Психотерапевтические этюды.
Шрифт:
Наряду с вышеперечисленными средствами мы прибегали еще к одному варианту терапии. Им было отбивание ритма в такт музыки, сначала медленной, а потом и более быстрых мелодий, хотя Энн предпочитала классическую и танцевальную музыку, такую, например, как "Голубой Дунай". Такое отбивание такта выполнялось различными способами: правой рукой и левой рукой раздельно, потом одновременно обеими руками, затем на каждый такт поочередно то одной, то другой;
правой и левой ногой в отдельности; затем одновременно обеими ногами; потом один такт правой ногой, а второй такт -- левой ногой; затем левой рукой и правой ногой отбивались отдельные такты музыки; потом один такт левой рукой и один такт правой ногой; затем правой рукой и левой ногой одновременно; и в конце концов обеими руками и ногами одновременно и меняя поочередно то левую
Джейн была отличным исполнителем такой задачи и часто прерывала принятие пищи, душа, телевизионную и радиопрограммы, чтобы "попрактиковаться и доставить удовольствие доктору".
Конечным этапом этого задания было заставить Энн отбивать такт правой рукой по левому колену, каждый раз меняя положение рук так, чтобы сначала правая рука была впереди левой,а потом наоборот.
Когда Энн добилась больших успехов в этом, ей была дана инструкция начать мурлыкать в такт музыке. Джейн присоединилась к ней, намеренно искажая ритм мелодии к великому неудовольствию Энн. Но, когда Энн начинала напевать мелодию, Джейн замолкала. Так что единственным спасением для Энн было напевать мелодию самой.
Семейные обязанности заставили Джейн уехать, и на ее место пришла робкая, юная застенчивая девушка, очень хорошенькая и очень приятная, не желающая обижать кого-то и боявшаяся сделать что-то не по инструкции, расстраивавшаяся из-за малейшего упрека.
Реакция Энн была отличной. Она сразу же полюбила девушку, взяла на себя роль покровительницы и бросалась на защиту девушки при малейшем упреке автора в ее адрес. Это заставляло Энн бросаться в бурные словесные объяснения с автором.
Те замечательные успехи, которых добилась Энн под руководством Джейн, не только сохранились, но еще больше усилились таким проявлением заботы Энн о девушке, которая была весьма добросовестной вопреки своей застенчивости и мягкости и была таким же отличным исполнителем, как и Джейн.
У пациентки нарастала положительная динамика. Энн научили "расслабляться" в качестве средства отдыха и летней жары г. Феникса; а девушка, будучи отличным гипнотическим субъектом, тоже постгипнотически расслаблялась вместе с Энн и в раппорте с ней. Таким образом Энн время от времени попадала в гипнотическую ситуацию, не сознавая этого. И таким образом у нее не было даже шансов удивляться, задавать вопросы, сомневаться в своих возможностях выздороветь, добиться успеха. Она могла объяснить свое постепенное улучшение только тщательностью выполнения команд, инструкций, заданий, которые ей давал автор. В предыдущих параграфах автор уже объяснил, почему он выбрал на этот раз такой путь.
Помня поведение Джейн за столом, Энн делала все, что в ее силах, чтобы не огорчать девушку, которая должна была в соответствии с инструкциями, полученными от автора, давать ей все, что угодно, но только не давать масла, если Энн вместо просьбы в словесной форме похлопает ножом по куску хлеба. Кроме того, Энн вскоре заметила, что девушку очень огорчало такое ее поведение. Так Энн поняла всю компетентность поведения Джейн за эти месяцы, собственные наблюдения за поведением автора во время терапевтических сеансов и тщательность инструкций, полученных девушкой, которая с такой силой пробудила ее материнские побуждения. (Нужно сказать, что сейчас эта юная девушка -- мать нескольких детей, и Энн по-прежнему осталась в числе ее самых преданных друзей.)
