Психология зла

Герасимов Сергей Владимирович

ПРИМЕР 28. Жизнь по цене апельсина.

Там было большое озеро, не слишком глубокое, такое, что в двух местах посредине торчали камыши. Шириной около километра, на той стороне лес и автобусная дорога. Я не слишком хороший пловец, но однажды сплавал до камышей и вернулся. Некоторое время я считал это достижением, а потом захотел переплыть на ту сторону. Я специально приехал к озеру. Мне не повезло. Во-первых, дул ветер и плескались волны, во вторых, было поздновато и я сомневался, что успею переплыть озеро до темноты. И день был прохладный, в воде я замерзал. А за час или два смог бы замерзнуть сильнее. С собой у меня было два апельсина. Я съел один и решил, что съем

другой, когда вернусь. Спрятал вещи и поплыл. Я собирался отдохнуть на островке в камышах, но островка не было, камыши росли из глубины, поэтому я очень устал, пока доплыл на ту сторону. Когда я выбирался из воды, то мышцы спины схватила судорога, не очень сильно, но понятно было, что обратно я не доберусь. Я немного посидел под берегом и заметил, что обратно было бы намного труднее плыть, потому что ветер гнал волну в лицо. И становилось темно. Я решил перейти обратно по мосту, до моста было километров восемь. Я отдохнул минут двадцать и уже собрался идти к мосту. Но тут вспомнил об апельсине. Не скажу, что мне очень хотелось апельсин, но я намечал сьесть его, когда вернусь. А сейчас это откладывалось до полуночи, а может быть и до утра. И это решило дело. Я вернулся, вошел в воду и поплыл обратно. Я собирался съесть этот апельсин именно тогда, когда наметил – это ощущалась как дело какого-то дурацкого принципа. На обратном пути я несколько раз захлебылася и один раз был уверен, что уже умер. Не хватало дыхания, но как только я открывал рот, в него попадала волна. Добрался я каким-то чудом, а проклятый апельсин запомнил на всю жизнь.

В последнем примере человек чуть было ни погиб только потому, что вспомнил об апельсине. Идея перевесила инстинкт самосохранения.

В популяции крыс есть те, которые склонны к риску. Они чаще вылазят из нор, забираются в самые неожиданные места и раздражают людей своим нахальным поведением. Они часто гибнут, но таким образом вид расширяет свое жизненное пространство. А есть такие, которые не любят рисковать. Они предпочитают сидеть в темноте, есть и размножаться. И те и другие нужны для выживания вида.

Те люди, которые предпочитают риск, выбирают рискованные профессии: дрессировщик, пожарный, военный, шпион. Или занимаются рискованными видами спорта: акробатика, спортивная гимнастика, автогонки, бобслей, в котором переворачивание саней часто означает смерть, скоростной спуск. Такие люди устанавливают всевозможные странные и опасные для жизни рекорды. Они опасно развлекаются, это тореодоры, игроки в рулетку. Они занимаются опасным бизнессом и чаще всего проигрывают: там они разоряются, а у нас их просто убивают за неуплату долга.

Но опасность привлекает и всех остальных.

Герои популярных фильмов очень сильно и я бы даже сказал – преувеличенно рискуют – и это привлекает зрителей, дает им возможность в безопасности пережить острые ощущения. То есть ощущение острого риска, которое, например, лично мне неприятно, все же нравится большинству людей, в разбавленных дозах. Тогда, когда нет угрозы для собственной жизни. Большинство игр также привлекают возможностью риска.

ПРИМЕР 29. Герой в бочке.

24 июля 1883 года в 16.00 капитан Мэтью Вебб первым попробовал переплыть Ниагару под водопадом. Он бросился в воду на глазах тысяч людей и погиб. Его тело нашли лишь спустя четыре дня. Но уже через три года следующий герой переплыл Ниагару в бочке и остался цел. На следующий год водопад переплывают с пробковым поясом, потом в лодке и так далее. Поток желающих испытать себя не ослабевает, хотя многие попытки заканчиваются трагически.

