Публицистика 1987 - 2003 годов
Шрифт:
Есть в книге и информация к размышлению о причинах трагического для нас развития событий в первые дни войны. Вот три фрагмента из книги о первом дне войны:
Автор книги:
«Вторжение в Советский Союз... началось незадолго до рассвета 22 июня 1941 года. Внезапность была полной... Самолетов и аэродромов было так много, что многим пилотам люфтваффе показалось, что русские сами планировали массированное нападение, которое немцам удалось сорвать. Однако в таком случае обычно полагалось рассредоточить и замаскировать боевую технику. А здесь в первые часы атак не было оказано сопротивления ни со стороны ПВО, ни со стороны истребителей».
Ганс фон Хан, немецкий летчик, командир группы: «Мы едва поверили собственным глазам. На аэродроме строгими рядами, как на параде, выстроились самолеты-разведчики, бомбардировщики и истребители. Нас поразило количество аэродромов и самолетов, которые русские приготовили против нас».
И. Сульдин, командир полка,
Три рассказа об одном и.том же событии. Говорят о нем три разных человека из разных стран. Общее в их рассказах одно — удивление и недоумение: почему под бомбами оказались выстроенные плотно в линейку советские самолеты? Между тем имеется немало свидетельств о том, что в приграничные войска еще с мая 1941 года поступали директивы и приказы, в которых в числе многих других мероприятий требовалось рассредоточить и замаскировать самолеты. Последнее такое указание поступило во все приграничные округа и флоты 19 июня 1941 года.
Продолжаем цитировать М. Спика: «Урон, нанесенный Красной Армии в первый день войны, был большим, но огромное количество русских военных аэродромов немцы не смогли «накрыть»...
«А в ходе второй атаки, вылетев после дозаправки и пополнения боеприпасов, немецкие самолеты были встречены в воздухе русскими истребителями, готовыми к смертельной схватке. Разгорелись ожесточенные бои, в которых тихоходные, но маневренные советские машины принесли немцам массу проблем». Вот вам и устаревшие самолеты! Сразу становится понятным, почему начальник генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии Ф. Гальдер в своем известном «Военном дневнике» привел только одну цифру потерь немецкой авиации —10 самолетов по состоянию на 13.30 22 июня 1941 года. Больше у Гальдера в дневнике нет данных о потерях люфтваффе ни на конец дня 22.06.41 г., ни в последующие дни: эти потери стали быстро расти. Известный исследователь истории немецкой авиации Греффрат в книге «Мировая война. 1939 — 1945 годы» подчеркнул следующее: «В свою очередь и потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думали некоторые. За период 14 дней боев было потеряно самолетов даже больше, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие ВВС потеряли 807 самолетов всех типов... Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия». Следует к этому добавить: эти 807 самолетов были не устаревшими, а новейшими, и летчики воевали на них многоопытные. Конечно, наши победы в воздухе в первые дни войны доставались безмерно дорогой ценой из-за быстро завоеванного господства в воздухе немецкой авиации и малоопытности наших молодых летчиков. Многие наши славные соколы погибли в то лето и осень: Степан Супрун, Виктор Талалихин, А. Антоненко, П. Бринько... Многие из героев тех воздушных сражений остались неизвестными.
Удивительным выглядит начало боевого пути будущего трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина: за первые 10 труднейших дней войны он сбил 7 самолетов врага, в том числе — 4 «мессершмитта». Эта цифра малоизвестна, несмотря на то, что о Покрышкине написано множество книг. Но к ней легко прийти, если внимательно вчитаться в последнюю его книгу воспоминаний «Познай себя в бою». Эти сбитые в первые дни войны 7 вражеских самолетов, похоже, не были ему засчитаны, т.к. они упали на вражеской территории и подтверждений с земли не было. А еще потому, видимо, что в первый день войны он сбил свой малознакомый ему самолет Су-2 и был на пороге трибунала. Только последующие его успехи спасли его от сурового наказания. Самое удивительное в боевой биографии А. Покрышкина то, что он вступил в войну, не имея никакого боевого опыта. За плечами у него было лишь неуемное стремление летать, значок ГТО I (высшей) ступени, авиашкола техников, летное училище, выбранная навсегда профессия летчика и хорошо освоенный новый самолет МиГ-3. Найдется ли в истории авиации еще подобный летчик, который, начав воевать в труднейших условиях превосходства врага в воздухе, стал сбивать почти каждый день по самолету противника? Немецкий ас № 2 Баркхорн (301 победа), до того как сбил первый советский самолет, совершил 120 боевых вылетов безрезультатно. Знаменитый Эрих Хартман за первые 110 боевых вылетов на Восточном фронте добился всего лишь 8 побед.
