Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
Проследив за бойцами, Шеннон направился в штабную палатку, как в шутку здесь называли растянутый над большой циновкой тент, под которым была установлена полевая радиостанция. Он достал из своего планшета аэрофотоснимки Хрустальных Гор и старые кроки Загорья, которые случайно обнаружил в архиве колонии. Их сорок лет назад составили офицеры колониальных войск во время кампании против каннибалов. Разложив их вокруг себя, Шеннон достал белый лист и на нём стал вычерчивать подробный маршрут будущего похода. Это заняло у полковника более двух часов. Периодически наёмник отвлекался, прикладываясь к фляжке, а один раз даже немного вздремнул. Когда наёмник осмотрел результат своего труда, он остался им очень доволен. Конечно, было бы лучше показать его Калину Верду, но он пока не проявлялся ни в Буюнге, ни в Укаке. Тогда он решил показать его племяннику вождя. Сани внимательно осмотрел чертёж, а потом вдруг сказал:
– Вроде всё верно, но я бы показал это старому Кану. Думаю, что он разберётся в этом рисунке. Старик много что видел на своём веку.
Старейшина долго рассматривал творчество наёмника, охая и качая головой из стороны в сторону. Его цепкий , хитрый взгляд бегал по сторонам, будто пытаясь спрятаться. Было непонятно, старик не понимает схемы или просто прикидывается. Наконец, под пристальными взглядами Шеннона и Аба ла Крете старый Кан сдался:
– Вот тут, бвана Шено, - ткнул он пальцем в чертёж,- русло ручья течёт вдоль тропы, а не поперёк, как у Вас. Этого сензала уже давно не существует. Здесь был оползень и овраг перекрыт.
Старейшина сделал около дюжины различных замечаний и поправок, которые наёмник аккуратно внёс в план. По его мнению, комментарии были несущественны, но очень полезны для ориентации на местности. Закончив чертить, Шеннон поблагодарил старика за помощь и как-бы невзначай спросил:
– Может ты ещё знаешь что-нибудь о второй белой женщине в горах?
Глаза старика вновь заметались по сторонам, он напрягся, но продолжал молчать. Когда Аб повторил вопрос Шеннона на лингвала, он только помотал головой, давая понять всем своим видом, что он не хочет отвечать на вопрос.
Утром в понедельник Шеннон выступил в поход так и не дождавшись Калина Верда. Он объявился только около полудня на перевале, как и полагал Аб. Естественно никакой информации он не сообщил, поскольку торопился в столицу в сопровождении двух десятков соплеменников, ставшим выборщиками. После его ухода Патрик вновь связался с начальником и сообщил последние новости: выборы состоялись.
– Слава, Богу,- облегчённо вздохнул Шеннон. Он пошёл вдоль колонны и догнав Верда, нёсшего на плече пулемёт.
– Похоже Ваш дядя станет крупной шишкой в новом правительстве, Сани.
Тот устало улыбнулся и произнёс:
– Мне ещё надо до этого дожить!
– Ничего, доживёшь, куда денешься!
– Уж, постараюсь.
Отряд двигался по самой опушке тропического леса. Его движение облегчалось тем, что идущий впереди дозор периодически находил звериные тропы, которые легко было расчищать. Этим попеременно занимались взятые в Буюнге мужчины. Марш продолжался уже семь часов. Через каждые пятьдесят минут отряд останавливался на "водный" перерыв. Почти всё время колонна шла цепочкой по одному, иногда по двое. Замыкающим шёл Филх, который подгонял носильщиков и отстающих, что позволяло сохранять постоянный темп продвижения. В боевой дозор был назначен Бомоко в сопровождении двух рубщиков, за которым на небольшой дистанции следовал Ролт, а за ним пулемётчики. Шеннон располагался как раз посередине между отделениями штрафников. Было около двух пополудни, когда движение застопорилось. К Шеннону подскочил Рольт.
– Слева от нас сензал, сэр.
– Сколько до него?
– Три сотни ярдов, сэр.
Шеннон посмотрел на часы. Они показывали половину второго. Жаркий африканский полдень был в самом разгаре. В этом районе, отгороженном от океанских ветров горами, атмосфера быстро накалялась. Не помог даже обычный для этих мест короткий полуденный дождь. Шеннону вдруг стало непереносимо жарко: он ощущал, как с каждой секундой из него выпаривается вода. Кота вдруг замутило, но он не подал виду. Отхлебнув тепловатой воды из фляги, он сверился со своей импровизированной картой. По найденным ориентирам он определил примерное местоположение отряда. Выходило, что его люди прошли почти двенадцать миль.
– Для начала неплохо, - произнёс вслух Кот.
– Рольт, обыщи селение. Всем остальным изготовиться к бою!
Однако, ничего экстраординарного не произошло. Сензал, обозначенный на карте под названием Ойо, оказался пуст. С виду он ничем не отличался от других селений винду, расположенных в гилеях. Большое кострище в центре, расчищенная площадка вокруг него. Стоящие в беспорядке плетёные хижины, крытые листьями и соломой, были развёрнуты входом к кострищу. Всюду валялись в беспорядке брошенные предметы: было видно, что его жители были застигнуты врасплох. Люди Шеннона вошли в него и обыскали. Их начальник ещё раз поглядел на солнце и сверился с компасом.
