Психопат
Шрифт:
– У вас удрал один парень, Дональд Эмерик. Он и мистер Иммордино не водили здесь дружбу?
– Ну, я бы так не сказал.
– А как бы сказали?
Прикуси язык, Чарльз. Скажи, что не знаешь.
—Не знаю. Сол ни на кого не обращает внимания. Разговаривает со своими руками, вот как сейчас. А Эмерик, тот зависит от лекарств. Дашь ему пилюлю, он притихнет, как мышь. А когда действие ее проходит, оживляется и становится очень любопытным. Я несколько раз видел, как он сидел возле Сола, слушал, что Сол бормочет. Но Сол никогда не заговаривал
– Они боялись, что он причинит вред себе или другим пациентам?
– И того, и другого. Эмерик хоть и маленький, но самый вредный в палате. Его нужно было запереть внизу, в одиночке. Он ведь убил двух женщин. Потому и оказался здесь. Готов держать пари, он попытается убить кого-то еще. Будьте начеку. Кулаки Сола набрякли. Чарльз слишком разболтался. Тоцци записал что-то в блокноте, вырвал листок и отдал Чарльзу:
– Меня можно найти по этому телефону. Если увидите, что мистер Иммордино ведет себя как-то необычно, по-новому, то позвоните мне, я буду очень признателен.
– Ладно.
– Спасибо, что приехали. Извините, что побеспокоил вас в выходной.
– Ничего особенного.
Чарльз поднялся и, скрипя по линолеуму кроссовками, пошел к двери.
Тоцци наклонился к Солу:
– Сол, последний шанс. Хочешь что-нибудь сказать мне?
Иммордино опять стиснул кулаки. Руки его тряслись от бешенства. Хотелось снести Тоцци башку и помочиться ему в глотку. Но он боялся шевельнуть хоть одной мышцей, сделать что-то, показывающее, что он в своем уме. Разговор небось снимают из-за зеркала видеокамерой. В довершение всего Сол не мог решить, действительно ли Тоцци знает что-то о нем, Эмерике и Чарльзе, или просто притворяется, надеясь запугать его и развязать язык. Должен бы уже понять, гад, что ему это не удастся.
Тоцци поднялся и оперся о трость.
– Значит, ничего не скажешь? Ну что ж, Сол, приятно было с тобой пообщаться. – Он собрался было уходить, но обернулся вновь. – Кстати, передать Джуси привет от тебя?
Не поднимая головы, Сол скрипнул зубами и до боли сжал пальцы. Пошел к черту, Тоцци.
—Я так и подумал.
Тоцци пошел к двери, приволакивая ногу.
Сол провожал его взглядом, сцепив кулаки и зубы.
Считай себя покойником, Тоцци!
Глава 8
Тоцци помог Стэси снять кожаную куртку и отдал ее гардеробщице. В тот вечер Мисс Накачивайся выглядела изумительно. Черное платье до половины ляжек, черные замшевые туфли на высоком каблуке и в довершение всего роскошные волосы. Воплощенная мечта. И считал так не только Тоцци.
Двое мужчин у стойки тут же уставились на нее, выражая ошалелыми лицами высшую оценку. Поманили к себе бармена и поинтересовались его мнением. Тот с ними согласился. Тоцци готов был держать пари, что они гадают, действительно ли это Мисс Накачивайся. Все трое, очевидно, загорелись к ней страстью. А Тоцци хотелось бы загореться. Но никаких обнадеживающих признаков не было, и это сводило его с ума.
Тоцци взял у гардеробщицы номерок и, опираясь на трость, подошел со Стэси к метрдотелю. Кожа ее обнаженного плеча была тугой и нежной.
Владелец этого отличного ресторана на Восточной Семьдесят первой улице назвал его «Помпея». Тоцци оглядел зал и остановил взгляд на дальних столиках, где обычно располагались особые клиенты. Ему бросилась в глаза сверкающая лысина Фрэнка Бартоло. Рядом сидел Джуси Вакарини. Вдвоем за столиком на четверых в углу возле пианино. А почему бы нет? Ресторан принадлежит Джуси.
Глядя, как он закуривает сигарету, Тоцци пожалел, что привел Стэси. Джуси определенно положит на нее глаз. А он умеет производить впечатление на красивых женщин. И неудивительно. Крупнейший содержатель публичных домов на северо-востоке страны должен иметь талант для вербовки персонала.
Стэси мило улыбнулась Тоцци и проговорила сквозь зубы:
– Тоцци, этот ресторан похож на места, где гангстеры сводят счеты. Я не хочу попасть завтра на первые страницы газет с лицом в тарелке спагетти.
Тоцци весело улыбнулся в ответ:
– Тогда закажи что-нибудь другое.
– Очень остроумно. – Ее улыбка стала саркастичной. – Энергия этого заведения мне не нравится. Может, пойдем домой? Я что-нибудь приготовлю.
Тоцци видел, что она нервничает.
– Не беспокойся. Ничего не случится. Мы поглядим, что здесь делается, и только. К тому же кормят они превосходно. Как и во всех ресторанах, принадлежащих мафиози.
Тоцци успокаивающе похлопал ее по руке.
Метрдотель, лавируя между столиками, направился к ним. Лицом он напоминал покойника.
– Вы заказали столик, сэр?
– Да. На фамилию Томпсон.
Тот посмотрел книгу записей и кивнул:
– Прошу.
Идя вслед за метрдотелем, Стэси наморщила лоб и шепотом спросила:
– Томпсон?
– Нам нельзя пользоваться настоящей фамилией в таких случаях, – вполголоса ответил Тоцци. – Иначе могут подготовить неприятную встречу. Только не беспокойся, – торопливо добавил он. – С нами ничего не случится.
И украдкой глянул на ее лицо – поверила ли.
Потом обратил взгляд на метрдотеля. Он знал его, но не мог припомнить фамилию. Этот человек отбывал срок за ограбление грузовика с мехами. Взял на себя вину одного парня из команды Джуси. И в награду получил работу в ресторане. На его застывшем лице явственно читались радость и признательность.
Следуя за Счастливчиком, они миновали большой стол, сидящие за ним тучные пары ели пирожные и пили cafe-glace. Никто не поверит, что его появление здесь случайность, но надо делать вид, будто это именно так.
Счастливчик подвел их к столику у стены напротив двух капо. По другую сторону пианино сидели трое рядовых из команды Бартоло с тремя женщинами, слишком юными и соблазнительными, чтобы можно было принять их за жен. Луис Нардоне – Хитрюга Лу, Доменико Джамелла – Джип и Джимми Турано были главными людьми в команде, когда ею руководил Сол Иммордино.