Психология и трубадуры

Паунд Эзра

Фарисей ропщет, когда женщина рыдает, осознав вину.

Грешник, он презирает того, кто, как и он, во грехе. Ты, не ведающий греха, снизошел к той, что раскаялась, Ты очистил погрязшую в скверне, возлюбил ее и тем сделал праведнейшей из праведных.

Она

обнимает стопы учителя, омывает их слезами, отирает их волосами; она смазывает их мазями, покрывает их поцелуями.

Таковы наслаждения, что приятны тебе, о Мудрость Отца!

Рожденный от Девы, Ты не презрел прикосновения грешницы.

И целомудренные девственницы предлагают Господу в жертву свои чистые тела, что не тронуты пятном порока, избрав Христа бессмертным женихом.

Сколь счастливы брачные узы, когда нет в них пятна позора; принявшие их на себя не ведают ни тягостей деторождения, ни ревности к сопернице, что отнимает любовь супруга, ни мук ухода за ребенком.

Их ложа, хранимые лишь для Христа, окружены, как стеной, ангелами на страже, которые с обнаженными мечами отражают всякое нечистое поползновение, дабы никакой любовник не осквернил их.

Там Христос спит с ними: счастлив этот сон, сладок этот отдых, когда истинная дева ласкаема в объятьях ее небесного супруга.

Девы украшены прекрасными тканями и пурпурными мантиями; в левой руке у них лилии, в правой - розы.

Цветами этими питаем агнец, они - подкрепленье ему; цветы эти - избранная пища его.

Он скачет и прыгает, и резвится среди них.

С ними он отдыхает в полдневную жару.

Это на их груди спит он среди дня, положив голову между девственными персями.

Девственный сам, от девственной матери рожденный, он - девственное убежище всем, кого ищет и любит.

Спокоен его сон на их груди, ибо никакое пятно не осквернит белоснежное руно агнца.

Приклоните ухо к этой песне, благороднейшее собрание набожных девственниц, чтобы через нее наша преданность могла с величайшим рвением приуготовить храм для Господа.

Коли такой язык бытовал в монастырях, удивительно ли, что отступники, служки, не принявшие сан, кое-что из этой манеры выражения и кое-что из этого духа перенесли на открывшуюся им красоту жизни; и если те, чьи души не принадлежали небесам, однако были слишком утонченны, чтобы удовлетвориться суетой бренного мира, - если они избрали некий средний путь, некое краткое слияние с абсолютом, то не был ли их культ куда более воинственным? Арнаут обучался в монастыре; Данте восхвалял некую "prose di romanzi" - можем ли мы с уверенностью сказать, что эта "prose" не исполнялась под музыку, подобно процитированной выше латинской секвенции? Во всяком случае, было бы слишком поспешно утверждать, что "passada folor", которую Данте оплакивает [36] , почти достигнув вершины Холма Чистилища, и находясь у самого входа в земной рай, была чем-то большим, чем описанное нами отклонение от христианства.

36

Чистилище, Песнь 26, 142 - 144. ("Ieu sui Arnaut, que plor e vau cantan; // Consiros vie la passada folor,// E vei jausen lo joi qu'esper, denan." В пер. М. Лозинского: "Здесь плачет и поет, огнем одет,// Арнальд, который видит в прошлом тьму,// Но впереди, ликуя, видит свет.")