Психоз
Шрифт:
Налив любимую «ведёрную» чашку кофе, Сашка достала из шкафа старого плюшевого медведя и посадила его на подоконник:
– Вот, любуйся городом. И не ворчи, что спрятала тебя в шкаф. Что?.. Ты чуть не ослеп в этой темнице? Ты же плюшевый! Плюшевый медведь не может ослепнуть! У тебя же глаза-пуговицы! Ну, не обижайся, пожалуйста. Это была злая шутка, прости. Но я упрятала тебя в этот шкаф для твоего же блага, чтобы ни один из них над тобой не смеялся! А представляешь, если бы просто Вова взял бы да и снёс тебя на помойку, а? С него бы сталось, как за здорово живёшь и безо всякого спросу! Купил бы мне взамен какого-нибудь попсового теддибира размером с небольшого носорога, усадил бы его на этот сексодром – и привет! Так что в шкафу ты, по крайней мере, выжил. И к тому же, чтобы не скучать, мог воображать себя, например, Наполеоном в изгнании. С той только разницей, что никто не травил тебя мышьяком. Так что не всё так плохо, я считаю… Отряхни пыль, старик! Ты мне сегодня нужен как друг, товарищ и брат. И сообщник. Ты не против переехать от меня к одному милому молодому человеку?.. Ну, чего ты разнервничался? Тоже мне, боевой товарищ! Это тест. Не для тебя, глупыш! Ближе тебя у меня никого нет, какие могут быть тесты? Проверка –
Она присела за столик, закурила и некоторое время задумчиво смотрела в окно…
«Ни Уму, ни Сердцу от Бога
1. Партократия Ума (сердцу)
– Ты падко, милое, на стиль,созвучье, спевку и улыбки…– И что с того?– А алгоритмы?Сонеты правил?..Одногоне можешь ты понять, лукавя,что разделённая постельсо временем забыть заставитбесстрашье дел и чувств апрель…– Гротеска ясностью ты упоён, мой друг,но солнце сядет, сделав круг,над обозримой тебе далью, —ты спустишься в зелёный лугпитаться падалью печально…Не спорю – твой полёт высокпри свете дняи гениаленлюбой закон из свода правил,как нежность выстрелом в висок…Но несвободой бытияты дышишьодинок…Печалилик строгий и божественныйтебя не встретит на порогеженственности…– Посмотрим, милое моё,не видящее власть причин,Как долго сможешь оставатьсяТы просто Женщиной Мужчины…»– Вообще-то это будет триптих! – строго сказала она медведю, закончив. – Но я пока остальные две части не хочу писать. Интересно, почему он не звонит? Как ты думаешь, это удобно – позвонить первой?.. Дождёшься от тебя совета. Хорошо бы и мне вот так сидеть и тупо пялиться в окно. Что я ему скажу? «Митя, привет! Я недавно, буквально пару часов спустя после того, как мы расстались, испытала неплохой оргазм, но ты не подумай плохого – этот мужик меня когда-то сильно выручил, да и вообще – неплох в постели. Но видеть я хочу тебя и только тебя. Я и в постель с тобой хочу, но ты не приглашаешь. Нет-нет, в тебе я нисколько не сомневаюсь. Мы обнимались и целовались, а я – девочка взрослая. Слава богу, могу определить потенциал… Почему ты не пригласил? Меня даже импотент дядя Серёжа… Ка-ак?! Я не говорила тебе, что кроме этого мужика, с которым я только что переспала – позывной «Просто Вова», – получив, признаться, удовольствие, у меня есть ещё один – вежливый такой, весь из себя интеллигентный импотент? Странно… Мне казалось, говорила… Он меня ни разу не выручал, в отличие от не импотента. Но зато он вывозил меня за город, у него настоящий камин с настоящим огнём, и ещё он покупает мне тряпки. Не камин, разумеется, а импотент. Тот, что не импотент, тоже покупает. Правда, всё реже… И – да – в собственности не импотента я живу. Но импотент близок к тому, чтобы переселить меня под крышу своего особняка с живым камином, не будь я психолог! Жена будет жить в городской квартире или вообще где-нибудь в Лондоне, а любимица – психованная Санечка Ларионова, стройная образованная блондинка – в особняке. И, ты не поверишь, я его в Интернете «подцепила», кто бы мог предположить, что там водятся состоятельные мужики?! Не самый плохой расклад: два ничего себе мужика, обоих, если поднапрячься, можно на себе женить, – не находите это благоразумным, Митя?.. Нельзя сразу обоих? Думаете, вообще не стоит напрягаться? Да я и не особо-то умею, если честно. Вот если бы вы, господин Югов… Что? У вас нет камина? Это, конечно, нехорошо. Но я согласна на вас и без камина. Только вы определяйтесь быстрее, а то мне жить негде и так выпить хочется, что только сигаретами спасаюсь… Хотя вдруг вы обычный такой физик-лирик, бренчите на гитаре и
В этот момент медведь шлёпнулся на пол и издал короткий мучительный рык.
