Психология национальной нетерпимости
Шрифт:
При переселениях на новые места часто происходит ассимиляция пришельцев коренными жителями или наоборот. Но нередко возникают и такие исторические области, где бок о бок, чересполосно, обитают представители четырех-пяти и более национальностей.
Одна из подобных территорий — Трансильвания на севере Румынии, где кроме румын живут вот уже многие сотни лет венгры, немцы, сербы, украинцы. Другая такая область — Закарпатье, где кроме украинцев в состав населения входят венгры, молдаване, поляки…
Собственно говоря, весь наш сегодняшний мир — такая многонациональная историческая область, и большинство государств в нем — многонациональны, что, конечно, облегчает межэтнические браки; а кроме того, межгосударственные культурные контакты, все расширяющиеся в нашем мире, тоже приводят к национально-смешанным бракам.
Настоящими пунктами встречи народов нередко становятся города. Нет города без рынка (хоть и бывают рынки без городов),
Такими «вечно пограничными» нередко оказывались и города, совсем не обязательно расположенные далеко от границ. В Ташкенте давно живут бок о бок с узбеками русские и таджики — но еще и украинцы, евреи, туркмены… А можно вспомнить и то, что Новгород начинался как город сразу нескольких (по меньшей мере двух) славянских, балтского и финского племен, и он мог существовать лишь постольку, поскольку представители разных народов находили способы уживаться друг с другом. В Новгороде восточные славяне в конечном счете ассимилировали своих соседей.
Разумеется, ассимиляция так далеко заходит не всегда, но только отсутствие серьезных этнических конфликтов может обеспечить нормальную жизнь и развитие почти любому большому городу; ведь не много сейчас и в нашей стране и в мире действительно крупных городов с совершенно однородным в этническом отношении населением.
И есть, напоминает Борис Васильев, только «один реальный способ сосуществования — помнить, что люди делятся не на русских, поляков, евреев или литовцев, а на тех, на кого можно положиться и на кого положиться нельзя».
А когда на первый план выходит деление людей по чисто человеческим качествам, естественно, растет число межнациональных браков. Процесс такого смешения идет во всем мире. И трудно даже решить, какая страна здесь оказывается «впереди других». Вот Соединенные Штаты, где число смешанных браков между представителями не только разных национальностей, но и разных религий продолжает расти.
Известно, что католики в США большей частью ирландского, французского, польского происхождения, протестанты же — английского, скандинавского, немецкого. Уже вскоре после второй мировой войны две пятых католиков итальянского происхождения женились и выходили замуж за некатоликов, т. е. людей другого национального происхождения. Довольно неожиданно для наблюдателей резко усилилась в последние десятилетия ассимиляция американских евреев — так, уже в 1972 году 48 % браков, в которых они состояли, были смешанными. Величина поразительная. Она свидетельствует о многом — от резкого ослабления религиозных барьеров (с обеих сторон, т. е. последователи каждой из религий отказываются от «твердокаменности» в выполнении по крайней мере части ее заветов) и до сближения образа жизни этого этнического меньшинства с образом жизни всей североамериканской этнической общности.
Вообще надо сказать, что падение разграничительной роли религии повсеместно способствует расширению межнациональных контактов и смешанным бракам как практически неизбежному следствию последних.
Исследовательница О.Б. Наумова изучает смешанные браки, заключаемые представителями немецкого национального меньшинства в Казахстане. В таких браках сегодня состоит там примерно половина всех немцев — это ли не свидетельство интенсивнейшего этнокультурного сближения казахстанских немцев с другими народами республики! Но вступают немцы в браки главным образом с русскими и украинцами. Не придается значения тому, что исторически российские немцы были протестантами, а русские
Родственники с обеих сторон не чинят препятствий таким бракам и часто даже не пытаются хотя бы отговаривать жениха с невестой с помощью классического призыва «хорошенько подумать». Гораздо сложнее положение с казахско-немецкими браками. Почти нет семей, где муж — немец, казашка — жена. Браки же, где муж — казах, а жена — немка, встречаются, и совсем не так уж редко, хотя и много реже, чем русско-немецкие, например. Причем частенько браки заключаются вопреки прямому и очень активному противодействию родственников казаха — видимо, из-за такого и еще более резкого настроя их против выхода казашки замуж за немца почти вовсе нет браков последнего типа. Считать ли, что тут виновата религия, у мусульман, особенно кочевников, более прочно удерживающая свои позиции? Ну, браки мусульман с последовательницами христианства (как и иудаизма) Коран вовсе не запрещает (в отличие от браков с язычницами) и даже не требует, чтобы жены в таких случаях обращались в ислам. Против смешанных браков скорее выступают местные обычаи. А если брак все же состоится, то жена-немка принимает образ жизни мужа-казаха. (Любопытная, много говорящая деталь: сейчас бракосочетание казаха и казашки сплошь и рядом обходится без освящения муллой, а вот при женитьбе казаха на немке муллу частенько призывают к «исполнению обязанностей»; в таких случаях свадьба по мусульманскому обряду кажется скорее формой введения женщины в новый для нее этнос, чем данью собственно религиозным взглядам.)
