Птицы
Шрифт:
— Она долго не протянет, — хищно усмехнулся Одноглазый, глядя в спину хозяина ателье. — И я буду очень рад, если ее обнаружит Кэрри. Он тогда сам ее убьет. И конец нити этой замечательной кровавой иронии свяжется с ее началом.
Финч вспомнил о Кэрри и поежился.
— Но это ничего не изменит, — напомнил мистер Горр. — Мы так и не знаем, где мальчишка прячет Черное сердце.
«Снова этот мальчишка! — пронеслось в голове Финча. — Кто же он такой?»
Хозяин ателье раздраженно нахмурил брови и добавил:
— Я выскажу предположение,
— Я ведь не раз говорил вам, — утомленно начал старик. — Я не знаю, где они живут. Они не делятся со мной, а выпытывать опасно. Он спрятал их, боясь, как бы Круа Гелленкопф до них не добрался. После того, что случилось с Рри, они настороже…
Финч в отчаянии закусил губу. Рри? Мадам Клара говорила, что его свели с ума. Это дело рук заговорщиков? Что они с ним сотворили? Что он должен был им сказать? Где находится это непонятное Черное сердце?
Корвиус меж тем продолжал:
— Вы очень зря переживаете, Горр. Мои пророчества еще никогда не проваливались. Они всегда исполняются. И одно из них исполнится в этот раз. Эти наивные глупцы по-прежнему приходят и спрашивают о своей судьбе, просят совета, просят рассказать им, как поступить…
— Они ничего не подозревают?
— Они верят мне.
— И в этом их ошибка, — усмехнулся мистер Горр. — Но я все никак в толк не возьму: как столько лет вам удается их дурачить?
— О, мой дорогой Горр, — хвастливо начал старик, — для этого нужно уметь тонко просчитывать! Сотни, тысячи вариаций событий! Манипуляции, советы в нужный момент, игра на чувствах и страхах.
— Ваши пророчества — это произведения искусства, — мистер Горр отошел от верстака и начал закреплять на Одноглазом детали жилетки и брюк, соединяя их булавками.
— Так и есть, Горр, так и есть. Невероятно сложно дергать за нити, приводя их к нужному мне замыслу. Но в итоге, когда мое очередное пророчество сбывается, то есть эти болваны сами его исполняют, стремясь изменить свою судьбу, все узелки связываются, все веревочные ступени встают на свои места, образуя лестницу, я еще на несколько шагов становлюсь ближе к своим целям. Искусство, вы говорите?! Художники — просто жалкие бездари в сравнении со мной! Я — рисую по судьбам, размешиваю на своей палитре жизни.
— Очень поэтично звучит.
Старик не оценил похвалы и угрюмо опустил голову.
— Только с этой девкой вечно были трудности, — сказал он. — Она никогда мне не верила. И она очень опасна для всего нашего плана.
Мистер Горр взял в зубы булавку и процедил сквозь нее:
— Мой компаньон как раз занимается Кларой Шпигельрабераух. Он уже очень близко. Его агент добыл все отмычки и скоро выполнит то, что от него требуется. Полагаю, все будет сделано к началу бури.
«Мадам Клара! — в ужасе подумал Финч. — “Агент” — это, конечно же, Сергиус Дрей, и он готов выполнить то поручение,
— Да-да, это хорошо… — тем временем пробормотал старик. — Клара не просто заслуживает смерти, я хочу ее слез. Хочу, чтобы ее сердце не остановилось, а разбилось. Разбитые сердца… аххрр… это стоит любых потраченных сил, любого времени. И банка с разбитым сердцем Клары Шпигельрабераух встанет на одну полку рядом с банкой, в котором лежит разбитое сердце мальчишки.
— Вам совсем их не жалко? — спросил мистер Горр безразлично. — Ведь Гелленкопф хочет их уничтожить. Все же они ваши родичи.
— Не родичи они мне, — с презрением ответил старик, и его лицо стало поистине мерзким. — Я ненавижу этих гнусных тварей из стаи Трогмортона. Коппелиус, будь он проклят, украл мой глаз, обрек меня на нищенство и пресмыкание, но его племянник ответит за это. Я отниму у мальчишки все, что у него осталось дорогого. Как уже отнял его беременную жену. А когда у него ничего не останется, я вырежу его глаза и отправлю их его дяде в город Слепых. И тогда…
— Эй! — раздалось вдруг за спиной Финча. — А ты еще что здесь делаешь?
Мальчик едва не стукнулся лбом о дверь от неожиданности. Он в ужасе обернулся. Перед ним, белая от ярости, стояла мадам Крипке.
Его поймали! Он попался!
Финч не стал придумывать оправдания, а вместо этого ринулся к лестнице и попытался пробежать мимо, но модистка успела. Она схватила его за голову. Пальцы мадам Крипке вцепились в шапку Финча и через нее — в волосы.
— Ай! Пустите! — завопил он. — Пустите!
— Никуда ты не сбежишь! — зашипела она. — Сейчас мы пойдем к мистеру Горру и…
Финч задергался как безумный, вцепился в руку модистки и попытался сорвать ее с себя. Но она крепко его держала.
— Пустите!
Он резко извернулся и неожиданно даже для самого себя вцепился женщине зубами в запястье. Та вскрикнула и на мгновение его выпустила. Он дернулся и вырвался, оставив в руке мадам Крипке шапку и клок волос.
Финч побежал по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени. Оказавшись на первом этаже, он ринулся через ателье к входной двери.
— Держите его! — вопила ему вслед мадам Крипке. — Держите его!
Двери-гармошки разошлись. Финч выбежал из трамвая и ринулся к своему дому.
В голове была лишь одна мысль, которую мальчик проигрывал, словно на граммофонной пластинке раз за разом: «Нужно как можно скорее предупредить мадам Клару об Одноглазом! Она в опасности! Горр, его компаньон с тростью-вороной и Сергиус Дрей подбираются к ней!»
У дома № 17 стоял бордовый «трофф» с потертой складной крышей и ржавыми спицами на колесах. Финч не знал, кому он принадлежит, но сейчас ему не было до этого дела. Он прошмыгнул мимо, распахнул дверь и залетел в подъезд.