Псоглавцы
Шрифт:
Алоис Ирасек
Псоглавцы.
Исторический роман
Перевод А. С. Гуровича
С древнейших времен естественной и надежной защитой Чешского королевства служили дремучие леса, простиравшиеся от пограничных гор далеко в глубь страны.
Особая стража охраняла проходы через порубежную чащу, она же заботилась о «земских воротах», то есть о крепостях и укреплениях, возведенных здесь для защиты пограничных дорог.
Постепенно, главным образом в тринадцатом веке, когда в наши края валом повалили чужеземные колонисты, короли чешские перестали ценить пограничные леса —эту естественную защиту государства, и разрешили иностранцам понемногу вырубать
Дольше всего и лучше всего сохранились леса на западе, на границе с Баварией, по склонам и у подножия величественной Шумавы. Часть этих лесов и важнейшие дороги, ведущие из Домажлице в немецкие земли, с незапамятных времен сторожили ходы—народ крепкий, закаленный, сложения богатырского, нрава удалого.
Деревни ходов, некогда встречавшиеся только по опушкам королевских лесов, теперь раскиданы и в долинах и по склонам гор, но всегда так, что между ними и границей высятся горные кряжи или гряды холмов, за которыми ходы укрываются от неприятеля, как за надежными бастионами. Миль шесть в ширину тянется вдоль границы этот пояс, по которому в соседстве с перевалами и главными дорогами рассыпаны ходские деревеньки.
Дальше всех на юго-восток от Домажлице, близ Вшеруб-ского перевала, лежат селения Льгота и Поциновице: к северо-западу от них, между Вшерубской и Бродской дорогами, были расположены деревни Кичев, Мраков, Тлумачев и Страж, а еще дальше в северо-западном направлении, вдоль дороги на Мюнхен,—Уезд, Драженов, Постршеков, Ходов и теперешний городок Кленеч.
Когда здесь были поселены чешские пограничники, получившие название ходов, точно неизвестно. Но известно, что службу свою они несли честно, отважно защищали все проходы и тропы от вражеских вторжений и участвовали во всех битвах, происходивших в их крае или в соседних с ними местах.
Известно также, что они помогли князю Бржетиславу наголову разбить немцев у Брудека и доблестно сражались за родину в последующие времена, особенно в славную эпоху гуситских войн.
В мирное время они ходили вдоль рубежей и следили, чтобы немцы не отодвигали с пользой для себя наши границы, без разрешения не рубили чешские леса, не охотились в них и вообще не допускали самоуправства. При этом, как в записях значится, дело часто доходило до кровавых схваток с баварскими, в особенности с бродскими порубщиками и браконьерами. Верными союзниками ходов в их сторожевой службе были большие и сильные псы, верным другом — тяжелый чекан1, а в более поздние времена — пищали и ружья. Ходы носи -
1 Чекан, чакан, на языке ходов «чакана» —это одновременно и посох и оружие, длиною около полутора метров, сделанный из крепкого дерева. Нижний конец чекана был снабжен острием, верхний—топориком с обушком. Кроме того, верхняя часть чекана украшена металлической резьбой и шляпками гвоздей. В старые времена чеканы носили женатые мужчины. Они обычно захватывали с собой чекан, когда отправлялись по делам службы или в Баварию, в город, на свадьбу, крестины и в других подобных случаях.
ли оружие даже тогда, когда решениями сейма это запрещалось всему остальному населению Чешского королевства.
Когда чешскому королю случалось проезжать по Ходско-мукраю, ходы встречали его в полном вооружении, со знаменем, на котором был герб с изображением песьей головы. По старинному обычаю, они подносили королю бочонок меда и провожали его, как почетная стража, через границу
В награду за свою опасную и трудную службу ходы пользовались особыми правами и привилегиями.
Испокон веку они были свободными людьми, не подчинялись никаким властям, кроме самого короля. Дворяне
У ходов был свой суд, вершивший дела по «ходскому праву». Суд этот состоял из назначенного королевской властью «старосты ходов» и коншелов, или старост ходских деревень. Заседал суд каждое четвертое воскресенье в Ходском замке—крепости в Домажлице.
Крепость была резиденцией домажлицкого бургграфа или гетмана, «ходского старосты» и присяжного писаря—ходской высшей администрации. Там же ходы хранили свое знамя, свою печать и жалованные грамоты, полученные от Яна Люксембургского, Карла IV, Вацлава IV, Иржи Подебрадского и других королей В крепость, в случае опасности, они собирались с оружием в руках; под защиту ее стен они отправляли во время войны своих жен и детей и прятали там свое имущество.
В последний раз ходы несли свою службу в роковом для Чехии 1620 году. Они заградили засеками все дороги к баварской границе, а король Фридрих Однозимний строжайше приказал, «чтобы они, согласно своей повинности и по порядку
1 Отсюда их кличка — псоглавцы. Смотри у II. Странского
очереди от каждого отдельного селения, не только днем, но наипаче ночью бдительно охраняли и защищали эти места от внезапных нападений врага, пребывая там до установленного часа и никуда не отлучаясь ни днем, ни ночью, и чтобы сделали себе надлежащее воинское знамя, одним человеком носимое, и знамени тому присягнули А чтобы на этих сторожевых постах лучший порядок поддерживался, пребывать на них один день старосте, а другой день писарю…»
В последний раз перекликались тогда в дремучих шумав-ских лесах ходские часовые, в последний раз реяло над головами доблестных хранителей чешской границы окаймленное черным белое знамя с песьей головой.
Грянула битва у Белой горы.
Разлив всеобщего бедствия захлестнул и этот уголок Ход-ского края. На сороковой день после староместских казней императорский наместник Карл фон Лихтенштейн за семь тысяч пятьсот золотых «заложил» вольных ходов гофрату Вольфу Вильгельму Ламмингеру барону фон Альбенрейту, который в качестве императорского комиссара был одним из главных виновников трагедии 21 июня 1621 года. А девять лет спустя за пятьдесят шесть тысяч золотых ходы были уже проданы тому же Ламмингеру в полное и потомственное владение.
Барон фон Альбенрейт не хотел признать и не признал, конечно, ходских вольностей и привилегий и стал обращаться с ними как с обыкновенными крепостными.
Тогда ходы и повели свою последнюю длительную и упорную борьбу. Свободолюбивые люди стойко защищали свои права от насилия и беззакония. Больше шестидесяти лет длилась эта неравная борьба. Порою вспыхивала искра надежды, и ходы думали, что им удастся выиграть тяжбу при венском дворе, но выиграл ее окончательно и бесповоротно наследник Ламмингера, его сын Максимилиан. Ходам раз и навсегда было сказано, что просьба их отклоняется, что все их привилегии аннулированы и потеряли силу, а сами они обязаны под страхом строгой кары хранить.