Когда автор понял, что Энн извлекла для себя все возможное из этой покровительственной материнской ситуации, была найдена третья компаньонка после долгих раздумий и дискуссий автора с мужем Энн относительно друзей и родственников, которые могли бы оказать им такую услугу. Женщина, выбранная автором, была очень беспокойной, заботливой, недоверчивой, страстно желающей выполнить все предписания дневной программы Энн, но они ей не нравились, и она их даже не понимала. Эти инструкции касались и того, что Энн могла легко выполнить сама, затратив небольшие усилия. Например, женщине было сказано, что, когда Энн начнет намазывать масло на кусок хлеба и наполовину намажет его, нужно взять у нее хлеб и намазать масло на вторую половину. Если, например, она увидит, что Энн тянет руку к стакану с водой, который наполовину пуст (или к чашке с кофе), ей нужно вскочить и сказать Энн: "Тебе даже нечего говорить, я налью тебе воды", -- или самой положить лимон в стакан с водой и со льдом для Энн. Муж Энн
После нескольких минут замешательства обе женщины вспомнили конец этого стишка-скороговорки, а у Энн непроизвольно произошел мысленный процесс сортировки слов и их идентификации из общего звукового ряда, создаваемого скороговоркой.
Позже, когда Энн в некоторой степени стала избавляться от своей алексии, то же самое средство было использовано уже по другому поводу. Так, ее постепенно научили распознавать, а потом и произносить слова из различных скороговорок. Это вызвало интерес к словам, как написанным, так и произносимым.
Чрезмерная старательность, серьезность и готовность помочь очень раздражали Энн, и она делала все возможное, чтобы не дать сиделке помочь ей. Кроме того, Энн научилась мстить своей сиделке. Энн сама узнала от автора несколько скороговорок, которые раздражали женщину, так как она была совершенно лишена чувства юмора. Однако Энн была добрым человеком, и общее взаимопонимание между двумя женщинами было хорошим. Сиделка знала, что автор проводит курс лечения, хотя и непонятным образом. Эта женщина оказала большую помощь, буквально заставляя Энн прилагать все усилия, чтобы избежать чрезмерной заботы, что мотивировало еще более энергичные попытки делать все самой. Кроме того, эта компаньонка не могла понять того, что пытался сделать автор, очень беспокоилась по этому поводу и относилась к автору с большим недоверием. Наличие благоприятного раппорта Энн с автором буквально заставляло ее демонстрировать своей сиделке, что методы автора, хотя и не понятны, были хорошими и очень полезными.
Однако Энн устала от этой женщины и однажды честно призналась автору: "Она хорошая -- делает правильно (подчиняется приказам автора) -- невеселая работа -- ей нужно уйти". Это была изнурительная для нее попытка высказаться, хотя она и огорчала Энн по двум причинам: увольнение сиделки и необходимость противоречить автору. С ее просьбой согласились только после многочасовой беседы с ней относительно того, чему ей удалось научиться, когда ее расстраивала эта женщина, и тогда автор объяснил Энн некоторые из причин того, почему он считал отрицательные эмоции такими полезными для нее, а также почему ей не говорили об этом раньше. Кроме того, автор сделал ряд комических, шутливых замечаний относительно отсутствия у женщины чувства юмора, напомнил Энн о том, как она мучила эту женщину своими смешными скороговорками и тут же указал ей, что женщине всегда удавалось "сделать ничью" в их почти спортивной борьбе. Энн не знала, как тщательно следил автор за ходом событий ежедневно, как он обсуждал их с ее сиделкой и давал ей инструкции, как "отомстить" Энн и сравнять счет.
Соответственно, обе женщины были очень довольны, когда автор отпустил эту сиделку, так как он считал, что ему нужно создать новые условия для процессов мотивации и обучения.
После беседы с мужем была найдена четвертая сиделка. Это была молодая девушка, послушная, но в целом весьма незаинтересованная всеми этими процедурами, однообразными отчетами и действиями в кабинете автора. Энн часто сердилась на нее, но не могла обнаружить каких-то прямых ее ошибок за исключением полного отсутствия интереса. Она несколько раз говорила автору, что была бы рада, когда достаточно поправится, избавиться "от этой девушки, у которой мысли бродят где-то далеко". Вопрос не стоял о том, где "бродят мысли" у самой Энн. Все интересы Энн были сосредоточены на выздоровлении, и она недолюбливала всякого, который был бы послушен, но не заинтересован в том же. Таким образом, Энн оказалась в положении, которое вынуждало подтвердить ее улучшение, так как ее раздражало, даже приводило в гнев отсутствие интереса у сиделки и ее бессмысленное послушание.