Птичка по имени Авелин
Шрифт:
– Вазилевс вызывает меня к себе, - сообщает мне Хиро, стоя перед зеркалом и разглаживая складки на новом шелковом кимоно.
– Зачем?
– Будет разговаривать о тебе.
– Откуда ты знаешь?
– Он мой друг. Я догадываюсь, что у него в голове.
– Я бы хотела послушать.
– Обернись птицей и слушай. Я могу приоткрыть окно.
– На дворе снег. Это будет выглядеть странно.
– Да, ты права. Тогда… Ты боишься темноты?
– Когда ты рядом – нет.
Он кивнул и бережно обнял меня за плечи.
–
Мы пришли во дворец вдвоем. Нас легко пропустили. Хиро уже неплохо здесь ориентировался. В коридоре возле кабинета короля, теперь занимаемого младшим принцем (до его коронации была еще неделя) он повернул массивный подсвечник, вмурованный в стену, и сдвинул одну из деревянных панелей. Я смело шагнула внутрь и приникла глазами к смотровой щели. Однако! Даже я не знала, а он знал. Откуда у него такие сведения о тайнах королевского дворца?
Принц стоял возле окна, заложив руки за спину, чисто выбритый, аккуратно подстриженный. Лицо его было мрачным.
Он обернулся и коротко кивнул стремительно вошедшему ниххонцу.
– Акихиро Кио, - начал он официально, а потом сдулся и нервно прикусил губу. – Ты мне друг. Я многим тебе обязан.
Хиро молчал, спокойно глядя на будущего короля Ранолевса – уже третьего на моей памяти.
– Во-первых, я освобождаю тебя от присяги. Ты не должен больше служить мне. Я хочу, чтобы между нами была лишь дружба, не долг.
– Благодарю.
– А во-вторых… отпусти её! Я понимаю, что ты любишь. Но и я люблю. Что ты дашь ей? С тобой она потеряет все, что достигла. Графиня Волорье – и с ниххонцем? Да ее поднимут на смех. Ее не примут больше ни в одном доме. Это мезальянс. Понимаешь?
– Да, – ровно ответил Акихиро. – Я знаю. Но для меня это не имеет значения. Если она захочет – я уйду. А если она согласна быть со мной, то я подарю ей другой мир.
– Какой мир, чудак? Она достойна самого лучшего. А ты хочешь увезти её в ниххонскую деревню, да? Или таскать по гарнизонам? Или, может, ты думаешь, что графиня Волорье будет утирать сопли твоим детишкам и варить каши по утрам? Допустим, она согласится. Но надолго ли её хватит?
– А как же Ада?
– Ада… Она смелая женщина. Но ее больше нет. Если бы она была жива, я бы ее не предал. Но Эва… Эва – это другое. Второй такой нет. Она – королева! Она должна блистать.
Хиро опустил голову. Я затаила дыхание. Что он скажет? Помнит ли он, верит ли, что я люблю его?
– Вы не знаете Авелин, – наконец, произнес он.
– Как будто ты её знаешь!
– Больше, чем вы.
– То, что ты с ней спал, то, что она до тебя снизошла – ничего не значит. Не ты первый, не ты последний. Сам понимаешь – эта женщина не для тебя. Если ты её любишь – позволь ей быть счастливой!
– Да, – вскинул голову Хиро. – Я позволю.
Я уверена, что Вазиль догадывался о моем присутствии. Он говорил не только для Хиро, но и для меня тоже. Впрочем, мне было на это наплевать. Я давно все для себя решила.
===
Уезжали на рассвете, когда весь город ещё спал: тайно, спешно, будто воры или беглые любовники.
– Ты и в самом деле не сомневался во мне? – спрашивала я, то и дело оглядываясь.
Будь это Люциус, нас бы так просто не выпустили. Я верю, что Вазилевс более порядочен, но эти короли... им, кажется, корона им на глаза съезжает, и они становятся слепыми ко всем, кроме своих желаний.
– Не то, чтобы я сомневался… Но Вазиль прав. Из тебя вышла бы великолепная королева.
– И что, ты бы так просто уступил меня ему?
– Возможно… Но только если бы ты так решила сама. Я ведь дал клятву, что приму любое твое решение…
Я остановилась как вкопанная. Не этих слов я ждала.
– Акихиро Кио! – звенящим от гнева голосом вскрикнула я. – Я освобождаю вас от клятвы. Сейчас, немедленно – забирайте её назад, иначе...
– Иначе что, Авелин? – с лёгкой насмешкой спросил Хиро, тоже останавливаясь.
– Иначе... иначе... я тебя прогоню.
– Не выйдет, я уже не уйду.
– Тогда я тоже дам клятву! Буду любить тебя в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии...
– Но птичка, это брачная клятва!
– Думаешь, я не знаю?
Он засмеялся, подхватывая меня на руки и кружа.
– Ты так жаждешь стать моей женой?
– Да, – серьёзно ответила я. – Мне никто, кроме тебя, не нужен.
– Хорошо. Мы поженимся. Сегодня.
– Это всё?
– А что ещё?
– А где "Любимая, будь моей женой"?
Хиро аккуратно поставил меня на землю, опустился на одно колено и церемонно прижал ладонь к груди:
– Птичка моя, а давай будем счастливы всю жизнь? – и, увидев, что я недоуменно хлопаю глазами, добавил, – вместе.
– Я согласна, – шепнула я, моргая. – Давай будем счастливы. Это лучшее, что я слышала.
– Нам пора, Ли, если ты, конечно, не хочешь, чтобы Вазилевс решил тебя насильно облагодетельствовать.
– Не хочу, – вздохнула я.
– Тогда вперёд, корабль на Острова отправляется через несколько часов.
– Никогда не плавала на корабле. Наверное, меня будет тошнить. Во всяком случае, в карете меня укачивало.
– Я сварю тебе зелье.
– Кто из нас аптекарь, ты или я?
– Ты, – улыбнулся Хиро. – Я лишь немного разбираюсь.
– В любом случае, мне нельзя твои зелья. Знаешь... мало ли что.
– Раньше ты не возражала.
Я опустила глаза, не зная, как ему сообщить. Впрочем, нет. Пока его женой не стану – не скажу.
Мы заскочили в маленькую портовую часовню, где священник произнес над нами слова святого обряда, а потом – самое главное – сделал запись в реестре и выдал нам бланк документа, где было указано, что графиня Волорье отныне супруга вольного воина Акихиро Кио. Мне больше ничего было не нужно – ни пира, ни гостей, ни праздника. Всё это у меня было, и все это не принесло счастья. Вот так, втайне, только для нас двоих – было особенно тепло и радостно.