Психосоматика
Шрифт:
Вначале действие всегда однозначно. В дальнейшем здоровый человек, взрослея, накапливая опыт и переживания, смещает центр движения все больше в сторону «Я», и действие становится личным. Подобно тому, как каждая клетка рождается изнутри другой клетки, но затем, по мере развития (если речь идет о здоровой клетке), отделяется от нее, так и для человека этот разрыв, хотя и болезненный, необходим для достижения реальной независимости. В результате разрушения диады, ее сила воссоединяется в одном целом, делая возможным взаимодействие с единством жизни.
Рис. 5. «Диада»
До тех пор, пока субъект остается в диадических
95
“Olos” (ит. “olistico”), слово греческого происхождения, означает «круглый, совершенный, вместе».
Такова перспектива интенциональности природы.
Действительно, в историческом плане кажется, что большинство людей тем или иным образом сохраняет свою связь с диадой. В рамках первого основного отношения индивид – семья [96] мать (а через нее и семья, и все общество) устанавливает тип поведения человека, стандартизирует его. Заложенная в детстве матрица в будущем задает неизменное и неустранимое направление всей жизни взрослого человека. Почти всегда она проявляется как доминантный комплекс субъекта. «Доминантный», поскольку он преобладает над всеми другими возможными моделями поведения, благодаря чему в своей жизни человек выбирает определенный тип мужчины или женщины для работы, науки, политики и т. д.
96
Имеется в виду физический, химический, клеточный контакт.
Пока субъект остается в диадических отношениях, он не способен к самостоятельному движению
Диада как бы навязывает материнский язык, закладывает основы воспитания. Субъект способен выбирать лишь тех людей, те предметы и ситуации, которые соответствуют этой основной линии, остальных он просто не замечает. Если онто Ин-се представляет собой открытый, экономичный разум и поэтому выбирает наиболее жизненные, эффективные, соответствующие для субъекта ситуации, то диада устанавливает свой господствующий комплекс, вследствие чего индивид может развиваться исключительно в соответствии с данной типологией пространства, действия, контактов, экономии и т. д. Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений.
Возвращаясь к картине первых лет детства, в семье мы видим ребенка и взрослого-мать. Ребенок, вследствие биологической потребности в зависимости, вынужден расти в паре; через эту пару он усваивает любую структуру речи и поведения. Ребенок воспринимает, усваивает, метаболизирует социальную среду в соответствии с тем, как мать идентифицирует эту реальность. Мать формирует способ идентификации реальности и окружающих. Поэтому ребенок, во всех своих желаниях и поступках – хочет ли он воды, молока, фруктов или игрушек, когда спит, писается по ночам, боится чего-то, – реагирует и удовлетворяет свои потребности в зависимости от того, как откликается на них его мать. Ребенок выстраивает собственную типологию, ориентируясь на материнскую.
Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений
Пока ребенок не вырос, ему достаточно матери, как ответа на его потребности, поскольку в этот период (от рождения до 10–12 лет) она способна понять все, что необходимо ребенку. Но когда ему требуется ответ на его растущие потребности взрослого – когда он хочет завести себе новых друзей, партнера, когда у него возникают сексуальные потребности, когда он идет в школу и должен отвечать на требования высшей социальной культуры, когда он хочет мотоцикл или автомобиль, – второго полюса, старой диады для него уже недостаточно. На этой стадии, не получая удовлетворения и будучи не в состоянии реализовать свои возросшие требования, молодой человек испытывает фрустрацию, для преодоления которой он задействует старый механизм защиты. Вначале именно мать шантажирует ребенка, но в дальнейшем, став взрослым, он начинает шантажировать мать [97] . В сущности, закон шантажа двойственен, но им всегда пользуется более сильный
97
«…Слишком избалованный сверхвознаграждениями матери, для которой он служил щитом, ребенок в дальнейшем продолжает упорствовать в своей инфантильной претензии на получение всего самого лучшего и как можно быстрее; в противном случае происходит вспышка агрессивности любого вида, вплоть до преступления или шизофрении. (…) Отныне пациент, вследствие симбиотической психологии, учитывая свое зависимое положение, начинает претендовать на лечение и заботу, потому что только так, шантажируя других, он способен выжить». См. Менегетти А. Клиническая онтопсихология. «О многофакторной этиологии неврозов и шизофрении». Указ. соч.