ТАК ИДЕЯ УКРЕПЛЯЕТ СВОИ ПОЗИЦИИ, ЖЕРТВУЯ ЧЕЛОВЕКОМ.

3.7. ДЕДОВЩИНА

Одним из обыкновенных действий по испытанию идеи является передача этой идеи другим людям. Такая передача гораздо чаще будет злом, чем добром потому что, во-первых, другие люди не просят нас о такой услуге; во-вторых, трудно донести кому-то идею, которую он не хочет воспринимать – трудно, если не использовать насилие.

Обратим внимание на последнюю фразу примера 23: "Самое интересное, как она на это отреагирует".

Маленький ребенок тянется к карандашам еще в том возрасте, когда не умеет рисовать ничего, кроме каракулей. Как только он закончит рисовать очередную "картину", то несет и показывет ее маме или воспитательнице. Ему интересно, как она на это отреагирует.

Когда моя кошка была еще глупым котенком, она вскарабкивалась на все высокие деревянные предметы в доме, например, на двери. Покорив очередную высоту, она мяукала и ждала, пока придут люди и посмотрят на ее достижение. И только потом спускалась. Самое интересное, как люди на это отреагируют.

Довольно обычная вещь – желание подшутить над кем-то. Особенно приятно подшутить над новичком. И снова: самое интересное, как он на это отреагирует.

Но почему это интересно?

Просто самый простой способ испытать идею – сообщить ее кому-то и понаблюдать за реакцией.

Дедовщина – это издевательства, с помощью которых объясняют новобранцу некоторые тонкости военной службы. В ней есть определенное сходство с обрядом инициации, который практикуется у племенных народов. Обряд инициации – это тяжелые физические и моральные испытания, которые нужно пройти ребенку, чтобы его можно было считать взрослым. Армия вроде бы, кроме всего прочего, преследует ту же цель – сделать из мальчика мужчину. Однако сходство далеко не полное. Инициация обычно добровольное испытание. Армия, по крайней мере наша, принудительна. При инициации ребенка мучают ради чего-то, ради некоторой отвлеченной идеи, а при дедовщине мучают просто так, получая удовольствие от мучительства. При инициации мучительство оформлено в четкие ритуальные процедуры, каждая деталь которых имеет глубокий сакральный смысл, а при дедовщине мы наблюдаем хаотические издевательства по принципу: кто во что горазд. Некоторая обрядность, которая наблюдается при дедовщине, связана с тем, что армейское мучительство, как и все в армии, ограничено определенными рамками.

Обряды мучительства – это просто самые «интересные» процедуры, которые умещаются в эти рамки. Школьная дедовщина, не менее распространенная, чем армейская, еще более хаотична. Основная мотивация армейских издевательств – это интерес: интересно ударить, избить, оскорбить, особенно интересно выдумать новенькое свежее издевательство. В обрядах же инициации нет и намека на интерес – они выполняются с серьезностью религиозного долга. Самое интересное при дедовщине это наблюдение реакции жертвы, то есть, все то же "как он на это отреагирует".

Дедовщина это не испытание новичка на прочность, а СРЕДСТВО СДЕЛАТЬ НОВИЧКА ПОХОЖИМ НА СЕБЯ. Средство сделать здорового больным. НАСИЛЬСТВЕННОЕ ЗАРАЖЕНИЕ идеей зла. Как только новичок перестает быть новичком и усваивает армейское зло в полном обьеме, как только его личность перестанет отличаться от личности «авторов» издевательств, издевательства прекращаются. Результат достигнут. ИДЕЯ РАЗМНОЖИЛА СЕБЯ, овладев еще одним человеческим существом.

Но дедовщина это не только средство идей размножиться, но и форма естественного отбора, инструмент эволюции идей. В каждом конкретном случае сопротивления издевательствам, идея зла проверяется на прочность и изменяется, обычно в сторону большей изощренности и жизнеспособными. В некоторых, редких случаях, она отвергается и гибнет.