Стоит сравнить тактику воздушного боя Хартмана и Покрышкина. Хартман так пишет о своей тактике (цитируем его рассказ из книги «Асы люфтваффе»): «...меня никогда не заботили проблемы воздушного боя. Я просто никогда не ввязывался в поединок с русскими. Моей тактикой была внезапность. Забраться повыше и, по возможности,
Теперь послушаем, что рассказывал о первом воздушном бое 23 июня 1941 года Александр Покрышкин [16], получивший тогда задание разведать наличие переправ на реке Прут: «К Пруту наша пара подошла со стороны утреннего солнца... Пара уже делает разворот вдоль восточного берега... Вижу, что западнее нас барражируют немецкие истребители. Три на нашей высоте, а два — выше, в стороне. Покачиванием самолета с крыла на крыло предупреждаю Семенова (ведомый) о воздушном противнике. Он мой сигнал понял. Невольно идем, не изменяя курса, навстречу «мессершмиттам», готовые сразиться, хотя их пять, а нас только двое. Я так ждал этой схватки с врагом, что кроме нее ни о чем не думал. Сближаемся. Всплыло в памяти твердое предупреждение Иванова (командир полка): «В бой не вступать. Главное — разведка!» Развернулись на север вдоль Прута. Но «мессеры» нас уже обнаружили и устремились вдогон. Оглядываюсь — вражеские истребители все ближе. Надо принимать бой, а то собьют как куропаток... Действую как на учении, быстро, но без суеты. Уменьшаю шаг винта, даю сектор газа мотора на форсированный режим работы. Энергичным разворотом устремляюсь на встречу с противником. Семенов рядом, и мы парой идем в лобовую атаку. В прицеле у меня средний самолет тройки противника... Проходят секунды, и я открываю огонь. Встречные трассы протянулись и к нам. Чуть не врезавшись в Ме-109, проскакиваю вплотную под ним и энергично перевожу свой самолет в вертикальную горку. В верхней точке сваливаю «МиГа» на правое крыло и ищу правее себя проскочившую под нами тройку «мессершмиттов». Я был твердо уверен, что она после лобовой атаки пойдет левым боевым разворотом. Так в действительности и получилось. Вот они, ниже и впереди меня. Привычка к левым разворотам у немецких летчиков подтвердилась. Тут же, не теряя ни секунды, ловлю в прицел ведущего тройки. Только успел прицелиться, как правее крыла моего самолета проносится трасса: подоспела верхняя пара Ме-109... Ситуация складывается не в нашу пользу. Делаю снова рывок вверх. Темно в глазах от перегрузки. В верхней точке горки зрение снова восстанавливается. Уверенный, что преследовавшая меня пара Ме-109 не могла создать такую перегрузку и находится где-то впереди и ниже, поворачиваю самолет вокруг вертикальной оси и вижу «мессеров» там, где и предполагал. Сейчас надо атаковать. Но в это время поймал взглядом самолет Семенова. Он ниже меня... Что с ним? Почему белые хлопья дыма за хвостом? Его атакует тройка «мессеров». «Подбили и сейчас зажгут», — мелькнула мысль, и, прекратив преследование пары, перевожу свой самолет в вертикальное пикирование на тройку Ме-109... Из-за большой скорости и просадки самолета на выходе из пикирования я оказался ниже Ме-109. Делаю горку. Вот он, самолет врага. В упор даю очередь по «животу», потом вторую... Из чрева «мессера» вырвалось пламя. С трудом вывернул самолет и продолжал вести бой. Один против четырех».
Вот теперь становится ясно, кто был кто. Кто дутый ас, кто настоящий. Эрих Хартман — воздушный бандит, нападавший из-за угла на подраненную жертву. Александр Покрышкин — доблестный воин-истребитель, идущий на открытый поединок с превосходящими силами врага и практически всегда побеждающий. Не случайно президент США Рузвельт назвал его лучшим летчиком Второй мировой войны. Так оно и есть, как бы ни противопоставляли нашим асам Хартмана. Он не сбил 352 самолета на Восточном фронте, эту цифру ему насчитали спустя много лет после войны. Сам же автор книги «Асы люфтваффе» пишет в эпилоге: «Заявки немецких летчиков по поводу одержанных побед часто вдвое или втрое превышали истинные потери противника».
Было в советских ВВС и еще немало храбрых и умелых летчи- ков-истребителей, которые успешно сражались с самыми знаменитыми асами фашистской Германии и сбивали их.
Если внимательно просмотреть списки всех немецких асов, приведенные в приложениях к книге «Асы люфтваффе», то легко можно установить: советские летчики начали сбивать маститых немецких асов начиная с 1941 года и за период до конца 1943 года сбили их как минимум 43 человека. У восьми из них числилось от 100 до 189 побед в небе Испании, Польши, Франции, Англии, России. У остальных — от 62 до 98. Большинство из оставшихся посбивали в 1944—1945 гг. наши летчики и летчики союзников.
НЕ ТОЛЬКО 28 ПАНФИЛОВЦЕВ ПРЕГРАДИЛИ ПУТЬ ВРАГУ
К МОСКВЕ НА ВОЛОКОЛАМСКОМ ШОССЕ
Уходил в прошлое год 45-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне. (Этот материал был написан и опубликован в газете Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е.Жуковского - «Вперед и выше» в 1990 г.)
Была надежда: к этому юбилейному году сотрутся все «белые пятна» в истории минувшей войны. Увы ... «белых пятен» ненамного уменьшилось. Более того, во многих вопросах нашей предвоенной истории появились новая путаница, новые искажения, новое вранье.