Психология внимания
Шрифт:
При такой операции пересматривается и сам процесс подыскания ответа. Ребенок стоит перед задачей дать правильный, т. е. осмысленный, ответ на поставленный вопрос, но соблюсти при этом известные формальные правила, не называть определенных цветов. Эта своеобразная направленность внимания трансформирует, перестраивает сам процесс подыскания ответа, направляет мышление по окольному пути. Ответы получаются по качеству более и более высокого типа. Вместо прямого ответа на вопрос, какого цвета бывает трава, ребенок при запрещении называть зеленый цвет отвечает — «трава бывает осенью желтая». Вместо «помидоры красные» при запрещении называть красный цвет ребенок отвечает — «они зеленые, когда
Ребенок обращается, таким образом, к новым ситуациям, переходит на более трудный путь мышления.
Такова в самых общих схематических чертах история культурного развития внимания. Мы можем сказать вместе с Рибо, впервые поставившим в связь проблему произвольного внимания с проблемой культурного развития человека: мы согласны, что этот генезис очень сложен, но он соответствует действительности.
Рибо был, кажется, первым психологом, который рассматривал произвольное внимание как продукт культурного исторического развития человечества. В этом смысле он назвал непроизвольное внимание естественным, а произвольное — искусственным.
Рибо, первый указавший на социальную природу произвольного внимания, показал и то, что эта форма внимания развивается и что, в общем, это развитие идет извне внутрь. Произвольное внимание сначала из внешней постепенно превращается во внутреннюю операцию, и, наконец, в известном периоде развития выработавшееся внимание становится второй натурой — задача искусства выполнена.
Достаточно очутиться в известных условиях, в известной среде, чтобы все остальное последовало само собой. Однако в теории Рибо нам кажется невыясненным сам механизм деятельности произвольного внимания и сколько-нибудь отчетливая картина его онтогенеза. Что касается механизма, то Рибо очень часто сводит этот механизм к дрессировке, показывает возникновение произвольного внимания как простого условного рефлекса на дистантный раздражитель, сигнализирующий другой раздражитель, вызывающем естественное внимание. Несомненно, что этот механизм лежит в основе перехода от непроизвольного внимания к произвольному, но он не составляет самого характерного и самого существенного для него, а играет подчиненную роль, объясняя всякий переход от врожденного к приобретенной форме поведения.
С этой точки зрения, как устанавливает Рибо, животные также овладевают произвольным вниманием, и становится непонятным, почему же произвольное внимание составляет продукт цивилизации и его наличие отрицается даже у примитивного человека. «Нет надобности подробно доказывать, — говорит Рибо, — что у животных переход внимания непроизвольного к произвольному происходит точно так же под влиянием воспитания и дрессировки». Он подчеркивает только ограниченность средств, с помощью которых мы действуем на животных, — просто, видимо, в силу незнания такого широкого круга условных раздражителей, которые, как показывает учение об условных рефлексах, могут вызвать условное внимание животного.
Рибо не замечает того основного факта, что внимание животного даже и при дрессировке уже потому не является произвольным, что этим вниманием овладевает человек, но не само животное. У животных нет того перехода от овладения другим к овладению собой, от подчинения к господству, который составляет самую характерную черту в развитии произвольного внимания человека.
И эта ошибка была у Рибо, потому что он не знал механизма образования произвольного внимания, не учел тех средств, при помощи которых совершается историческое развитие внимания и поведения вообще. Только с установлением этого механизма, который мы склонны видеть в овладении поведением через знаки, мы можем понять, как от внешних воздействий ребенок переходит к внутреннему произвольному
Этот путь мы и пытались проследить с помощью экспериментально вызванного генезиса произвольного внимания.
Нам представляется, что в свете найденных нами экспериментальных данных получают свое объяснение установленные исследователями прежде важнейшие законы развития внимания, которые сейчас находят свое место в теории полного процесса развития произвольного внимания.
Наиболее развитые положения генетической теории внимания мы находим у Титченера, который исходит из того, что две формы внимания, которые различаются в популярном значении, именно пассивное, или непроизвольное, и активное, или произвольное, внимание, в действительности характерны для различных стадий духовного развития. Отличаются они друг от друга только по своей сложности, как более ранняя и более поздняя форма, они показывают нам один и тот же тип сознания, но в различных периодах нашего духовного роста. Различие и характер каждой из них автор пытается выяснить из условий их появления.
Этот анализ приводит его к выводу, что произвольное и непроизвольное внимание, в сущности, являются первичным и вторичным вниманием и что первичное внимание представляет известную стадию развития, именно самую раннюю стадию развития произвольного внимания. Для вторичного внимания характерно то, что отношение между субъектом и объектом как бы существенно меняется. Впечатление само по себе не только не привлекает и не удерживает нашего внимания, но, наоборот, кажется, что мы удерживаем свое внимание на впечатлении своим собственным усилием.
Геометрическая задача не производит на нас такого сильного впечатления, как удар грома. Внимание к таким предметам этот автор и называет вторичным вниманием. По его мнению, вторичное есть неизбежный результат сложности нервного организма, и оно является вторичным, или активным, до тех пор, пока имеется налицо некоторый след от этого конфликта. Едва ли можно привести более веское доказательство в пользу происхождения вторичного внимания от первичного, чем тот факт из ежедневного опыта, что вторичное внимание непременно превращается в первичное. Это последнее Титченер называет производным первичным вниманием и, таким образом, приводит к установлению трех стадий в развитии нашего внимания, а все различие между ними пытается свести к различию прежде всего генетическому.
«Таким образом, — говорит он, — в целом внимание встречается в человеческой душе в трех стадиях своего развития». Вторичное внимание является переходной стадией, стадией конфликта, стадией растраты нервной энергии, хотя оно является необходимым предварительным условием для стадии действительного знания. С этой точки зрения существуют три стадии внимания и только один тип душевного процесса внимания. Эти три стадии обнаруживают различие в сложности, но не в характере самого переживания [141] .
141
Титченер Э. Б. Учебник психологии, ч. 1. М., 1914.
Мы видим, таким образом, у Титченера попытку генетического определения внимания; эту теорию Титченер пытается применить и к отдельным возрастам. «Рассматривая жизнь в целом, — говорит он, — мы можем сказать, что период учения и воспитания есть период вторичного внимания, а следующий за ним период зрелой и самостоятельной деятельности есть период производного первичного внимания». Нам кажется, что теория Титченера наиболее близко подходит к тем данным, которые мы могли установить в нашем генетическом исследовании.