Психология внимания
Шрифт:
Поскольку оба сообщения читал один и тот же диктор, здесь нельзя было воспользоваться различением по голосу, облегчающим разделение сообщений во время реальных застольных бесед. Кроме того, записанные сообщения прослушивались через наушники, чем исключалось действие бинаурального восприятия. Таким образом, были приняты меры, чтобы управление процессом выбора происходило только за счет остающихся различий в синтаксической структуре текстов двух сообщений и нашего огромного запаса речевых навыков, т. е. знания слогов и их предпочтительных последовательностей, акустических образов, различных выражений, стандартных оборотов, последовательностей слов и т. п.
Эти глубоко укоренившиеся навыки играют важную роль при распознавании речи. Запись речи, воспроизведенная в обратном направлении, звучит настолько не похоже на речь, что даже не воспринимается как таковая. Но когда на нее накладывается другая речь с измененным временным строем (что может быть достигнуто применением соответствующих технических средств), восприятие их на слух становится резко различным.
Насколько сильны эти навыки, иллюстрирует тот же эксперимент при условии, что накладываемые одно на другое сообщения
210
Carey G. V. American into English, Wm. Heinemann, Ltd. London, 1953 (сравнительный обзор английского и американского языков).
Выше была подчеркнута важность прочно усвоенных речевых навыков на акустическом, силлабическом и синтаксическом уровнях, т. е. навыков воспроизведения определенных звуков и составления их последовательностей. Однако недостаточно внимания было уделено последовательностям и ассоциативным связям идей и знакомству испытуемых с обсуждаемым предметом, относящимся уже к семантическому уровню. Можно показать, что два перемешанных сообщения А и В были разделены слушателем благодаря разнице в их содержании. Некоторая аналогия с этим обнаруживается в том факте, что легче заучивать длинные предложения «осмысленного» текста, чем такие же по длине случайные последовательности слов [211] . Однако автор данной книги склонен придавать большее значение нашим синтаксическим навыкам, нашим знаниям звуков и их последовательностей, слоговой структуре и последовательности слов.
211
Miller G. A. and Selfridge J. A. Verbal Context and the Recall of Meaningfull Material, Am. J. Psychol., 63, April 1950, pp. 176–185.
Был проведен еще один простой эксперимент, показывающий значение усвоенных навыков произнесения предпочитаемых последовательностей слогов, слов и выражений [212] . Запись, сделанная при чтении отрывка прозы, была затем проиграна через наушники слушателю, который должен был одновременно повторять услышанное вполголоса или шепотом. Он без труда справился с этим заданием, показавшимся ему совсем простым [213] . Повторяемая речь приобретала характер неравномерно расчлененных фраз; большая часть текстов произносилась большинством людей своеобразным голосом, лишенным эмоциональной окраски, и как бы нараспев. По-видимому, испытуемый не в состоянии передавать эмоциональное содержание слышимых им слов, когда пытается следовать за ними «по пятам», он не способен и предвидеть настолько далеко вперед, чтобы самому придать речи какое-то новое эмоциональное содержание. Он изрекал слова словно автомат и извлекал из речи лишь малую долю ее семантического содержания, если вообще хоть что-то извлекал. Когда его потом спрашивали о содержании прослушанного текста, он мог немногое сообщить, особенно если попадался «серьезный», трудный для понимания текст. Испытуемый не смог и выполнить некоторые более сложные инструкции, получаемые в ходе чтения. Он оказался как бы в роли попугая, который научился говорить «Вытирайте ноги!» или «Пошел к черту!», не зная, что такое грязная обувь и не понимая смысла проклятий.
212
См. сн.[209].
213
Это задание легко выполняли даже заикающиеся. Подробный отчет см.: Cherry… and В. Me. О. Sayers. Experiments upon the Total Inhibition of Stammering by External Control and Some Clinical Results, J. Psychosomatic Res. 1, 1956, p. 233.
Человек обладает поистине замечательной способностью сосредоточивать внимание на голосе одного из говорящих, не реагируя на мешающее действие других разговоров. Всю массу слышимых звуков мы путем процесса логического вывода можем разделить на две группы. Этот процесс, несомненно, облегчается тем, что в каждое ухо попадают звуки, имеющие некоторые отличия, и мозг использует эти различия при анализе комплекса одновременно слышимых голосов [214] . Можно утверждать, что связанная воедино речь одного диктора, в которую мы вслушиваемся, имеет определенный «смысл» или семантическое содержание и поэтому вызывает в нас соответствующие связные мысли и картины. Кроме того, можно также утверждать, что связные высказывания имеют определенную статистическую структуру, что звуки следуют друг за другом в некоторой последовательности и с определенным ритмом и, наконец, что у людей имеются обширные знания относительно звуковых переходов в речи (предпочтения или ранжирование, степени уверенности или субъективные вероятности). Знание звуковых переходов составляет существенную часть речевых навыков человека. По-видимому, определенную роль в разделении речевых сообщений играют оба рассмотренных аспекта человеческого языка, однако автор склонен придавать большее значение последнему (статистическому) аспекту.
214
Cherry, Colin and В. Мс.
