Публицистика
Шрифт:
Когда я думаю об ответственности художника перед людьми, перед временем, перед эпохой и перед последующими поколениями, передо мной прежде всего встают образ и вся жизнь великого писателя современности Михаила Александровича Шолохова. Его жизнь мы давно именуем подвигом — подвигом художническим и гражданственным. Оказавшись в самой гуще социальных конфликтов бескомпромиссной классовой борьбы, он затем изумил весь мир смелостью и беспощадной правдой изображения пережитого и переживаемого людьми в своих произведениях. Он одним из первых показал, какие возможности таит в себе искусство социалистического реализма и каких художественных высот может добиться писатель, если он самые сложнейшие периоды нашей истории и жизни народной исследует с принципиальных и твердых партийных позиций, с позиций писателя-коммуниста.
Литературно-творческий процесс
Но, нечего греха таить, выходит у нас немало и книг серых, невыразительных, посредственных, а то и просто плохих. И что обидно — не всегда принадлежат они перу бесталанных авторов. Ну, где нет таланта, там его и нет, спрос тут целиком с журнальных и издательских работников: куда же вы смотрели, выпуская эту псевдолитературу? А почему же авторы, отмеченные печатью таланта, выпускают нередко слабые книги? Да потому, мне кажется, что такие писатели иной раз не затрудняют себя глубокими раздумьями «о времени и о себе», о тех кардинальных изменениях в психологии людей, в социально-нравственной атмосфере общества.
Почти полтора века назад Маркс в письме к отцу в Трир писал:
«Бывают в жизни моменты, которые являются как бы пограничной чертой для истекшего периода времени, но которые вместе с тем с определенностью указывают на новое направление жизни.
В подобные переходные моменты мы чувствуем себя вынужденными обозреть орлиным взором мысли прошедшее и настоящее, чтобы таким образом осознать свое действительное положение».
Как не хватает порой некоторым из нас вот этой способности «обозреть орлиным взором мысли прошедшее и настоящее», чтобы увидеть «новое направление жизни»!
А далее в этом же письме Маркс будто специально для нас, писателей, говорит: «Отдельная личность настраивается в такие моменты лирически, ибо каждая метаморфоза есть отчасти лебединая песнь, отчасти увертюра к новой большой поэме, которая стремится придать сверкающему богатству еще расплывающихся красок прочные формы».
Да, раздумья писателя над тем или иным историческим периодом нашей жизни, завершившиеся воплощением этого периода в высокохудожественных и убедительных образах его творения, есть, говоря словами великого Маркса, «отчасти лебединая песнь» художника об этом времени, которая будет услышана потомками. Но отчасти и «увертюра к новой большой поэме». Потому что процесс творчества в настоящем художнике продолжается беспрерывно до той черты, пока не остановится сердце. И если писатель не только чувствует, но и глубоко понимает своеобразие нашей революционной эпохи, в его новой поэме то расплывающееся поначалу богатство красок, о которых говорил Маркс, обязательно приобретет прочные формы. Значит, и новое его произведение будет достойно нашей истории, нашего настоящего и будущего, нашего народа, нашей великой Родины. Именно к созданию таких произведений призывает нас партия.
Только осознавая себя бойцом в строю союза единомышленников коммунистов, советский писатель сегодня способен выполнить свой гражданский долг и возложенную на него эпохой высокую историческую миссию — навечно запечатлеть в высоких художественных образах легендарное наше время, время становления коммунизма.
НРАВСТВЕННЫЕ ИСКАНИЯ ЛЮДЕЙ
Я всегда с недоумением относился
Нет, неправильно это — делить литературу, делить писателей на группы и касты. Литература у нас одна — советская, социалистическая. Писатели различных национальностей исповедуют в своем творчестве единый метод — метод социалистического реализма. А вот темы писатели, естественно, берут разные. Кому ближе жизнь рабочих, кому — сельская жизнь, а кому — дела и нравственные поиски, скажем, интеллигенции, молодежи. Но о чем бы писатель ни писал, какую бы тему ни избирал, он, если хочет создать реальную картину советской действительности, не может не учитывать социально-общественных процессов, нравственно-духовных особенностей и итогов развития обоих классов советского общества и социальной прослойки, каковой является интеллигенция. Так что все дело в теме, все дело в разрешаемой автором проблеме нашей жизни и нашей действительности, а не в том, к какому виду или подвиду принадлежит по классификации иных критиков писатель. Ну-ка определите, к какому виду или подвиду принадлежат, скажем, такие глубокие и серьезные писатели, как Михаил Алексеев или Петр Проскурин? Они пишут и о рабочих, и о колхозниках, и о творческой интеллигенции, и о партийных работниках, и о солдатах и командирах Советской Армии и т. д. Ни в одну из изобретенных подобного рода критиками схем они не укладываются. Так, может быть, потому и немного о них, об их произведениях, глубоких и обстоятельных, критических работ и монографий. Во всяком случае, меньше, чем хотел бы читатель и чем заслуживают их произведения. Но именно это, увы, и печально. Именно это и говорит о несовершенстве нашей критики. И пора ей кончать с этим пресловутым делением писателей на различные группы.
Искусство, каких бы областей человеческого бытия оно ни касалось, всегда искало и будет искать ответы на вопросы — в чем счастье человека, в чем высшее проявление его духа? Процесс этот беспрерывный, потому что беспрерывно человеческое бытие. Как только нравственные цели, за которые борется общество, достигнуты, тотчас встают цели еще более возвышенные. И начинается за них борьба во всех сферах человеческого деяния, в том числе в сфере литературы и искусства.
Да, литература, искусство своими специфическими и могучими средствами всегда борются за общественный прогресс.
Но средства эти бывают могучими лишь в том случае, если литературное произведение талантливо, если человек, берущийся писать художественное произведение, глубоко чувствует и понимает законы классового развития мира. В противном же случае в сочинении будут, говоря словами Маркса, только «нападки на современность, неопределенные, бесформенные чувства, отсутствие естественности, сплошное сочинительство из головы, полная противоположность между тем, что есть, и тем, что должно быть, риторические размышления вместо поэтических мыслей».
Наша литературная практика такова, что у нас еще очень много появляется сочинений именно «из головы», в которых господствуют, как говорил Маркс, «риторические размышления вместо поэтических мыслей». И, увы, нередко, очень нередко такие произведения активно поддерживаются критикой. Почему так получается? Понимают ли сами критики, что они иногда, а я бы сказал — весьма нередко, поддерживают заведомо никудышные сочинения и пытаются выдать черное за белое? Я думаю, что большинство из них это понимает. А почему они это делают — вопрос другой.