В СССР в настоящее время в каждой шестой-седьмой семье муж и жена принадлежат к разным национальностям.
В Латвии по крайней мере четвертую долю всех семей составляют смешанные. На Украине — около 22 %, в Казахстане процент разнонациональных браков несколько меньше, но не намного. Притом в городах доля смешанных семей, как правило, значительно выше средней цифры по каждой республике.
Хорошо это или плохо, что возникают межнациональные браки? Само по себе, как факт — ни хорошо, ни плохо. Дети в таких семьях в среднем не слабее и не сильнее физически, не умнее и не глупее, не талантливее и не бездарнее, чем в этнически однородных. Да будь иначе — это бы говорило или в пользу расизма (будь дети от смешанных браков «неудачнее»), или за некий расизм наоборот: ведь нельзя же считать ребенка поляка и полячки заведомо более талантливым (или более бездарным), чем сына поляка и белоруски или украинки и литовца. Думаем даже, что не только не стоит — неправильно было бы приводить здесь в доказательство примеры гениев, рожденных как от однонациональных, так и от смешанных браков. Равенство людей, принадлежащих к разным народам, достаточно доказано всей историей человечества.
Ну, а как насчет того, о чем прежде всего, во всяком случае поначалу, обычно думают вступающие в брак по любви? Как насчет счастья? О прочности таких браков кое-что может сказать статистика. Вот в Кишиневе, например, браки между молдаванами распадаются реже, чем между русскими; смешанные семьи крепче в среднем, чем семьи чисто русские, но уступают в этом отношении семьям молдавским. Аналогичная картина (с заменой соответственно молдаван грузинами) в Тбилиси. Обследования показывают, что это почти общее правило: показатели доли разводов в смешанных браках занимают промежуточное место между показателями для тех народов, представители которых создали смешанную семью.
Это прежде всего о прочности брака. А что касается счастья, то судить о нем трудно. Но вот американские социологи в свое время провели массовые опросы для выяснения того, насколько довольны своими браками представители разных слоев общества, какие обстоятельства способствуют тут удаче.
Оставим сейчас в стороне, что у социологов получилось, будто второй брак нередко удачнее первого, причем прежде всего в силу полученного в первой семье опыта. Для нас интересен другой вывод из этих исследований. Две категории семей были признаны по сумме учитываемых признаков наиболее счастливыми. Те, в которых муж и жена происходили из одной и той же среды, как национальной, так и социальной, имели примерно одинаковый уровень образования, воспитывались в схожих условиях. И те, в которых муж и жена происходили из разных этносов, да притом еще с весьма отличными друг от друга культурами. Что касается случаев первого рода, они кажутся более понятными: каждый из супругов знает, чего ждать от другого, у них схожи и обычаи, и многие привычки, много шансов, что близки и круг интересов, и убеждения, и манеры, и взгляды на воспитание детей. Ну, а как истолковать вторую группу случаев? Объяснение, предложенное обнаружившими такой феномен социологами, вкратце можно изложить так. Человек, вступающий в брак с представителем другого народа, заранее готов ко многим предстоящим сложностям, склонен проявлять терпимость к непривычному. Кроме всего прочего, тут любовь могла пройти предварительное дополнительное испытание: не всегда легко решиться на семейный союз с человеком другой культуры.