Пульс бесконечности
Шрифт:
Я снова стал пристально изучать его лицо. Сомнений не оставалось: передо мной лежал настоящий Пегас. И он был мертв.
Потрясенный, я опустился прямо на осколки стекла к его ногам. Кто убил Пегаса? Не стала ли моя слепая ярость причиной его смерти?
«Может быть, он еще не умер и его можно спасти?» — успокаивал я себя. Осмотрев внимательно помещение, я позади одного прибора обнаружил дыру в стене, которая, как мне показалось, была пробита совсем недавно.
Кто же ее пробил? На размышления не было времени. Я пролез через отверстие в коридор Дитценхофера. Сомнений
За поворотом я вдруг наткнулся на груду камней и кирпича. В потолке зияла вторая дыра. Кто-то спустил веревочную лестницу, конец которой висел в полутора метрах над грудой развалин. Я раза два дернул лестницу, проверяя ее прочность, и быстро полез вверх.
И вот наконец я в маленьком коридоре обычного старопражского подвала. Путь к свободе найден… Лестница вывела меня наверх, в прихожую дома «У двух горлиц». Я постучал в первую попавшуюся дверь и, не услышав ответа, бросился на второй этаж. После того, как и там мне никто не ответил, я решил войти в третью дверь без стука. К моему удивлению, она оказалась открытой, а квартира пустой. Соседняя тоже.
Я понял, что жильцы покинули дом. Очевидно, они ушли в спешке: ни один не вспомнил, что надо запереть двери.
Что же случилось?
Я выбежал из дома, пересек Ностицову улицу и на Мальтезской площади ворвался в угловой дом. Он оказался безлюдным. Как же мне найти врача?
Через ворота, покрашенные в кирпичный цвет, я вошел во двор.
— Эй, люди, отзовитесь, мне нужна помощь, я ищу врача! — кричал я до хрипоты.
Серые стены с рядами закрытых окон ответили мне пустым гулом. Стая воробьев испуганно взметнулась с крыши.
Старинные дома молчали.
Куда же девались люди? Куда они ушли, жители этого тихого уголка древней Праги? Или их заколдовали, как в сказке о Спящей Красавице?
Даже часы всюду остановились. Все фантастически нереально, как во сне. Или это действительно сон, от которого я очнусь рано утром? И Пегас — только плод моей фантазии, призрачная химера?
Я должен вернуться к Пегасу! Должен убедиться, что это не сон, должен вернуться к реальной действительности. Такие мысли мелькали у меня в голове, пока я бежал назад, к дому «У двух горлиц».
Я остановился перед дверью, ведущей в погреб, и подумал, что могу спуститься в подземелье через квартиру Пегаса, как я попал туда в первый раз.
Электронный Форда вновь игнорировал мои просьбы, но вскоре я убедился, что теперь он мне не нужен: квартира Пегаса была не заперта.
Стальная дверца над камином тоже открылась без помощи Ферды. Она скрипнула под моими руками, и я обомлел: отверстие в шахту было замуровано. Простукав камень, а убедился, что вход в подземелье закрыт бетонной оштукатуренной плитой. Я колотил по ней кулаком, тяжелым куском свинца, найденным на столе. Она не поддавалась. Я, осмотрел и
— Ферда, пусти меня в лабораторию! Слышишь? Я хочу пройти к твоему господину в лабораторию. Твоему господину угрожает смертельная опасность, — уговаривал я Ферду, точно это живое существо.
Ферда молчал. Казалось, он смеется надо мной где-нибудь в глубине своих реле и катушек или вместе с другими жильцами покинул этот мертвый дом. Я вспомнил: можно вернуться в подземелье через погреб.
На этот раз я нашел дорогу без особого труда. Проникнув через пролом в затхлое помещение, я подошел к ложу Пегаса.
Ложе Пегаса было пусто!
На лбу у меня выступил холодный пот. Не веря своим глазам, я погасил фонарик и снова его зажег. Пегас исчез. Был ли он на самом деле?
Был, конечно, был! Вот здесь лежала его тяжелая, массивная голова, здесь покоилась широкая грудь с ледяными руками…
Значит, Пегас только прикидывался мертвым! Очевидно, я застиг его врасплох; он полагал, что я уже не приду в сознание. А когда я покинул лабораторию, он встал и спрятался где-нибудь поблизости. Подстерегает меня, чтобы избавиться навсегда от свидетеля, а потом докончить свое дьявольское дело…
Я забился в угол, погасил фонарик. Теперь у меня надежно защищена спина, и в случае нападения мне хорошо видно все подземелье.
Время шло, я настороженно прислушивался, проклиная громко стучащее сердце. Оно, казалось, бьется где-то в висках. Затхлый, сырой воздух подземелья проникал до мозга костей. Я дрожал от холода.
Наконец я стряхнул оцепенение. С невидимым врагом трудно бороться; надо во что бы то ни стало выбраться на свет. Я решительно шагнул к выходу из этой зловещей норы.
Еще несколько поворотов, еще несколько неуверенных шагов — и меня окутал теплый вечерний воздух. Захотелось кричать от радости. Даже каменные горлицы на щите, казалось, мирно ворковали.
И тут же я вновь насторожился. Пегас меня может преследовать и на улице. Помощи ждать неоткуда: город безлюден.
«Но почему? Куда ушли жители Малой Страны? Что случилось? Не вымерла же вся Прага», — размышлял я по дороге в редакцию. Только в редакции можно найти ответ на все загадки.
Я спешил по Ностицовой улице, то и дело озираясь в опасении, что за мной по пятам крадется Пегас. В безлюдном городе на человека нападает такая тоска! И вдруг до меня донесся детский голосок. Или мне померещилось? Нет, и в самом деле где-то неподалеку напевает ребенок.
Под аркой, на ступеньках, ведущих вниз, я нашел трехлетнюю девочку. Она раскладывала вокруг себя камешки, которые вынимала из кармана передника.
— Два камешка, камешек, два камешка, огонек, тра-ля-ля-ля, — пела она песенку, которую, вероятно, только что сама сочинила.
— Дядя, сыграй со мной, — попросила она, заметив меня.
«Наконец-то живая душа! — обрадовался я. — Если тут ребенок, то поблизости должна находиться и мать».
— Где же твоя мама, девочка? — спросил я.