– Филх, выставить охранение. Рольт -- выдели пару человек на поиск местных жителей. Они не могли далеко уйти. Скажи, что мы им не нанесём никакого вреда. Остальным -- отдыхать полтора часа! На ночлег здесь останавливаться не будем. У нас ещё пять часов светлого времени. Пусть носильщики мне растянут тент.
Через несколько минут два полуголых носильщика, совершенно неразличимых между собой из-за осевшей на их коже красной латеритовой пыли, расторопно растянули тент и выложили циновку. Шеннон прилёг на неё и расстелил рядом карту. Ему было ужасно жарко, но влажный шёлк и лёгкий ветерок, неожиданно подувший со стороны леса, дали необходимый эффект: дышать стало заметно легче. Прохлада получилась весьма относительной, но это пошло полковнику на пользу.
– Жаль, что это мой последний поход, - подумал он и задремал.
Люди Рольта сбились с ног, но всё-таки нашли деревенских. Они облазили всю округу прежде, чем обнаружили беглецов. Они прятались в большой пещере, примыкавшей к латеритовому плато. Их насчитывалось около трёх десятков, в основном, женщины и дети. Среди них выделялся седой благообразный старик, которого Шеннон принял за старейшину, но, как почти сразу выяснилось, ошибся. Это был знахарь, уважаемый и почтенный человек, специально приглашённый из бомы Коро жителями Ойо. Он был очень разговорчив и многое поведал о событиях этого лета на юге. Допрашивал его Сани Верд. Несмотря на наличие вооружённых людей, старик, которого звали Борот, не выказал страха и охотно отвечал на все вопросы. Вскоре у Кота сложилась чёткое представление о том, кто ему противостоит на юге. Шеннон ещё раз сверился со своей примитивной картой. Предстояло принять решение: двигаться длинным путём дальше вдоль кромки гилеев или подняться вверх по склону, а затем спуститься прямо к Коро. Он выбрал второе. На гребне Хрустальных Гор господствовал западный ветер. Он дул ровно, изматывающе. Поток воздуха пронизывал долину, нисходя к джунглям, где атмосферное давление было ниже. Его упорство поддерживало последний оплот субтропиков на пороге бескрайних многоярусных гилеев, раскинувшихся парой сотен метров ниже. Натыкаясь на плотные влажные массы воздух с Атлантики завихрялся, стихал, но приносил временное облегчение от жары. Несмотря на это, отряд продвигался очень медленно. До наступления темноты было ещё три часа, за которые его люди прошли ещё всего четыре мили. По их поведению было видно, что они выдохлись. Одно дело идти в мягкой обуви по расчищенной от высоких папоротников тропе, а другое преодолевать небольшие расселины и перебираться с валуна на валун с полной выкладкой. Хуже всего было босоногим носильщикам, которым приходилось огибать углы, отыскивая места поудобнее для того, чтобы перетащить свою поклажу через препятствия. Надо было искать место для ночлега. За полчаса до заката Рольт обнаружил небольшую лощину, огороженную с трёх сторон колючим кустарником, и сообщил об этом своему командиру. Осмотрев её, Шеннон решил разбить в ней лагерь. Он забрался на большой валун, откуда был виден хвост его отряда, медленно двигавшийся по оврагу. Замыкающие во главе с Филхом только втянулись в его узкую горловину, в то время как Бомоко и оба рубщика из Буюнги уселись на расчищенное от колючек место вокруг небольшого ручья, стекающего по склону. Силуэты солдат почти слились с окружающим фоном, их выдавали только случайные блики на стволах винтовок. Наёмник смотрел на темнеющий внизу сплошной зелёный купол гилеев и думал, не ошибся ли он, выбрав путь через гору.
Наконец, подтянулись все отставшие. Рассевшись вокруг огня солдаты вытянули, уставшие ноги и жадно поедали консервы. Все молчали. Тишину нарушал только лязг ножей, скребущих о жестяные банки, шорох, разрываемых упаковок, и чавканье. Шеннон позволил себе потратить ещё пару минут на созерцание леса и бесплодные размышления, а затем выбросил всю эту ерунду из головы и занялся неотложными задачами. Сначала он произвёл обход лагеря по периметру -- последняя проверка перед отбоем, которую он по многолетней привычке всегда проводил лично, а затем вернулся в лагерь. Внутри периметра каждая группа из тройка оборудовала ячейки, которые служили одновременно и стрелковой позицией, и местом для сна. Их, как и гальюны, оборудовали в соответствии с рекомендациями британского Генштаба по разбивке временного лагеря на враждебной территории. Лёжки были не слишком удобны, но безопасны в случае внезапной атаки. Эта система была опробована во время войны в индокитайских джунглях и была общепринятой в колониальных войсках. Согласно правилам, один из бойцов тройки должен был бодрствовать, но это правило африканцами редко когда соблюдалось. Тем не менее, Шеннон руководствовался этим правилом, хотя и по другой причине: троих ночью зарезать сложнее, чем двоих, поскольку к среднему сложно подступиться. Внутри периметра разбили четыре палатки. Командир отряда с рацией и сержанты расположились в двух из них, в третьей устроили походный лазарет, а в четвёртой -- склад. Носильщики разлеглись вокруг костров, прикрывшись каким-то тряпьём, которое они принесли с собой.