– Ты совершенно прав! – Сашка бросилась поднимать. – Такого ему говорить нельзя. Может не понять. Но даже если я несу откровенную чушь, – Сашка сделала строгое лицо, – то это ещё не повод такому старику, как ты, биться головой оземь и рычать на меня! Это я живу как на вулкане, а не ты! Я бы охотно сидела в тёмном шкафу вместо тебя. Если бы только знала, что Югов придёт и вытащит. Стряхнёт пыль. И, всё узнав, скажет: «Ерунда! Пошли со мной…» Только не прогуляться, а навсегда-навсегда. Все они – лгуны. И он тоже. «Я всё про тебя знаю!» Как же… Наверняка у него у самого – три жены и пятеро детей. Чудес не бывает. А он – не мальчик и вряд ли противоречил до тридцати пяти лет своей мужской природе. И уж точно вовсе не обязан соответствовать представлению о единственно верной природе вещей от Санечки Ларионовой. Живи он сам, он бы точно меня в койку затащил! Меня все туда приглашают. Так что… Может, он именно сейчас делает с кем-нибудь то же, что так недавно делал со мной просто Вова. И это ужасно! Не то, что делал со мной просто Вова. А то, что Митя Югов может делать то же самое ещё хоть с кем-нибудь, кроме меня. А если он сейчас не со мной, то… Тебе хорошо!!! Ты – плюшевый!!! – вдруг заорала Сашка на ни в чём неповинного медведя.
В туалете её рвало минут десять.
Умывшись, она целый час тупо смотрела в стол. Даже не курила. Думая лишь об одном: как бы собраться с силами, пройти сквозь проклятый подъезд, дотащиться до супермаркета и купить бутылку водки. Выпить её всю. И отрубить хоть ненадолго это паскудное сознание.
Раздался телефонный звонок.
«Если это будет не он – его больше не будет!»
– …Да?
– Сашка, я разбудил тебя?
– Нет!!! – она завопила радостнее и громче, чем подобает девушке, ещё час назад навсегда возненавидевшей ожидаемого абонента. – Митя! Почему ты так долго?
– Я боялся тебя разбудить. Я жду тебя около второго подъезда. Выходи.
Воскресный день был прекрасен. За ним последовала не менее прекрасная ночь. Мужская и женская…
[– Почему ты не пригласил меня к себе вчера?
– Потому что я идиот. И потому что я боялся, что у тебя есть с кем проводить ночь.
– Я всегда уходила с юношеских дискотек в гордом одиночестве, представляешь?
– Ты? Не верю, чтобы такая красавица могла быть одна.
– Вот именно! Никто не верит – и не верил, что такая красавица может быть одна.
– Ну, и ещё я подумал, что у меня тут – какая-то монашеская келья, вовсе не для приёма прекрасной дамы. Чем я смогу её удивить? Тем, что у меня голые стены, сплю я на полу, а из мебели у меня – экран на стене и одна полка для книг, и та в туалете? Говорю же: «идиот».
– Ага. Новая философия дизайна: стиль «аскет-сибарит».
– Прекрати хихикать, Сашка. Я, конечно, не аскет, но и до сибарита мне далеко… Саша…
– Что?
– Не хочешь ли ты…
– Хочу!]
…после которой наступил неизбежный понедельник.
«Что за мерзкая манера перебивать? Ну, не менее мерзкая, чем говорить «Саша…», смотреть в глаза и молчать. Что ты хочешь спросить? «Есть ли у тебя кто-то?», «Дать ли тебе денег?», «Выходи за меня замуж!». Что?.. Можно же сказать уже хоть что-нибудь. Потому что я не знаю, что ты хочешь мне сказать. Но я точно знаю, что ты боишься меня обидеть… Хотя никто и никогда не был так нежен, так умел, так осторожен, так долог и так… неразговорчив на действительно интересующие его темы. Я, Югов, умею всего лишь отбивать подачи…»
– Я отвезу тебя на работу.
– Отвези меня, пожалуйста, на Белорусский вокзал. Не пойду «в присутствие». У меня сегодня более важные дела.
– Хорошо, Сашенька.
«Или спроси. Или не будь так мрачен. Не то я подумаю, что ты действительно идиот! Но, с другой стороны, медведь пристроен. И Митя вовсе не смеялся. Да и пёс его очарователен. Жаль только, пришлось запереть его на кухне. На некоторое время. Времена… Зато с ними обоими очень весело гулять. И никто никого ни о чём не спрашивает. Собаки – потому что им и так всё понятно. По запаху… Ирка бы оценила. А мужчинам и женщинам ничего не ясно. Но этот хоть лишает меня необходимости врать. Своим тактичным молчанием. Слишком тактичным. Или тактическим?»
Дмитрий Югов не был ни идиотом, ни бабником в обычном смысле этого слова. Дмитрий Югов был крепким мужчиной тридцати пяти лет, привыкшим полагаться на себя и только на себя. Так же он привык полагать на себя ситуации и проблемы попавших в поле его жизни – пришли ли они туда навсегда сеять разумное, доброе, вечное или случайным мусорным ветром занесло, как фантик из окошка проносящейся мимо машины. И ещё – Дмитрий Югов относился к редчайшей породе мужчин, способных отличать друг от друга: влюблённость, увлечённость, страсть, сексуальное влечение, патологическую зависимость, навязчивую идею. В самый первый момент. В его жизни всего этого было уже достаточно. А в Сашке Ларионовой всё это стало тем, что и нужно мужчине, для того чтобы было снова начало быть. Любовью.