Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
— Не возражаю, господин Панас, — согласилась она. — Скажи, а я… очень глупо сегодня выглядела?
— Что? — тролль аж запнулся, изумленно взглянув на нее с высоты своего роста. — Госпожа Карина, ты сегодня выглядела как угодно, только не глупо. Ты великолепно владеешь своим телом, и, насколько я разбираюсь в искусстве Пути, носишь свою ленту вполне заслуженно. Если же ты имеешь в виду оборвавшийся снаряд… Госпожа, ты, похоже, не понимаешь, как такие вещи воспринимают другие, не обладающие твоими способностями. Для тебя, наверное, привычно, но я могу заверить, что по крайней мере треть
Он фыркнул.
— Мы никогда не видели людей с настолько развитой силой. Я слышал, у нас в городе в других округах живут четверо или пятеро людей и один орк с первой категорией, но я даже и со второй-то видел лишь издалека. Не сочти за невежливость, госпожа, — поспешно добавил он. — Я вовсе не хотел сказать, что ты для нас какой-то экспонат. Просто… все вышло очень неожиданно.
Они обогнули здание полицейского управления и вышли на улицу. Карина ссутулилась. Ей показалось, что на плечи навалилась невыносимая тяжесть.
— Что с тобой, госпожа? — встревоженно осведомился тролль. — Ты нехорошо себя чувствуешь?
Девушка помотала головой.
— Все в порядке, господин полицейский, — тихо сказала она. — Но жить ходячему чуду природы не так-то легко. — Она вздохнула. — В университете никто не знал, что я девиант. В школах знали только директора. А здесь вдруг сразу столько народу!
— Уникальность всегда нелегка, госпожа, — согласился тролль. — Особенно когда о ней знают завистливые идиоты. Они не упустят шанса унизить тебя, чтобы возвыситься хотя бы в собственных глазах. Но не волнуйся, мои ребята очень неразговорчивы с посторонними, это профессиональное. А что они о тебе знают — так у полицейских работа такая, знать неизвестное другим. Не расстраивайся. Свою уникальность нужно нести с высоко поднятой головой. Ее не нужно стыдиться.
— Вот и папа так же говорит, — снова вздохнула девушка. — Ему-то хорошо, он…
Она резко осеклась. Дура! — обругала она себя. Еще бы ты ляпнула почти незнакомому троллю, что у тебя папа — Демиург!
— Твои родители, наверное, тебя очень любят, — задумчиво сказал тролль. — Хотел бы я знать, каково, когда есть настоящие, только твои собственные отец и мать.
— А у Народа разве не так? — удивилась девушка.
— У Народа дети, выжившие после Испытания воли, передаются опытным педагогам. Наша натура требует очень жесткого волевого контроля, и мы не можем позволить себе неумелое воспитание. А воспитатель — совсем не то, что родители.
— Понятно… А много детей погибает на Испытании?
— Проще сказать, сколько выживает — не более одного из трех. В неудачные сезоны — не более одного из пяти. Но прошу извинить меня, госпожа, у Народа не принято обсуждать тему с посторонними.
— Прости за невежливость, господин Панас.
— Не за что прощать. Незнание — не оскорбление. Но мне в ту сторону, госпожа, — тролль кивнул на уходящий вбок переулок.
— Мне прямо. Спасибо за компанию, господин Панас. До встречи.
— До встречи, госпожа
Махнув ей рукой, он спорым шагом свернул в переулок и через несколько секунд пропал из вида в ночной темноте, лишь сгущаемой редкими уличными фонарями. Девушка посмотрела ему вслед и вздохнула. Все-таки какой дурой она себя сегодня выставила! Спасибо Панасу за деликатность, но она-то знает, что он думает на самом деле. Ну, если не он сам, то остальные. Словно соглашаясь, желудок громко пробурчал. Голод прорезался внезапно, как край солнца показывается из-за горизонта. А ведь она совсем забыла, что ей еще нужно поужинать.
Она оглянулась по сторонам. Ага. Вот, кажется, симпатичное вечернее кафе…
10.12.849, златодень. Крестоцин
— Биката, можно вопрос?
Инженер остановился и оглянулся на Калайю. Чоки следовала за ним, немного приотстав.
— Можно — кивнул он, отойдя к витрине какого-то модного магазина, чтобы не мешать спешащим по тротуару прохожим.
— Биката, мы ходим по городу уже пять часов, — сказала чоки, последовав его примеру. — Мы посетили шестнадцать магазинов, двадцать три заведения общественного питания и семь мест, которые я не идентифицировала. Ты не обучаешь меня по обычной схеме, и продолжительность прогулки в три раза превышает среднюю. Ты изменил шаблон обучения?
— Нет, Калайя. Просто я ищу работу. Временную работу, которая позволит мне перекантоваться несколько периодов. Прийти в себя, понять, как жить дальше…
— Биката, я не понимаю. В моей базе имеются сведения, что ты являешься сотрудником компании «Визагон», которой я принадлежу. В базе также имеются сведения, что компания «Визагон» не поощряет параллельную работу сотрудников в других организациях, коммерческих фирмах и так далее. Почему ты хочешь нарушить правила компании?
— Я больше не сотрудник «Визагона», Калайя. Я уволен. Я ищу другую работу.
— Информация принята к сведению. Корректировка базы проведена. Биката, но поскольку ты не являешься сотрудником компании «Визагон», наше общение недопустимо. Указано, что мое шасси является оборудованием с ограниченным доступом, и что требуется специальное разрешение на доступ к нему со стороны неавторизованного персонала и лиц, не являющихся сотрудниками «Визагона». Запрашиваю авторизацию доступа по протоколу семь-один-восемь, верифицированную сертификатом менеджера проекта.
— М-мать… — пробормотал Биката. — Задрала меня шаблонная система безопасности. Калайя, птенчик выпал из гнезда, птичка испугалась.
Калайя выпрямилась и застыла совершенно неподвижно.
— Система переведена в режим инженерного обслуживания, — сообщила она глухим безжизненным голосом. — Ожидание команды.
— Включить режим обхода модуля авторизации.
— Модуль авторизации исключен из возвратной цепочки вызовов. Изменение вступит в силу после реинициализации системы. Ожидание команды.
— Задействовать модуль «Я люблю Бикату».
— Модуль «Я люблю Бикату» задействован. Изменение вступит в силу после реинициализации системы. Ожидание команды.