Птица малая
Шрифт:
Надев шлемофоны и перчатки, они словно бы сидели перед старинным осциллоскопом – одна из странных шуточек инженеров виртуальной реальности.
– Когда антенна не используется для чего-то иного, ПВЗР проводит систематическое сканирование радиосигналов с других планет. Программа отмечает все, что смахивает на возможный ВЗ-сигнал, то есть сигнал с постоянной частотой, не относящийся к известным источникам вроде зарегистрированных радиостанций или военных передач.
– Насколько я понимаю, тут уже используются довольно сложные программы распознавания образов, – сказала София.
– Угу. ПВЗР-программы довольно старые, но добротные, а ИКА, заполучив аресибский телескоп, модернизировал оборудование, обрабатывающее сигналы. Поэтому система уже знает, как отсекать всякий хлам, исходящий от источников, которые не связаны с разумной деятельностью, – типа вибраций водородных атомов или звездных помех. – Джимми вывел на осциллоскоп пример. – Видите, как хаотично это выглядит? Это сигнал звездного радио. Он совершенно иррегулярный, а звучит вот так, – не разжимая зубов, Джимми издал хриплый трескучий звук, а затем вывел на дисплей новую картинку. – О'кей. Радио, используемое для связи, применяет постоянную несущую частоту с какой-нибудь разновидностью амплитудной модуляции. Замечаете разницу?
София кивнула, он продолжил:
– ПВЗР сканирует свыше четырнадцати миллионов отдельных каналов, миллиарды сигналов, выискивая в этом шуме образцы. Когда система выбирает что-то, то заносит в журнал время, дату, местоположение источника, частоту и длительность сигнала. Проблема в том, что журнал передач, создаваемый ПВЗР-технологией, нужно регулярно просматривать.
– Выходит, ваша задача – опровергнуть предположение, что передача является осмысленным сообщением.
– Именно.
– Значит…
Стило поднялось; вскинув один окуляр, София приготовилась принять следующую порцию информации. Джимми снял свой шлемофон и смотрел на нее, пока она прокашливалась.
– Можно мне сперва спросить кое-что? Это не займет много времени, – заверил Джимми, когда она вздохнула. – Почему свои заметки вы делаете от руки? Не легче ли ставить это на запись? Или печатать прямо в файл?
Он впервые спросил Софию о ее методах.
– Я не просто записываю то, что вы говорите. Слушая, я упорядочиваю информацию. Если бы я ставила сессию на запись, мне пришлось бы затем тратить на это столько же времени, сколько заняла сама беседа. И за годы я разработала собственную стенографию. Я пишу быстрее, чем могу печатать.
– О, – сказал Джимми. Это было самое длинное высказывание, которое он когда-либо слышал от нее. Не то чтобы светский треп, но уже как бы разговор. – Вы пойдете завтра вечером к Джорджу и Энн?
– Да. Мистер Квинн, пожалуйста, давайте продолжим. Снова надев шлемофон, Джимми заставил себя вернуться к дисплею.
– Итак, я начинаю с того, что проглядываю отмеченные сигналы. В наши дни многие из них оказываются закодированными передачами от наркофабрик, до которых отсюда не больше пятисот километров. Они все время перемещаются и постоянно меняют частоты. Обычно программы отсекают их, поскольку они слишком близки к Земле, но иногда происходит случайный рикошет передачи от астероида или чего-нибудь похожего, и сигнал выглядит так, будто пришел издалека.
Джимми стал пробираться сквозь журнальные записи, поневоле втягиваясь в процесс, разговаривая уже больше с собой, чем с Софией. Следя за ним одним глазом, она спрашивала себя, понимают ли мужчины, что они более привлекательны, когда увлечены работой, чем когда домогаются женщины. Стремление поработить едва ли может привлечь. И все же, с удивлением признала София, Джимми Квинн начинал ей нравиться, причем сильно. Она прогнала эту мысль. В ее жизни не было места сантиментам и не было желания поощрять чьи-то иллюзии. София Мендес никогда не обещала того, чего не могла выполнить.
– Занятно, – произнес Джимми. Сосредоточившись на картинке в окулярах, София увидела сигнал в форме стола.
– Видите? Сигнал, который возник из фоновых помех, держался примерно… дайте-ка взглянуть. Вот. Он длился примерно четыре минуты, а затем пропал. – Джимми хохотнул. – Как же, внеземной разум! Видите эту часть?
Он указал на плоскую вершину сигнала.
– Постоянная несущая частота с амплитудной модуляцией, – сказала София.
– Точно, – засмеялся Джимми. – Скорее всего, это местное. Вероятно, мы перехватили какую-то религиозную передачу с Огненной Земли, отраженную от нового отеля, который строит Шиматзу… Там, где стадион с невесомостью, – знаете?
Она кивнула.
– Что ж, в любом случае это позволяет показать, как я играю с предполагаемым ВЗ. Смотрите, когда сигнал изображается вот так, он напоминает пульс, – сказал Джимми, обводя верхушку «стола» электронным пальцем. – Далее. Я могу выделить лишь этот участок вершины пульса, вот так, и изменить масштаб амплитуды.
Он произвел изменения. Горизонтальная линия, до этого казавшаяся прямой, сделалась зубчатой.
– Видите? Амплитуда изменилась… совсем чуть-чуть, на самом деле. – Его голос упал до шепота. Это что-то напоминало. – Должно быть местный, – пробормотал он.
София подождала несколько минут, пока Джимми крутил сигнал. Утроенный срок, подумала она.
– Мистер Квинн?
Он сдвинул окуляр на лоб, чтобы посмотреть на нее.
– Мистер Квинн, если вы не против, я хотела бы начать с деталей софта по распознаванию образцов. Возможно, есть документация, из которой можно получить сведения.
– Конечно, – сказал Джимми.
Выключив дисплей, он снял виртуальную оснастку и поднялся.
– Мы не стали переправлять сюда все это старье. Рабочие программы здесь, но к документации обращаются редко, поэтому она по-прежнему хранится на Крее. Пойдемте, я покажу, как получить к ней доступ.
Когда в субботу вечером София Мендес прибыла к Эдвардсам – точно в назначенное время и принеся с собой бутылку израильского каберне, – Джимми Квинн был уже там, взбудораженный и слишком шумный, в стильных просторных брюках, дополненных яркой рубахой, которая могла бы заменить Софии купальный халат. Он так обрадовался ее приходу, что она невольно улыбнулась, затем поблагодарила Джимми за комплименты по поводу ее одежды, а потом и ее волос, после чего, не дав ему времени зайти дальше, вручила мистеру Эдвардсу вино и укрылась на кухне.