Пули отливают из ненависти
Шрифт:
О том, что этот телефон у него не единственный, Глеб говорить не стал. Ну, а «близнецы» его не обыскивали. Видимо, такой команды им никто не давал…
Когда Глеб заглянул в бумаги, что передал ему Пастух, он действительно в полной мере понял причину его опасений. Эти бумаги – попади они не в те руки или не под тот взгляд – могли принести владельцу массу неприятностей. Это было подробнейшее досье на оппонента Пастуха – и, как понял Глеб, на объект предстоящей работы.
Даже бегло, не вчитываясь и не вникая, а всего лишь поверхностно просмотрев полученные материалы, Глеб не мог не восхититься той скрупулезностью и старательностью, с которой они собирались. Здесь было все. Схемы обычных перемещений по городу, схемы охраны, номера и марки автомобилей, их технические особенности, данные на семью, на любовниц, дни и время их посещений, дружеские контакты, деловые, враждебные, нейтральные… Даже размеры одежды и обуви. Собиралось все это явно не один день и стоило немалых денег. Информация – это ведь тоже товар…
Однако такая степень доверия, да еще внезапно проснувшегося у Пастуха… Это не могло не натолкнуть на некоторые совершенно несвоевременные мысли.
А тут еще и приставленные Пастухом вертухаи тоже плеснули в разгорающийся огонь изрядную порцию маслица. С Глебом они, конечно, особо не откровенничали, душу ему не изливали. Но и нельзя сказать, чтобы особо так уж стеснялись. И подслушал он один разговор… В целом все сводилось к одному – как плохо им жилось раньше и как хорошо будет теперь, когда на них обратил внимание сам Аркаша Пастух. То есть по всем раскладам получалось так – эта «сладкая парочка» не входила в число лиц, доверенных и приближенных к авторитету. Больше того – даже к бандитской «пехоте» они не имели никакого отношения. Фактически люди со стороны.
И этих двоих хитрый, многоопытный Пастух подпустил вплотную к своим секретам? Ну-ну… То есть подпустить-то он их подпустил – отрицать очевидное по меньшей мере глупо. Вот только что-то должно послужить гарантией их молчания.
Общеизвестно – никто не молчит надежнее покойника. Стало быть, этой парочке уже облюбовано уютное местечко в ближайшем болоте. А если судить по взглядам, которые сторожа иногда бросали в сторону то ли пленника, то ли гостя – в свете последних событий Глеб и сам затруднялся определить свой статус, – то сначала это место предстоит обжить ему. Разумеется, после того, как будет выполнена поставленная Пастухом задача.
Вот и получается – приехал старый приятель на заработки… И заработал. Много приключений на свою пятую точку.
Деньги… Да черт бы с ними! Того, что взяли у красногорского валютчика, еще хватит на некоторое время. И, если уж быть откровенным до конца, приглашая подельников поработать на «гастролях», Глеб не особенно-то и рассчитывал на Пастуха. Криминальные ребята, конечно, любят широкие жесты на публику. Но в расчетах со своими же «коллегами» довольно прижимисты. Что, кстати, вполне объяснимо: не пойдет же обманутый в суд или в полицию.
Да и вообще, ожидать чего-то хорошего от Пастуха было глупо. И зря, наверное, Глеб с ним связался. Но… Что сделано – то сделано. И сожалеть, рвать на себе волосы и рубаху ни к чему. Ошибки надо исправлять. Свои ошибки. А вот других… Других за ошибки надо наказывать. Как говорится, если английские джентльмены не могут выиграть по правилам, то они меняют эти правила…
2
Толик Старков возвращался в управление как на крыльях. Молодой оперативник был вполне доволен собой. Полученное от шефа и наставника задание было им выполнено на «отлично». Или – даже – на пять с плюсом.
Он отработал Барикелу по месту жительства. Ходил по подъездам в поисках «старого друга», общался с бабульками и молодыми мамашами на лавочках у подъездов, даже выделил местным любителям горячительного денег на очередную бутылку. Но оно того стоило.
Барикела – в миру Олег Дубов – оказался личностью примечательной и более чем интересной. Неоднократно судимый, не работающий, но при этом не особенно стесненный в средствах. Источники информации единодушно считали, что доходы объекта криминальны. Но если раньше Дубов занимался угонами и кражами автомашин, то сейчас – по мнению все тех же источников – Олег стал членом серьезной банды. Несколько раз его видели вместе с мужчиной лет сорока пяти – сорока семи на вид, плотным, коротко стриженным. И хотя этот мужчина всегда был опрятен в одежде и предельно вежлив в общении, его во дворе опасались. Почему?
– Да какой-то он злобный, – подумав, ответила одна из молодых мамаш. – Вроде бы все нормально, но как зыркнет… Аж мороз по коже!
– Такой головенку-то человеку скрутит и, руки не помыв, обедать сядет, – пояснил один из местных выпивох, в молодости – воин-интернационалист. И, поразмыслив немного, добавил многозначительно: – Повидал я таких в свое время… – А когда Толик уже собрался было уходить, вдруг вспомнил: – Слышь, у него кликуха такая… Солидная… То ли Гора, то ли Булыжник… Что-то такое, каменное… Глыба! Точно, Глыба!
Действительно – тут Толик не мог не согласиться с «источником» – солидно звучит…
Короче, Толиком была получена информация, которая – вне всяких сомнений – представляла серьезный оперативный интерес, нуждалась в дополнительной проверке и отработке. Но и это не все. Старков сумел обзавестись первым в своей жизни «источником»! Разумеется, тот ничем не был похож на героических киношных агентов. Всего лишь немолодая женщина, мать сожительницы, или, как принято теперь говорить, гражданской жены Дубова. Своего гражданского зятя она ненавидела искренне и истово, справедливо считая, что он портит жизнь ее единственному непутевому чадушке. Поэтому узнав, что Толик – представитель доблестных органов и интересуется неугодным зятем, с удовольствием вывалила на него целый ворох различных историй из жизни «объекта», по большей части надуманных. Но было среди них и кое-что существенное. Так, она рассказала, что в настоящее время Барикела куда-то уехал; куда именно, она не знает, но может постараться узнать по приезде…
Кратко проинструктировав вновь приобретенный «источник» по соблюдению элементарных правил конспирации и оставив номера своих телефонов, Толик двинулся в «управу». Не направился – бросился бегом. Ему не терпелось похвастаться перед суровым наставником своей оперативной хваткой, своей ловкостью и хитростью. Может быть, Шаров даже найдет какие-нибудь слова для похвалы…
Действительность, к сожалению, оказалась намного суровей к молодому оперу. Наставника он встретил на крыльце управленческого здания. Увидев подчиненного, Шаров брезгливо скривил губы и, не стесняясь проходящих мимо сотрудников и посетителей, закричал:
– Где ты шляешься, бездельник?!
Несправедливость и необоснованность такого наезда поразили Толика настолько, что он просто лишился дара речи. Стоял, смотрел на шефа и глупо хлопал глазами. Что, конечно же, не осталось незамеченным и неотмеченным.
– Что буркалами-то хлопаешь, придурок?! – все в той же истеричной манере продолжил разнос Шаров. – У нас сберкассу взяли! А он, понимаешь, по городу ходит, прохлаждается…
Можно было подумать, что как раз Старков эту самую сберкассу и взял… По крайней мере, из поведения наставника следовало именно это – вина подчиненного установлена и доказана.