Психология конфликта

Гришина Наталья Борисовна

Сами авторы приходят к выводу, что истина где-то посредине, поскольку на практике одни конфликты разрешаются с помощью прямой и открытой коммуникации, а другие «затухают», если их не вскрывать, и, в конце концов, лучший способ определяется характером проблемы и позициями сторон (Sillars, Weisberg, 1987). Отсутствие здесь единой точки зрения (а скорее всего и невозможность единого универсального правила на все возможные случаи) часто приводит к проявлению личных предпочтений того или иного специалиста в выдвигаемых им предложениях.

Регуляторы конфликтного взаимодействия

Описание детерминант поведения людей в той или иной ситуации взаимодействия требует обращения к трем группам факторов – «объективным» факторам ситуации, социальным

и личностным детерминантам.

Ситуационный контекст взаимодействия

К факторам ситуации, определяющим взаимодействие участников конфликта, выбор ими тех или иных стратегий и тактик поведения, а следовательно, и развитие конфликтного процесса, традиционно относят общий контекст конфликтной ситуации, наличие в этом контексте факторов, осложняющих или смягчающих остроту противостояния сторон. Кроме того, фактором «ситуации» для участника конфликта выступает позиция и поведение его партнера.

Сам по себе конфликт может развиваться в двух возможных контекстах – кооперативном или конкурентном. Речь идет об общем характере отношений сторон, связанных взаимными интересами или, напротив, соперничеством. Соперничество побуждает участников ситуации к направлению своей энергии на собственную победу. По мнению конфликтологов, «соперники» обычно имеют «краткосрочную» ориентацию, т. е. более озабочены своей выгодой в данной ситуации, чем перспективами дальнейших отношений.

В работах М. Дойча было продемонстрировано, какое значение для взаимодействия участников конфликта и разрешения ими возникших проблем имеет кооперативный характер контекста их отношений. В кооперативном контексте участники ситуации имеют «долгосрочную» ориентацию и озабочены не только достижением своих целей, но и поддержанием хороших отношений в дальнейшем. При заинтересованности в этом коммуникации будут более частыми, полными и точными, участникам выгодно информировать друг друга, так же как и быть информированными самим. Поскольку участники стремятся доверять и нравиться друг другу, они обычно стараются отзываться на желания, просьбы и потребности другого. «Кооператоры» настроены на признание легитимности интересов друг друга и поиск решения, удовлетворяющего потребностям обеих сторон. Конфликты имеют тенденцию рассматриваться как общая проблема, которая должна быть решена так, чтобы все так или иначе оказались в выигрыше (Deutsch, цит. по: Johnson, 1994, р. 118–119).

Оговоримся, что в своих исследованиях Дойч исходит из того, что психологические отношения сторон отвечают заданной модели, где в кооперативном контексте у людей возникают кооперативные отношения, а в конкурентном – конкурентные. Однако кооперативность или конкурентность отношений определяются не только (а может быть, и не столько) объективным характером взаимодействия людей, но и тем смыслом, которым они сами наделяют свои отношения. Тогда члены семьи, например, превращаются в соперников, стремящихся «победить» друг друга.

Косвенно это подтверждается, в частности, данными, полученными Е. В. Цукановой в ходе экспериментального исследования, заключавшегося в сравнении результатов решения задач в диадах с разным типом отношений. Если члены диады были связаны взаимоположительными или нейтральными отношениями, то их общение в процессе совместной деятельности значительно повышало эффективность последней. Если же эти отношения были взаимонегативны, то общение участников диады снижало эффективность их совместной работы: часто им вообще не удавалось решить общую задачу, поскольку они переключались с решения деловой проблемы на выяснение отношений. Таким образом, совместная деятельность и объективная необходимость кооперации реально не делали взаимодействие участников кооперативным, так как оно определялось их отношением друг к другу (Цуканова, 1991).

Среди ситуационных факторов разными авторами в той или иной форме отмечается значение условий, которые могут выступать в качестве ужесточающих или ослабляющих конфликт. Р. Дарендорф, рассуждая о социальных конфликтах, пишет о том, что чем больше «условий» имеется, тем больше вероятность конфликта, а также вероятность того, что конфликт примет острый и насильственный характер (Тернер, 1985, с. 288).

Развитие и протекание конкретного конфликта, например, в семье будет, безусловно, в какой-то мере зависеть от общего эмоционального фона и характера семейных отношений, благоприятных или неблагоприятных условий жизни семьи и т. д. В социологических работах указывается на зависимость остроты и разрушительного характера возникающих конфликтов от жесткости структуры, в рамках которой возникает конфликт. Иллюстрацией этого утверждения обычно служат социальные конфликты, возникающие в «жестких» и «гибких» социальных системах. Данное представление вполне согласуется и с психологическими данными: так, конфликты подростков с родителями (в том числе сопровождающиеся уходом из дома) принимают наиболее острый характер в тех семьях, где существуют жесткие правила подчинения детей взрослым, где дети лишены не только возможности высказать свои пожелания или свое несогласие с родителями, но и права голоса вообще.

Важнейшим с психологической точки зрения ситуативным фактором является наличие «третьих лиц», заинтересованных в усилении или ослаблении конфликта. Опыт международных отношений и конфликтов изобилует примерами влияния и того и другого рода. «Третий» как условие эффективной коммуникации и разрешения конфликта будет в дальнейшем предметом нашего самого пристального внимания, а пока сошлемся на простейший пример. Очевидно, что конфликт между молодыми супругами зависит от влияния окружающих: одно дело, если близкие твердят, что они чудесная пара, что все будет хорошо, и другое, если мать начинает говорить дочери, что с самого начала предупреждала ее, что с «этим человеком» счастья ей не видать и лучше развестись, пока не поздно, и т. д.

В качестве еще одного фактора ситуации, помимо указанных, для участника конфликта выступает также поведение оппонента, другой стороны. Здесь мы вновь вынуждены обратиться к работам Дойча, поскольку ни один исследователь не уделил столько внимания изучению стратегий конфликтного взаимодействия, как он. Методические приемы и процедуры его исследований были подробно описаны ранее. В фокусе его внимания находились выбор (изменение) стратегии поведения под влиянием стратегии поведения партнера, фактически выступавшей в качестве фактора ситуационного контекста.

В лабораторных играх для двоих изучалась эффективность нескольких разных стратегий: игра допускала альтруистическое, кооперативное, индивидуалистическое, самозащитное или агрессивное поведение участников. Напомним, что в соответствии с методической процедурой Дойча один из участников игры всегда являлся сообщником экспериментатора и следовал заранее оговоренной стратегии поведения в ответ на поведение настоящего испытуемого в игровой ситуации.

Одна из стратегий – «подставь другую щеку» – предполагала, что помощник экспериментатора реагирует на угрозы и нападки партнера в альтруистической манере, демонстрируя кооперативное поведение и вознаграждая другого. «Некарательная» стратегия предписывала ему самозащитное поведение в ответ на атаки и угрозы. «Сдерживающая» стратегия предполагала ответную угрожающую реакцию при любых некооперативных действиях партнера и ответные контратаки, при этом любому кооперативному действию соответствовала кооперативная реакция. Остальные стратегии были различными вариантами стратегии типа «исправившийся грешник». Сообщник экспериментатора играл очень угрожающую и агрессивную роль на начальных этапах игры (пятнадцать проб), но затем «разоружался» и резко менял свое поведение на стратегию «подставь другую щеку», некарательную или сдерживающую стратегию (в разных сериях экспериментов).