Псы господни
Шрифт:
— Я был занят, — произнес он виновато. — Мы вместе с сэром Джоном оснащали мой корабль. И к тому же… Я не думал, что понадоблюсь вам.
— А вы являетесь лишь когда можете понадобиться?
— Только тогда, когда вше рады, а это примерно одно и то же.
Маргарет открыла рот от изумления.
— Какое недоброе обвинение! — воскликнула она. — Стало быть, вас здесь ждут, только когда вы нужны? Фу!
Джервас смутился еще больше. Всегда она находит его вину там, где ее нет.
— Но ведь ваш испанец был неотлучно при вас и не давал вам скучать, — сказал он грубовато, напрашиваясь на возражение.
— Он очень вежлив, Джервас, не так ли?
— О, весьма вежлив, — проворчал Джервас.
— Я нахожу его чрезвычайно занимательным. Вот уж кто повидал мир!
— Что ж, то же самое могу сказать и о себе. Разве я не плавал вместе с Дрейком…
— Да, конечно. Но тот мир, что я имею в виду, мир, открывшийся ему, очень отличается от вашего, Джервас.
— Мир он и есть мир, — нравоучительно заметил Джервас. — И если на то пошло, я повидал гораздо больше, чем он.
— Если речь идет о диких неизведанных краях, то я вами согласна, Джервас. Но по нему можно судить, что он хорошо знает цивилизованный мир, мир культуры. Он бывал при всех дворах Европы, ему знакомы их обычаи и нравы, он всесторонне просвещенный человек. Он говорит на языках всех народов мира, божественно играет на лютне, а поет… О, если бы вы слышали, как он поет, Джервас! И он…
Но Джервасу уже претили ее похвалы.
— Сколько он еще прогостит здесь, это чудо всех веков? — прервал он ее вопросом.
— Боюсь, недолго.
— Боитесь? — В голосе его прозвучала явственная неприязнь.
— Что я такого сказала? — удивилась Маргарет. — Почему вы так рассердились, Джервас?
Он раздраженно хмыкнул и стал прохаживаться взад и вперед, с остервенением впечатывая в землю каждый шаг. Плавая с Дрейком, он повидал мир и многому научился, но у него было мало возможностей постичь коварные повадки женщин.
— Что вы собираетесь с ним делать? — спросил Джервас, — Ваш отец принял решение?
— Отца это не касается. Дон Педро — мой пленник. Я держу его рада выкупа. Как только придет выкуп, дон Педро уедет.
Это сообщение сначала удивило, потом слегка развеселило Джерваса.
— Если вы ждете выкуп, у вас нет никаких оснований беспокоиться, что дон Педро скоро покинет вас.
— Вы слишком самоуверенны. Дон Педро написал письмо знакомому в Нант, а тот поедет в Испанию и привезет выкуп.
Сэр Джервас отбросил всякую вежливость.
— О! — воскликнул он с усмешкой. — Уж лучше бы вы послали в Труро за констеблем и передали дона Педро судьям.
— Это все, чему вы научились, плавая с сэром Фрэнсисом Дрейком? Вот как вы понимаете рыцарство? Уж лучше снова отправляйтесь в плавание и плывите подальше.
— Рыцарство! — произнес Джервас с издевкой. — Вздор! — И прекратив издевки, перешел к практическим делам. — Вы сказали, что он написал письмо. А кто его доставит?
— В том-то, конечно, и заключается трудность. Дон Педро это прекрасно понимает.
— Ах, он понимает? Разумеется, он и должен быть понятливым. Он способен увидеть то, что стоит перед ним. Вот это проницательность! — И Джервас рассмеялся, радуясь тому, что и у испанца обнаружилось слабое место.
Радость его заметно поубавилась, когда Маргарет указала ему на последствия проволочки с отправкой письма. К тому времени они вышли из розария, перед ними была каменная скамья в виде ниши, наполовину углубленная в густую изгородь из тиса. Маргарет вздохнула, словно смирившись с судьбой, и села.
— Значит, дон Педро проживет здесь до конца своих дней. — Она снова тяжело вздохнула. — Какая жалость. Я ему глубоко сочувствую. Пленник на чужбине — незавидная доля. Как дрозд в клетке. Ничего не поделаешь! Мы сделаем все, что в наших силах, для облегчения его участи, а что касается меня, я довольна, что дон Педро останется здесь. Мне нравится его общество.
— Ах, нравится? Сами признаетесь?
— А какой женщине оно бы не понравилось? Большинство женщин сочло бы его восхитительным. Мне было так одиноко, пока он не появился в нашем доме: отец вечно занят своими книгами, и компанию мне составляли такие глупцы, как Лайонел Трессилиан, Питер Годолфин или Нед Трегарт. И если вы уйдете в плавание — а вы сказали, что уйдете — мне снова будет очень одиноко.
— Маргарет! — Джервас склонился к ней, глаза его сияли от счастья столь неожиданного признания.
Маргарет подняла к нему голову и улыбнулась ему не без нежности.
— Вот так! Я это сказала! По правде говоря, я не собиралась выдавать себя.
Джервас опустился на скамью рядом с Маргарет и обнял ее за плечи.
— Надеюсь, вы понимаете, Джервас, что мне хотелось бы удержать при себе такого прекрасного собеседника, как дон Педро.
Рука Джерваса, обнимавшая ее плечи, упала.
— Я хочу сказать — когда вы уйдете в плаванье, Джервас. Вы ведь не хотите, чтоб я скучала. Конечно, не хотите, если любите меня.
— Об этом еще надо подумать, — отозвался он.
— О чем подумать?
Он подался вперед, уперся локтями в колени.
— Я говорю о письме, которое он написал: какую пользу он надеялся извлечь из этого письма?
— Какую? Получить деньги на выкуп и на возвращение в Испанию.
— А у него нет соображений, как отправить письмо в Нант?
— Почему же, он полагал, что его может доставить шкипер с какого-нибудь рыболовного судна или яла. Трудность в том, как убедить шкипера оказать ему эту услугу. Но дон Педро так умен, что найдет выход. Он очень проницателен и находчив, Джервас, и он…
— Да, да, — кивнул Джервас. — Возможно, я облегчу ему эту задачу.
— Вы, Джервас? Какую задачу?
Он вдруг поднялся.
— Где письмо?
Маргарет глядела на него изумленными глазами.
— Не понимаю. Зачем вам оно, Джервас?
— Я найду шкипера, который доставит письмо в Нант. Оно будет там в худшем случае через неделю. Еще неделя-две уйдут на то, чтобы получить выкуп, и тогда пусть возвращается в Испанию или к дьяволу.
— Неужели вы и вправду окажете ему такую большую услугу? — спросила ее светлость с невинным видом.