Пульсация. Книга 1. Марк
Шрифт:
– Сука! Бл*дская сука! – рявкнул озверевший враз демон, тут же ослабляя смертельную хватку своих рук и в одно стремительное движение вскакивая на ноги. – Что, бля?.. Что ты тут делаешь? Какого хера тебя сюда принесло?
По его надрывным крикам было как-то не похоже, что его напугали до чёртиков, и он готов теперь оправдываться перед неизвестными спасителями Эльвиры хоть до потери пульса. Скорее наоборот. Предъявлял претензии и даже по-своему угрожал. Но недолго. Его крики оборвались так же неожиданно, как и заполнили до этого огромное пространство студии.
Да и Элл практически сразу перестала следить за исходящими от него звуками. Как только с неё сошли
Это оказались не какие-то там ожившие наяву детские страхи, это была самая настоящая и что ни наесть дичайшая ублюдочная реальность. Да, да, вывернутая на изнанку чьей-то рукой и больным воображением.
– Ну всё. Тише-тише! Тшш… Всё уже позади.
Всё та же незнакомка помогла ей приподняться в полусидящее положение и вытащила изо рта промокший от слюны кусок тряпки. Элл едва не стошнило, но каким-то чудом ей всё-таки удалось перебороть и сильнейшее головокружение (чуть было не отправившее её в бессознательное состояние), и подступивший к горлу рвотный рефлекс. К тому же незнакомка обхватила в тот момент её мокрое от слёз, соплей и слюней лицо своими прохладными и невероятно нежными ладонями, ласково поглаживая и намереваясь успокоить её во что бы то ни стало.
– Обещаю, милая, больше никто из этих недоносков не посмеет к тебе и пальцем притронуться. Бедная девочка. Как же тебя так угораздило-то?.. Ну всё… всё, моя хорошая. Всё уже закончилось. А ну-ка, посмотри на меня. Покажи мне свои красивые зарёванные глазки. У кого они на мокром месте?
Вот и как тут не поддаться столь немыслимо ласковому и до боли убедительному в своих заверениях голосу?
Эльвира попыталась проморгать застящую пелену слёз и при этом как-то сдержать новый всплеск рыданий. Из размытого полусумрака студии наконец-то проступил не только бледный силуэт чьей-то головы и лица, но и вполне различимые черты. Уже через пару секунд, окончательно вернув себе полное зрение, девушка разглядывала перед собой молодую и невероятно красивую женщину неопределённого возраста. Причём настолько красивую, что у Элл на какое-то время отняло дар речи, а память по последним событиям ненадолго закоротила.
Симметричные изгибы тёмных губ незнакомки улыбались одной из самых участливых и нежнейших улыбок в мире. Серо-зелёные глаза необычного оттенка смотрели с не меньшей материнской добротой. Под их лучащимся светом ты невольно начинала испытывать разливающееся под сердцем тепло с более страстным желанием спрятаться в объятиях их владелицы как минимум на маленькую вечность. Получить от совершенно незнакомого человека такую щедрую дозу искреннего сочувствия и моральной поддержки в самый убийственно тяжёлый момент в своей жизни – всё равно что наглотаться эликсира бессмертия до сносящего голову опьянения или же сразу воспарить над собственным телом в благодатные
– Такая очаровательная красавица и вся зарёванная, – сюсюкалась незнакомка, будто знала Элл с самого рождения.
А девушка всё никак не могла поверить, что всё это по-настоящему, что это не сон, а реальные, исцеляющие мгновения только что свершившегося спасения.
Они не успели!.. Боже правый… Они так и не успели ничего с нею сделать… сделать с ней это…
Она прижала задрожавшую ладошку к покалывающим от недавнего онемения губам, так и не сумев сдержать очередного приступа рыданий. Но это были уже другие слёзы – слёзы очищающего облегчения, слёзы вернувшейся веры в людей и, быть может даже, в самого Бога!
Безумная пляска-агония так и не случившейся трагедии резко отступила, отползла ощетинившимся монстром пережитого ужаса. Весь недавний кошмар чудовищной неизбежности (отравивший за считанные секунды кровь своим смертельным ядом) неожиданно отпрянул. Ещё совсем недавно, буквально вот-вот он нависал над ней, подобно кровожадному зверю из преисподней, сминая её сущность и волю мучительными пытками ликующего убийцы. Рвал и впивался ей душу, полосовал сознание до глубоких кровоточащих ран, перекрывая весь внешний мир чёрным куполом огромных крыльев. А теперь… Теперь он вдруг резко взмыл куда-то вверх – исчез, испарился, просочился микроатомами в невидимые изломы параллельного измерения беззвучным хлопком с очень слабой взрывной отдачей. Может она что-то и почувствовала при этом, то, скорее списала на поток воздуха, ворвавшийся в студию через открывшиеся двери.
Да и не хотелось о таком думать и особенно сейчас, когда организм и без того реагировал на происходящее неподдающейся контролю отсроченной реакцией. Тут уж совершенно никак не до анализа случившегося и не до самокопания, что, как и почему она сделала не так. Её и без всего этого колотило будь-будь крупной дрожью под выворачивающим воздействием взвинченной, а до этого растерзанной чуть ли не в клочья психики. Одно успокаивало, что это была естественная реакция организма, пытающегося избавиться от неподъёмного балласта накопленного негатива.
– Ну, всё… Выплакалась, отвела душу и будет. Давай-ка поправим твою симпатичную блузку и приведём тебя в порядок.
Какое же это неописуемое наслаждение, когда больше не нужно никому и ничему сопротивляться, а наоборот, даже позволяя кому-то ухаживать за собой, давать себя успокаивать, укачивать в нежных объятиях чуткой мамочки.
Элл вообще не задумывалась в те минуты над тем, что же эта женщина с ней делала. Просто разрешала ей всё, что только той не придёт в голову. Тем более что причины были более, чем обоснованы. Ведь Эльвира познала тогда одну из самых архиважных истин – эти руки и этот убаюкивающий волшебный голос никогда не причинят ей ни боли, ни вреда.
– Вот так, да. Молодчинка. Осталось теперь подняться на ножки, подтянуть штанишки и хорошенько умыть это зарёванное личико. Люк, будь добр, принеси нам стул или кресло.
Только сейчас девушка заметила ещё одного вынужденного участника этой безумной и никак не желавшей укладываться в голове драмы: широкоплечего (скорее даже чересчур широкоплечего) мужчину среднего роста, лет под пятьдесят (не меньше), с очень смуглой кожей и жёсткими смоляными кудрями с густой проседью. Двубортный чёрный блейзер классического кроя и вышколенная осанка военного в отставке указывали лишь на одну возможную профпригодность данного мачо. Он явно являлся чьим-то личным водителем и по совместительству телохранителем. А вот чьим именно – догадаться было не так уж и сложно.