Псы войны
Шрифт:
Торп поднялся и подошел к дряхлой старухе, полулежащей в кресле. Сказал, склонившись к слуховому аппарату.
– Леди Макаллистер, люди, которых я представляю, не хотят менять работу компании. Наоборот, они собираются вложить большие средства, чтобы сделать ее знаменитой и богатой. Мы хотим снова возродить дело Макаллистера, сделать так, как было при вашем муже…
Впервые с начала беседы, которая продолжалась уже час, в глазах старухи сверкнуло что-то похожее на блеск.
– Как было при моем муже? – повторила она.
– Да, леди Макаллистер, – проорал Торп. Он протянул руку в сторону пялящегося со стены самодура. – Мы хотим воссоздать дело его жизни так, как бы он сам этого желал, и сделать владения Макаллистера настоящим памятником ему и его работе.
Но старуху снова понесло не туда.
– Они так и не поставили ему памятник, – дрожащим голосом залепетала она. – Чего я только не делала, знаете. Властям писала. Сказала, что готова сама заплатить за статую, а они говорят, будто у них места нет. Сами ставят столько памятников, а для моего Иэна места не нашли.
– Они поставят ему памятник, как только его владения и компания снова встанут на ноги, – прокричал Торп в слуховой аппарат. – Им придется это сделать. Богатая компания может настоять на этом. Можно будет основать стипендию или фонд имени сэра Иэна Макаллистера, так что люди будут его помнить…
Он уже пробовал закинуть эту удочку однажды, но она его наверняка не расслышала или просто не поняла, о чем он говорит. На этот раз она услышала.
– На это пойдет много денег, – жалобно затянула старуха. – А я женщина небогатая…
На самом деле она была невероятно богата, но, видимо, не догадывалась об этом.
– Вам не придется платить, леди Макаллистер, – сказал он. – Все оплатит компания. Но для этого компании надо встать на ноги. Значит, будут нужны деньги. Деньги вложат в компанию мои друзья…
– Ничего не знаю, ничего не знаю, – проныла старуха и начала шмыгать носом. Полезла за батистовым носовым платком в рукав платья. – Я в этих делах ничего не понимаю. Вот если бы мой дорогой Иэн был здесь. Или мистер Далглиш. Я всегда спрашиваю у него совета как лучше поступить. Он все бумаги для меня подписывает. Миссис Бартон, я хочу в свою комнату.
– Хорошенького понемножку, – отрезала прислуга-надомница. – Пойдемте, пора отдохнуть. И принять лекарство. – Она помогла старухе подняться и вывела из комнаты в коридор.
Сквозь открытую дверь Торп слышал, как она деловым тоном велела хозяйке ложиться в кровать, и как старуха жалобно возражала против горького лекарства.
Вскоре миссис Бартон вернулась в гостиную.
– Она в постели, пусть немного отдохнет.
Торп изобразил на лице самую печальную улыбку.
– Похоже, что я потерпел неудачу, – грустно произнес он. – А ведь все те акции, которыми она владеет, ровно ничего не стоят, если компанию не обновить, сменив руководство и вложив хорошие деньги, весьма приличную сумму, которую мои партнеры готовы были предоставить.
Он встал и направился к двери.
– Простите, что доставил вам неудобства, – сказал он.
– Мне к неудобствам не привыкать, – отозвалась миссис Бартон, но лицо ее смягчилось. Давненько перед ней никто не извинялся за причиненное беспокойство. – Не хотите выпить чашку чая? Я обычно пью чай в это время.
Шестое чувство подсказало Торпу, что надо соглашаться.
Когда они уселись за чаем в кухне, которая была вотчиной экономки, Мартин Торп почувствовал себя почти как дома. На кухне у его матери, в Баттерси, было все очень похоже. Миссис Бартон рассказала ему о леди Макаллистер, об ее хныканье, капризах, упрямстве и постоянном напряжении, связанном с такой удобной для старухи глухотой.
– Она не способна понять ваши доводы, мистер Торп, даже когда вы предложили соорудить памятник этому старому злодею, чей портрет висит в гостиной…
Торп удивился. Очевидно, у едкой миссис Бартон ушки на макушке, и голова неплохо варит.
– Она вас слушается, – сказал он.
– Хотите еще чашку? – спросила она.
Подливая чай, тихо сказала:
– О, да, она меня слушается. Потому что зависит от меня и знает это. Если я уйду, ей больше никого не найти. Сейчас не те времена. Людей теперь раздражает старость.
– Нелегко вам приходится, миссис Бартон?
– Нелегко, – коротко ответила она. – Но у меня есть крыша над головой, еда и кое-какая одежда. Скриплю понемногу. Приходится платить свою цену за все.
– Вы вдова? – мягко спросил Торп.
– Да.
Рядом с часами, на полке, стояла фотография молодого человека в форме пилота Королевских воздушных сил. На нем была кожаная куртка и шарф в горошек. Он широко улыбался.
Если смотреть со стороны, он чем-то напоминал Мартина Торпа.
– Ваш сын? – спросил он, кивнув.
Миссис Бартон кивнула и посмотрела на фотографию.
– Да. Его сбили над Францией в сорок третьем.
– Простите.
– Это было давно. Ко всему привыкаешь.
– Выходит, он не сможет за вами присмотреть, когда она умрет?
– Нет.
– А кто сможет?
– Как-нибудь обойдусь. Она наверняка мне что-нибудь отпишет в завещании. Я за ней уже шестнадцать лет хожу.
– Да, конечно, она вас не забудет. Позаботится наверняка.
Он провел еще час на кухне и вышел оттуда счастливым человеком.
Магазины и конторы уже закрывались, но он из ближайшего телефона-автомата позвонил в правление «Мэн-Кона», и через десять минут Эндин исполнил просьбу своего коллеги.