Птица-слава
Шрифт:
– Нечего ему там делать! – отвечает купец. – Мы без грамоты жили, и он проживёт. Бесовское это занятие – школа.
Зашёл учитель в дом к сапожных дел мастеру.
– Да разве это нашего ума дело – школа! – отвечает мастер. – Наше дело – сапоги тачать. Нечего понапрасну время изводить, всякую брехню слушать!
Пошёл тогда учитель к серпуховскому воеводе, рассказывает, в чём дело. А воевода только руками разводит.
– А что я могу поделать? – говорит. – Дело оно отцовское. Тут кому что: одному – грамота, а другому, поди, грамота и не нужна.
Смотрит
– Раз так, я самому государю отпишу.
Посмотрел воевода на учителя. Вид у него решительный. Понял: сдержит свою угрозу учитель.
– Ладно, не торопись, – говорит, – ступай в школу.
Вернулся учитель в школу, стал ждать. Вскоре слышит за окном топот. Посмотрел, видит: идут солдаты, под ружьём ведут ребят.
Целую неделю ребят сопровождали солдаты. А потом ничего, видать, отцы смирились, привыкли. Ученики сами стали в школу бегать.
Стал учитель обучать ребят грамматике. Начали с букв.
– Аз, – говорит учитель. (Это означает буква «А».)
– Аз, – хором повторяют ученики.
– Буки, – говорит учитель. (Это значит буква «Б».)
– Буки, – повторяют в классе.
– Веди…
Потом пошла арифметика.
– Един и един, – говорит учитель, – будет два.
– Един и един – два, – повторяют ученики.
Вскоре научились ребята и буквы писать, и цифры складывать.
Узнали, где есть Каспийское, где Чёрное и где Балтийское моря. Много чему научились ребята.
А как-то раз через Серпухов в Тулу ехал Пётр. Заночевал царь в Серпухове, а утром решил зайти в школу. Прослышал Пётр, что отцы неохотно отдают детей учиться. Решил проверить.
Входит Пётр в класс, а там полным-полно ребят. Удивился Пётр, спрашивает у учителя, как он столько учеников собрал.
Учитель и рассказал всё, как было.
– Вот здорово! – засмеялся Пётр. – Молодец воевода! Это по-нашему. Верно. Накажу-ка, чтобы и в других местах в школу ребят силой тащили. Людишки-то у нас хилы умом, не понимают своей выгоды, о делах государства не заботятся. А грамотные люди нам ой как нужны! Смерть России без знающих людей.
«Радуйся малому, тогда и большое придёт»
– Пора бы нам и свою газету иметь, – не раз говорил Пётр своим приближённым. – От газеты и купцу, и боярину, и горожанину – всем польза.
И вот Пётр как-то исчез из дворца. Не появлялся до самого вечера, и многие уже подумали, не случилось ли с царём чего дурного.
А Пётр был на Печатном дворе, вместе с печатным мастером Фёдором Поликарповым отбирал материалы к первому номеру русской газеты.
Поликарпов, высокий, худой, как жердь, с очками на самом конце носа, стоит перед царём навытяжку, словно солдат, читает:
– Государь, с Урала, из Верхотурска, сообщают, что тамошними мастерами отлито немало пушек.
– Пиши, – говорит Пётр, – пусть все знают, что потеря под Нарвой есть ничто по сравнению с тем, что желаючи можно сделать.
– А ещё, государь, сообщают, – продолжал Поликарпов, – что в Москве отлито из колокольного чугуна четыреста пушек.
– И это пиши, – говорит Пётр, – пусть знают, что Пётр снимал колокола не зря.
– А с Невьянского завода, от Никиты Демидова, пишут, – читает Поликарпов, – что заводские мужики бунт учинили, убежали в леса и теперь боярам и купцам от них житья нет.
– А сие не пиши, – говорит Пётр. – Распорядись лучше послать солдат да за такие дела мужикам всыпать.
– А из Казани, государь, пишут, – продолжает Поликарпов, – что нашли там немало нефти и медной руды.
– А сие пиши, – говорит Пётр, – пусть знают, что на Руси богатств край непочатый, не считаны те богатства, не меряны.
Сидит Пётр, слушает. Потом берёт бумаги. На том, что печатать, ставит красный крест, ненужное откладывает в сторону.
А Поликарпов докладывает всё новое и новое. И о том, что индийский царь послал московскому царю слона, и что в Москве за месяц родилось триста восемьдесят шесть человек мужского и женского пола, и многое другое.
– А ещё, – говорит Пётр, – напиши, Фёдор, про школы, да здорово – так, чтобы все прок от этого дела видели.
Через несколько дней газету напечатали. Назвали её «Ведомости». Газета получилась маленькая, шрифт мелкий, читать трудно, полей нет, бумага серая. Газета так себе. Но Пётр доволен: первая! Схватил «Ведомости», побежал во дворец. Кого ни встретит, газету показывает.
– Смотри, – говорит, – своя, российская, первая!
Встретил Пётр и графа Головина. А Головин слыл знающим человеком, бывал за границей, знал языки чужие.
Посмотрел Головин на газету, скривил рот и говорит:
– Ну и газета, государь! Вот я был в немецком городе Гамбурге, вот там газета так газета!
Радость с лица Петра как рукой сняло. Помрачнел, насупился.
– Эх ты! – проговорил. – Не тем местом, граф, мыслишь. А ещё Головин! А ещё граф! Нашёл чем удивить – в немецком городе Гамбурге. Сам знаю: лучше, да чужое. Чай, и у них не сразу всё хорошо было. Дай срок. Радуйся малому, тогда и большое придёт.
Глава вторая. За славу российскую
Лодки идут по суше
Русские подошли к Нотебургу осенью. Крепость эта, по русски называемая Орешек, стоит на Ореховом острове.
Задули холодные северные ветры. Разыгралось неспокойное Ладожское озеро. Побежали высокие волны, забили о берег шумным прибоем.
По Ладожскому озеру пригнали русские более полусотни ладей – больших лодок, – стали готовиться к штурму. Штурмовать крепость лучше со стороны реки Невы: тут и берега ближе и волны не такие сильные. Но как провести лодки мимо крепости? Шведы начнут стрелять. Потопят меткие шведские стрелки русские лодки. Как быть?