Д. Бродбент
Внимание и восприятие речи [215]
Обращать и не обращать внимания — несомненно, две наиболее важные способности человеческих существ. Однако, несмотря на их первостепенное значение в процессе познания и в целом сонме других видов интеллектуальной деятельности, психологи на протяжении многих лет не считали их достойными изучения. Внимание казалось субъективным свойством, которое исторически ассоциировалось с интроспективным методом исследования. Этот метод имеет тенденцию давать противоречивые результаты и потому впал в немилость у психологов-экспериментаторов. В соответствии с этим большинство уважаемых теоретиков не пользовались никакими понятиями, сходными с понятием внимания, а поскольку исследования в психологии главным образом подчинены теории, то экспериментов в тех направлениях, которые могли бы возродить интерес к этой проблеме, проводилось мало.
215
Восприятие. Механизмы и модели. М., 1974.
Однако за последние 10 лет проблема внимания начала различными путями привлекать внимание психологов. Один из этих путей связан с изучением эффективности контрольных систем, например связанных с диспетчерской службой в аэропортах. Основная причина ошибок в работе этих систем заключается в том, что диспетчер должен обработать слишком много одномоментно поступающей информации, или же в том, что он реагирует на второстепенный сигнал, когда должен реагировать на важный. Эти проблемы требуют некоторого понимания тех феноменов, которые в обыденной речи получили название «внимания». В настоящее время идет процесс накопления большого количества экспериментальных данных, которые делают более понятными эти феномены, но основную часть работы еще предстоит сделать. В этой статье я расскажу о некоторых исследованиях, посвященных вниманию к словесной информации.
Уже давно известно и подтверждается повседневным опытом, что два сигнала, поступающих одновременно, труднее понять, чем если они следуют один за другим. Соблазнительно объяснить это явление чисто физической интерференцией между двумя раздражениями; так, например, громкие места одного сигнала могут заглушить тихие места другого и наоборот, так что оба сигнала становятся непонятными. В действительности дело обстоит не так просто. Было показано, что при записи сигналов на магнитную ленту с последующим воспроизведением их для разных людей, получивших инструкцию отвечать на них по-разному, доходчивость сигналов зависит от психологических факторов. В конкретном случае любой сигнал становится понятным, если слушатель инструктирован игнорировать другой. Но два сигнала, поступивших вместе, не могут быть оба поняты, несмотря на то что необходимая информация доступна для слуха. Аналогичная ситуация возникает при включении слов одного предложения в промежутки между словами другого предложения: «О боже, скажи спаси можешь нашу ты милостивую видеть королеву». Трудно понять смысл этих предложений, хотя каждое слово произносится отдельно и отлично слышно. Трудность понимания, очевидно, зависит от нервной системы, которая каким-то образом препятствует адекватной реакции на удовлетворительно «слышимые» сигналы.
Последующие эксперименты показали, что понимание улучшается, если два сигнала отличаются друг от друга по некоторым физическим параметрам. Например, оно становится лучше, если мужской голос произносит одну фразу, а женский — другую или же если репродуктор срезает низкие тоны в одном голосе, но сохраняет их в другом. Наилучшие результаты дает пространственное разделение двух голосов. Разные по значению сигналы не должны исходить из одного репродуктора или даже из разных репродукторов, на расположенных один над другим; два голоса должны отстоять друг от друга на возможно большем расстоянии в горизонтальной плоскости. Интересно и то, что слушатель лучше воспринимает одновременно поступающие сигналы, когда они воспроизводятся не одним репродуктором, а стереофоническим устройством. (Именно эффект пространственного разделения звуков, а не сомнительная достоверность звучания является для многих людей главным достоинством стереофонических систем с высокой точностью воспроизведения звука: слушатель при этом способен различать отдельные музыкальные инструменты, играющие одновременно.)
Различие физических свойств сигналов очень помогает пониманию, когда один из них не имеет значения для слушателя и он не должен на него отвечать. По-видимому, именно эти различия позволяют мозгу фильтровать входящие звуки и отбирать некоторые из них для реакции, а другие игнорировать.
Необходимость отбросить часть поступающей информации может, вероятно, стать понятнее при сравнении мозга с созданными человеком системами связи. Сегодня инженеры говорят о способности к передаче информации, под которой они понимают число равновероятных сигналов, из которых только один может быть послан в строго определенное время. Предположим, к примеру, что подготовлено два сложных военных плана и необходимо послать приказ об исполнении одного из них. Простая система связи, состоящая из двух лампочек — красной и зеленой, — способна с максимальной эффективностью передать приказ, включив одну из них. Однако если бы вместо двух имелось четыре плана, то, как бы просты они ни были, было бы невозможно отдать приказ включением только одной из двух лампочек. В этом случае либо должно быть увеличено число лампочек, либо необходимо больше времени для передачи приказа. Наиболее эффективный код для двух лампочек будет заключаться в следующем: две следующие одна за другой вспышки красной лампочки означают один план, вспышка красной, а затем зеленой — другой и т. д. Один из четырех возможных сигналов может быть передан двумя лампочками, но только каждый сигнал займет две единицы времени. При восьми возможных сигналах код потребует трех вспышек двух лампочек, занимая три единицы времени, вероятность 16 сигналов потребует четырех вспышек и т. д.