Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Прошу Вас связаться с комиссаром Хорасом или дежурным по столичному гарнизону. Они подтвердят мою личность...
– Но полчаса назад поступил приказ из столицы, чтобы мы задерживали всех подозрительных лиц, пересекающих границу.
– И много таких нашлось?
– Вы -- единственный, - растерянно произнёс Слит.
– А почему Вы решили, лейтенант, что я подозрительный? Все в столице знали, что сегодня утром я поеду из Кларенса в Уарри.
Тут раздался новый окрик низенького сержанта, который извлёк из багажника саквояж для скрипки:
– Лейтенант, свяжитесь немедленно со штабом, -
– Комиссар Хорас лично согласовал мой отъезд.
Офицер решительным шагом направился к будке, где торчала большая суставчатая антенна. Оттуда раздавался голос радиста, который с кем-то общался на певучем диалекте северных бакайя.
– А это что такое? Немедленно откройте.
"Похоже без стрельбы не обойтись," - подумал Шевалье. Он засунул в рот сигарету и потянулся за коробком спичек, лежавший на передней панели. На глазах у солдат он подпрыгнул и упал вниз. Наёмник нагнулся вниз, делая вид, что хочет его поднять. Его правая рука залезла под пассажирское сиденье. Рукоятка "скорпиона" привычно легла в его ладонь. Затем он выпрямился, положив автомат на колени.
– Я позавчера был в штабе, - отчётливо произнёс Шевалье. Его слова предназначались больше для сержанта, чем для его командира.
– Полковник Шеннон лично разрешил мне покинуть Кларенс. Он мой старый друг!
– Нгачи, дай связь с Кларенсом!
– громко скомандовал лейтенант Слит на лингвала. Из будки высунулся массивный, пучеглазый негр-альбинос.
– Да, сайя, - произнёс он.
Сержант, уже положивший свой глаз на камеру, занервничал:
– Он снимал Кларенс!
– закричал он лейтенанту.
– Он - иностранный шпион. Его надо расстрелять!
– Хорошо! Если прикажут из столицы, я засвечу плёнку, - сказал Шевалье примирительно и передёрнул затвор.
Тут радист неожиданно для всех вылез из будки и стал бойко размахивать руками, останавливая солдат.
– Пропустить. Из штаба сообщили, что мсье Ювелен выполняет важное правительственное задание. Разрешение на его выезд дал лично полковник Шеннон, - большие выпуклые глаза радиста на секунду зыркнули в сторону белого. Шевалье на секунду показалось, что альбинос ему многозначительно подмигнул. Солдаты немедленно стали складывать вытащенное ими барахло обратно в чемоданы, а сержант с сожалением - запихивать камеру в футляр: Радист наблюдал за их действиями презрительно прищурившись, но, к счастью кроме наёмника, этого никто не заметил. Шевалье опустил "скорпион" вниз под ноги.
Лейтенант Слит теперь уже знал, что делать - подчиняться приказу:
– Езжайте, мсье Ювелен. Эй, вы, быстро грузите назад!
– крикнул он солдатам.
– Эй, поднять шлагбаум! Ну!
– Спасибо, лейтенант!
– Вам, спасибо, мсье за письмо от отца. Я его не видел уже больше месяца. Он -- сильно болен!
Маленький сержант небрежно кинул на дно багажника так и не открытый им футляр для скрипки, кое-как поставил чемоданы, а поверх них положил кинокамеру.
– Езжай, чего стал!
– нервно рявкнул он.
– Белым нечего делать в Зангаро!
Шевалье нажал газ, мотор джипа взревел. Лейтенант махнул рукой: солдаты поспешили поднять шлагбаум. Лейтенант приложил руку к козырьку кепи:
– Езжайте, мсье Ювелен! Прощайте!
– До встречи, лейтенант Слит!
– процедил сквозь зубы Шевалье.
– До скорой встречи.
Гвианийские пограничники пропустили Шевалье без досмотра. Они давно знали что из нищей Зангаро везти нечего. В пяти километрах к северу Шевалье встретил джип, окрашенный в пятнистый цвет. Из него вышел Жан Люк Валье:
– Здравствуй, Жорж, - поприветствовал он начальника: - Как всё прошло?
– На ура! \вот только надо поставить на предохранитель "скорпион", а то невзначай выстрелит от этакой тряски...
Смерть Морисона взбудоражила привыкший за два истекших месяца к тишине Кларенс. Для обеспечения порядка жандармерия привела в действие план, разработанный Шевалье.К полудню улицы столицы наводнили патрули, а регулировщики заняли посты на всех развилках Равнинной Дороги. Введение режима повышенной безопасности в Кларенсе было важной составной частью плана Роджерса, заинтересованного в полной безопасности эмиссаров Мэнсона. Как только информация о прилёте мистера Гуля и сопровождающих его лиц достигла Лондона, экс-контрразведчик позвонил магнату и доложил о начале второго этапа операции. Он заключался в том, чтобы максимально снизить влияние Шеннона на вновь избранное правительство.
– Как Вы собираетесь этого достигнуть, полковник, - поинтересовался Мэнсон.
– Очень просто, сэр Джеймс. Подсуну службе безопасности информацию об их дружбе со времён Биафры.
– Но, насколько я помню из Вашего досье, и доктор Окойе, и его советники, включая Морисона, работали с Оджукву. Не так ли?
– Это так, сэр, но в понедельник у них в Зангаро будет новый парламент. При этом команда Окойе будет расколота взаимными подозрениями.
– Вы думаете, что этого достаточно?
– Вовсе нет, сэр. Мы подсунем информацию о том, что за убийством Морисона стоит секта монсеньора Фернандеса. Это расколет бакайя.
– Я не могу взять в голову, Роджер, какой цели Вы всё-таки добиваетесь?
– Я хочу, чтобы правительство Окойе было максимально расколото, а его фракция ослаблена взаимными подозрениями, сэр Джеймс. Тогда мы легко добьемся своей цели.
– Хорошо. Сообщите Ваши соображения мистеру Торпу, полковник. Как дела в Уарри?
– Всё идёт по плану. Нам нужно ещё четыре недели для завершения тренировок, сэр Джеймс. Полагаю, что мистер Эндин держит Вас в курсе событий.
– Угу!
– промычал в трубку магнат.
– До свиданья, сэр!
Как только раздался короткий гудок, Мэнсон включил селектор и приказал:
– Миссис Кук! Напомните господам Эндину и Торпу, что я хочу получать их ежедневные отчёты не позднее девяти часов утра.
– Хорошо, сэр!
Расследование сразу зашло в тупик после того, как выяснилось, что Морисон убит пулей восьмого кадибра с мельхиоровой оболочкой. Такого калибра в стране отродясь не было, а отсутствие должных навыков и справочников не позволяло даже определить оружие убийства. Лейтенант Ракка сбился с ног в поисках подозреваемых. Действительно, лиц, которые потенциально могли быть заинтересовано в смерти советника, было много, а причин ещё больше. Доктор Окойе специально вызвал комиссара Хораса для доклада о ходе следствия. Тот толково доложил о плане розыскных мероприятий и изложил свою версию убийства: