Психотерапевт Его Величества
Шрифт:
Целитель мягко просит отвернуться и не подсматривать, но мне слишком любопытно, поэтому жадно наблюдаю за сменой каркаса и магическими манипуляциями. Не знаю, от какого зрелища меня пытались уберечь, рука выглядит совсем не страшно, хотя тоньше и бледнее левой, и кожа слишком сухая. Возможность ею управлять заблокирована врачом, чтобы не мешать восстановлению нервов и капилляров ненужными движениями. По окончании осмотра мне еще на сутки оставляют каркас и разрешают отправиться домой, завтра на повторные процедуры. Кэш везет ко мне Миирин, Коллину и Миха, выбившего себе выходной под предлогом помощи раненой подруге.
У меня смешанные
Ближе к вечеру вновь появляется Сейшей, деликатно выпроваживает моих друзей, кормит нас троих принесенным ужином. Третий Кулёк.
– Уже поздно. Как насчет поспать у меня?
Что же, самое время расставить точки над «i», вернувшись к деловым или дружеским отношениям.
– Мне не нравятся эти совместные ночевки. Это… Как-то слишком близко, понимаешь? Да и ты не должен столько времени тратить на меня, ведь Миирин хороший защитник, как я понимаю, почему бы не нанять ее? Сколько стоит день ее работы?
Сейшей на секунду прикрывает глаза, а когда открывает, снова выглядит тем далеким и холодным аристократом, который хорошо умеет держать дистанцию.
– Чем тебя не устраивает моя персона в качестве охранника? Сомневаешься, что справлюсь?
– Нет, что ты… Скорее, не хочу тебя напрягать.
– Это моя работа, поймать Брайона. За ним покушение на королеву трехлетней давности. Сейчас он охотится на тебя, значит, я должен находиться рядом, чтобы не упустить возможность. Такое объяснение тебя устроит?
– Ты что, у меня поселишься на время охоты?
– Ты что-то имеешь против?
– Ну… как бы… А если я захочу в гости кого-то позвать? Тебе не кажется, что это будет несколько неловко?
– Значит, я буду охранять, пока ты будешь принимать у себя гостя! Или ты хочешь, чтобы я присоединился? Я могу. Я же помню твои фантазии, ты знаешь, что делать с двумя мужчинами сразу!
– Что ты себе позволяешь! Я не давала повода говорить со мной в таком тоне!
– Да ты любого из себя выведешь! Ну почему с тобой так сложно!
– Ничего со мной не сложно, это тебя невозможно понять!
– Поверь, я тебя тоже не понимаю!
Как так получилось, что мы уже орем друг на друга? Стоим, набычившись, и разве что дым из ушей не валит. Сейшей злой, я тоже. Вообще-то, я не кричу на людей. Даже в критических ситуациях предпочитаю ледяную вежливость, это лучше действует и помогает сохранять самообладание, чтобы находить точные и веские слова. Но сейчас мне хочется вытолкнуть его на улицу и захлопнуть дверь, так бесит эта высокомерная остроухая сволочь. Ну чего он прицепился, я же ничего такого не сказала. У него невеста, у нас нет отношений, логично, что у меня может быть поклонник. Усталость разом подгибает колени, первая сажусь обратно. Какой-то дурацкий получился спор. Ни о чем. Что ж я сорвалась-то? Меня задел его тон и наезды на развратные фантазии. А нечего было в моей голове копаться, я их не озвучивала! Ладно. Стоп. Что разозлило его? Все стало плохо после моего предложения позвать Миирин. Мог ли он на это обидеться? Теоретически мог, если я задела профессиональную гордость. Надо извиняться. Не хочется. Сижу, рассматриваю блики в кружке чая, эльф молча нависает сбоку. Я должна что-то сказать, чтобы сгладить. Он очень много для меня делает, не время быть неблагодарной и обидчивой. Но смотреть на него я не готова, так что говорю, не поднимая головы.
– Дурацкая ситуация, да?
Сей молчит.
– Я тебя не понимаю, ты меня не понимаешь… Мы люди разных миров, ты уже мне напоминал об этом…
– Ася, пожалуйста…
В голосе я слышу мольбу, но не готова сейчас думать, что он имеет в виду. Выдыхаю. И произношу то, что должна:
– Извини, я не собиралась ставить под сомнение твои способности. Все вокруг говорят мне, что ты крут. Я верю. Видела, как ты двигался на арене – ничего в этом не понимаю, но это было впечатляюще. И я действительно не думаю, что Миирин лучше тебя сможет меня защитить, честно. Прости, если обидела.
Сейшей молчит, потом говорит совершенно другим тоном, спокойным и отстраненным.
– Я не должен был на тебя кричать.
– Угу. Сколько дней нужно, чтобы моя печать целиком восстановилась?
– Еще два дня.
У меня на душе какой-то тягостный осадок от разговора, и извинения в этот раз не помогли. Иду в ванную, отказываюсь от предложения помочь, с собой та же длинная футболка и шорты. Когда я выхожу, эльф сидит на кровати с влажными волосами, голым торсом и в знакомых домашних штанах. Домой, что ли, сбегал? В напряженном молчании гасим свет и забираемся под разные одеяла. Это так странно. Спать еще не хочется, о чем разговаривать непонятно. Вздрагиваю от едва слышного шепота:
– А тебе не приходило в голову, что я здесь, потому что хочу здесь находиться?
– У меня дома?
– У тебя в постели.
Сердце пропускает удар. И как мне реагировать?
– Что тебе, женщин вокруг мало?
Сей поворачивается на бок и опирается на локоть. Тонкое одеяло сползает, оставляя обнаженной кожу в тусклом сиянии луны. Я тихо любуюсь им, зная, что это невозможно застукать в полумраке спальни.
– Я не хочу других женщин, я хочу тебя.
– Сейшей… я не могу… так.
– Какие у тебя любимые цветы?
– Голубые или сиреневые, без запаха… Почему ты сейчас об этом спрашиваешь?
– Потому что не спросил об этом месяц назад.
Он придвигается ближе, нависает надо мной, закрывая окно гривой щекотных волос. Знаю, что нужно его остановить, но совершенно не хочу этого делать. Ногой чувствую прижавшиеся ко мне мужские бедра, от запаха его кожи рот наполняется слюной. Его лицо так близко, но ни руками, ни губами он меня не трогает. Понимаю, что больше всего на свете хочу сейчас погладить напряженные плечи и почувствовать его губы на своем теле. Время снова замирает, мы будто в хрупкой точке равновесия и невозврата. Одно движение, любого из нас, и грянет буря. Меня с головой выдает стон. Сей приглушенно ругается, падает обратно на кровать, закидывает руки за голову. Теперь я могу нормально дышать, адреналин бешеным погонщиком гоняет кровь по венам. Через грохот своего сердца слышу, как нервно сглатывает эльф, трет глаза рукой. Похоже, не я одна волнуюсь.