Птица
Шрифт:
Пятый полет
Я положила трубку. Разговор с налоговым инспектором закончился как всегда - приглашением на покатушки.
И ничего странного в этом нет, мало ли какие веселые хобби бывают у скучных налоговых инспекторов, особенно, если они работают по протекции и родители денежек на счастье единственного дитяти не жалеют!
Димасик, наш районный инспектор как раз являлся представителем той самой золотой молодежи. Он любит деньги, скорость и сговорчивых девочек в
С тех пор у нас с Димасиком вооруженный нейтралитет: он меня не трогает, я ему машину тюнингую с максимально возможной клиентской скидкой. Можно было и без этого обойтись, но мы часто по одним и тем же дорогам ездим, а он бешеный... почти как я...
Разговор с налоговиком вызвал в памяти неприятные воспоминания. Машинально, я облизала поврежденную губу. Если глаз быстрыми темпами идет на поправку, то губа и не думает проходить, по крайней мере дважды в день напоминая о злосчастной пародии на поцелуй. А ведь это не в первый раз, когда у Макса разум помутился...
Они играли в бутылочку на веранде детского сада. Пятеро мальчишек и столько же девчонок. Прекрасная половина компании смущалась, хихикала, но весьма охотно подставляла неумело накрашенные губы. Я в игре участия не принимала. Во-первых, не хотела. Во-вторых, после ОРВИ простуда разнесла губы до невероятных размеров. В-третьих, мальчишки и так едва не сбежали при виде меня в компании девчонок. Еле-еле успела выход перегородить.
Я играла в змейку на телефоне, крутила бутылку и отпускала ехидные комментарии. А что? Зачем Юлька из себя недотрогу корчит, если буквально вчера я ее видела в подъезде со старшеклассником из соседнего двора?
Если бы не я, то они явно не остановились бы на поцелуях, на практике осваивая процесс 'откуда дети берутся'!
И после этого она будет стыдливо глазки в пол опускать и губы трубочкой вытягивать? Тьфу, смотреть противно!
К десяти вечера нецелованной только я и осталась. Не испытывая сожалений, угрызений совести и печали по этому поводу, я стала разгонять компанию по домам. Сперва, они требовали продолжения банкета, но прозрачный намек на толстые обстоятельства в виде злобной собаки, поселившейся в парке по дороге от садика до нашего двора, и одиночную прогулку по этой самой дороге, решили вопрос в мою пользу - ватага девчонок потянулась за мной. Парни гордо шли в некотором отдалении.
Ага, охраняли.
И эту охрану как ветров сдуло при первых признаках засады...
Огромная черная тварь выскочила на дорогу, зарычала и пошла на нас.
Поднялся визг.
Девчонки орали так оглушительно, что несчастная псина опешила, присела на задние лапы, прижала к голове уши и через секунду рванула назад. Я за ней. Собака сбежала. Юркнула куда-то и растворилась в темноте. Я плюнула на нее и вернулась на дорогу. Ни девчонок, ни парней не было. Для очистки совести крикнула пару раз, не дождалась ответа и намылилась домой идти, как сверху прилетел ботинок. Едва от прыгнуть в сторону успела.
Сей факт меня заинтересовал. Ботинки обычно сами по себе не летают. Точнее, они вообще не летают. За редким исключением. Как раз такое стояло на тонкой ветке у меня над головой, вцепившись в ствол дерева обеими руками, и клацало зубами то ли от холода, то ли от страха.
– Эй, ты что там делаешь?
– крикнула я, пиная ботинок.
– Ссстою...
– проблеял приличный мальчик Максим Лазаров.
– Спускайся, настоялся уже, - буркнула я. Хотелось уйти, но шестое чувство удерживало на месте.
– Ннне могу, - последовал ответ.
Неожиданно!
– А как ты туда забрался?
– теоретически можно обратным путем спуститься.
– Ннне помню!
– о как! Я прислонилась к дереву. Одолевало жуткое желание сбежать и вернуться утром. К этому времени парень дозреет и естественным путем вниз спустится.
– Птица, а ты мне не поможешь?
– Тебя сбить или стрясти?
– полюбопытствовала.
– Не надо меня трясти!
Спуститься не может, а возмущаться - легко! Какой-то Максимка непоследовательный.
– Значит, сбить, - хмыкнула. На самом деле размышляла чем помочь тому, кто и летать не может и падать не хочет.
– Птица, прекращай издеваться! Вот если бы ты попала в такую ситуацию...
– Я?!
– искренне удивилась.
– Да чтобы я когда-нибудь занималась тем, чем не умею? Ты идиот, Лазаров!
– беззлобно фыркнула.
– Спускайся, давай, я буду говорить куда ногу ставить и за что хвататься.
– А если я упаду, ты меня поймаешь?
– полный надежды голос.
– Ага...
– отойду в сторону.
Через сорок минут вывернутых наизнанку нервов, парень спустился. И сразу вцепился! Нет, не в дерево - в меня! Но дерево мне стало жалко: оно никакой возможности отбиться не имело, в отличие от меня.
– Птица, ну, куда ты?!
– стонал под деревом Лазаров.
– В теплые края!
– огрызнулась, не сбавляя ходу. Это же надо было так со мной поступить вместо благодарности!
– Я же просто поцеловал тебя!
– не унимался Максим.
Меня передернуло.
Немного подумав, я перекрестилась и сплюнула через левое плечо, авось поможет. Хоть что-нибудь. На следующий день Лазаров был мрачен, аки туча и прикрывал рот шарфом, а у меня простуда пошла на убыль...