Если маленький ребенок не получает от матери ответа на свои требования, то он плачет, капризничает или заболевает, поэтому, повзрослев, в аналогичной ситуации он будет реагировать или насилием, нарушением общественных норм (что соответствует детским капризам), или заболеванием психосоматического характера, или постоянной экзистенциальной тоской (депрессией).
Бессознательно почти все люди существуют в диаде. При столкновении с проблемой, которую они не способны решить, в них срабатывает механизм принудительного влечения к повторению. Субъект не находит новых решений, а повторяет старые. Даже теряя свою биологическую мать, индивид продолжает действовать в паре. Он не может жить самостоятельно: для выживания ему нужна связь.
Психический онтогенез переходит в социальный филогенез
Он принужден к повторению в соответствии с тематической избирательностью, то есть вынужден жить вместе с другим человеком, с другой средой, которая воспроизводит старый стиль или модуль, усвоенный от матери. Маленькая семья исчезла, но в игру вступает большое общество, и субъект находит опору в другом человеке, в женщине, учреждении, идее. Следовательно, он осуществляет свое социальное взаимодействие, будучи всегда связанным со своей парой.
Общество – со своими тюрьмами, школами, госпиталями, публичными учреждениями – заменяет основной ориентир материнской матрицы; вместо того, чтобы развивать личность гражданина, оно поддерживает его посредством психологии опеки. Стремясь воспитать или исправить критическое чувство у отдельно взятой личности, общество, вместо того чтобы развивать это чувство, берет на себя функцию обслуживания и опеки, для того чтобы гражданин оставался всегда одинаковым, не менялся. Утверждается культура несчастья, разделения или разлада. Совокупность социальных стереотипов служит средством поддержания целостности и постоянства начальной диады «мать – ребенок». В действительности, психический онтогенез переходит в социальный филогенез.
По сути, общество заменяет мать, а мать – общество: из материнского лона мы попадаем в лоно общества, и все совершаемые нами выборы, все наши отношения всегда основываются на принудительном повторении той же матрицы.
Это патологическое предпочтение выражается в склонности к заболеваниям, привлекающим внимание, к так называемым «модным» проблемам, поскольку они позволяют наиболее полно проявить свой инфантильный нарциссизм. Поэтому наркомания есть не что иное, как попытка привлечь психическую чувствительность матери; СПИД – претензия на патологическое первенство в материнской душе; делинквентность – потребность выделиться, для того чтобы добиться внутреннего понимания и прощения со стороны матери. Принудительное влечение к повторению старого механизма во взрослом возрасте есть не что иное, как исключительное подтверждение преемственности диады [98] .
98
Например, ночное моченедержание служит ребенку способом привлечения внимания взрослого к своей эротико-сексуальной интимности и некоторым образом возбудить другого. Само по себе такое стремление не обязательно патологично, оно может служить и нормальным механизмом защиты. Однако оно становится опасным, когда ребенок патологически его переживает. Согласно онтопсихологической педагогике, ребенок, в случае реального заболевания, для того чтобы исцелиться и не влюбиться в свою болезнь, должен претерпеть фрустрирующую ситуацию. Его лечат и выполняют все медицинские предписания, но необходимо при этом отказать ему в коекаких удовольствиях, например сладостях, телевизоре, общении с друзьями. В противном случае, если внимание к ребенку удваивается, он делает из этого вывод, что болезнь представляет удобный случай для получения сверхвознаграждения.