы заложены намного глубже и являются более грозными, чем могла бы себе вообразить традиционная психология. Однако эта работа открыла также и чрезвычайно действенные подходы, которые имеют возможности обезвреживать и преобразовывать эти неистовые стихии человеческой личности. Кроме того, эти наблюдения показывают, что пагубная агрессивность не отражает истинного человеческого естества. Она связана с областью бессознательных движущих сил, которые отделяют нас от нашей более глубокой самобытности. Когда мы достигаем надличностных областей, которые лежат за этой перегородкой, мы постигаем, что наша истинная природа является прежде всего божественной, а не звериной.
Нет никакого сомнения, что «пагубная агрессивность» связана с травмами и разочарованиями в младенческом и детском возрасте. Тем не менее современные исследования сознания открыли дополнительные важные корни насилия в тех глубоких закоулках психики, которые лежат за послеродовой биографией и связаны с травмой биологического рождения. Чрезвычайные обстоятельства, несущие угрозу жизни, боль и удушье, переживаемые в течение многих часов во время биологических родов, порождают невероятное количество тревоги и убийственной агрессивности, которая остаётся скопившейся в организме. Как мы видели ранее, повторное проживание рождения в различных видах психотерапии переживания включает в себя не только конкретное перепроигрывание первоначальных чувств и ощущений, но также, как правило, связывается с разнообразными переживаниями из коллективного бессознательного, изображающими картины невообразимого буйства. Среди них часто встречаются очень впечатляющие изображения, показывающие войны, революции, расовые бунты, концентрационные лагеря, тоталитаризм и геноцид.
Непроизвольное появление подобной образности во время повторного проживания рождения часто связано с убедительными озарениями относительно околородовых источников этих крайних видов человеческого насилия. Разумеется, войны и революции — явления чрезвычайно сложные, которые имеют историческое, экономическое, политическое, религиозное и иные измерения. Наше намерение заключается не в том, чтобы предложить какое-то упрощенческое объяснение, заменяющее все остальные, но предложить новые дополнительные догадки и выводы относительно психологических и духовных измерений этих видов общественной психопатологии, которые в предыдущих теориях не учитывались или получали лишь поверхностное толкование.
Образы насильственных общественно-политических событий, сопровождающие повторное проживание биологического рождения склонны появляться в совершенно конкретной связи с последовательными стадиями протекания рождения и движущими силами перинатальных матриц (БПМ). Пока мы проживаем эпизоды непотревоженного внутриутробного существования (БПМ-1), мы, как правило, переживаем образы человеческих сообществ с идеальной общественной структурой, культур, живущих в полной гармонии с природой, или социальных утопий грядущего, в котором все базовые противоположности уже разрешены. Нарушения внутриутробного существования, такие, как отравления матери, угроза выкидыша или попытки аборта, сопровождаются образами человеческих групп, живущих в промышленных зонах, где природа загрязнена и отравлена, или в обществах с лицемерным и коварным социальным порядком и всепроникающей
Возвратные переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки ещё не раскрыта, представляет собой диаметрально противоположную картину. Они рисуют угнетающие и жестокие тоталитарные общества с закрытыми границами, приносящие в жертву своё население и «удушающие» личную свободу, такие, как царская или коммунистическая Россия, гитлеровский Третий рейх, южноамериканские диктатуры и южноафриканский апартеид, или дают конкретные образы обитателей нацистских концентрационных лагерей и сталинского Архипелага ГУЛага. И если мы переживаем эти картины ада для живых, то отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетённым и обездоленным.
Переживания, сопровождающие проживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, показывают яркое блистание картин неистовства: кровавых войн и революций, резни людей или забоя скота, изувечивания, сексуального насилия или убийств. Зачастую эти сцены содержат демонические составляющие и отвратительные скотологические мотивы. Зачастую дополнительным сопровождением БПМ-3 являются видения горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. И здесь мы не ограничиваемся ролью жертв, но соучаствуем во всех трёх ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлечённого наблюдателя.
События, характеризующие третью клиническую стадию родов (БПМ-4), действительный момент рождения и отделения от матери, как правило, связаны с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключённых и успеха таких коллективных усилий, как патриотические или националистические движения. В этот момент мы можем также переживать видения победного ликования и парадов либо удивительно быстрого послевоенного восстановления.
В 1975 году я описал эти наблюдения, связывающие общественно-политические перевороты со стадиями биологического рождения, в «Областях человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Вскоре после этой публикации я получил письмо от Ллойда де Моза, нью-йоркского журналиста и психоаналитика. Де Моз является одним из основателей психоистории — дисциплины, которая прилагает открытия глубинной психологии к истории и политической науке. Психоисторики изучают такие вопросы, как взаимосвязь между историей детства политических лидеров, их системой ценностей и ходом принятия решений или влияние обычаев воспитания детей на характер революций в отдельные исторические периоды. Ллойд де Моз очень интересовался моими открытиями, касающимися травмы рождения и её возможных политических последствий, из-за того, что они давали независимое подтверждение его собственным исследованиям.
В течение некоторого времени де Моз занимался изучением психологических особенностей периодов, предшествующих войнам и революциям. Его интересовало, как военным вождям удавалось мобилизовывать массы мирных граждан и практически за одну ночь превращать их в убивающие машины. Его подход к этому вопросу был необычайно оригинальным и творческим. В дополнение к анализу традиционных исторических источников он черпал данные большой психологической значимости из карикатур, шуток, сновидений, личной манеры речи, оговорок, побочных пояснений выступающих и даже мазни или каракулей на полях черновиков политических документов. К тому времени, как он связался со мной, он проанализировал таким образом семнадцать исторических положений, предшествующих началу войн и революционных переворотов, охватывающих многие столетия, начиная с античности и до самого последнего времени (de Mause, 1975).
Он был поражён тому необычайному обилию оборотов речи, метафор и образов, относящихся к биологическому рождению, которое обнаружил в этом материале. Военные вожди и политики всех эпох описывали критическое положение или объявляли войну, как правило используя слова, которые в не меньшей степени приложимы к напряжению и боли, связанной с рождением. Они обвиняют врага в том, что тот душит и притесняет их народ, выдавливает последнее дыхание из его лёгких или сжимает его и не даёт ему пространства, достаточного для жизни (гитлеровское «лебенсраум»).