Пульсация. Книга 1. Марк
Шрифт:
– Не всем же везёт с клубными цыпочками и быстрым перепихоном по обоюдному согласию. Поживей можешь? А то я сейчас точно кончу, или у меня руки затекут.
Гордон ехидно захихикал и через несколько секунд вновь нарисовался перед перекошенным от неподдельного ужаса личиком Эльвиры Бабич, скрытым почти на две трети широченной ладонью Зака Фильцмана. Его собственный совершенный лик падшего ангела в тускло освещённой студии теперь не казался столь притягательным и до одержимости желанным, как ещё совсем недавно. Но он всё равно продолжал будоражить шокированное сознание чеканными чертами дерзкой демонической красоты: выразительным контуром крупного рта и пробирающей до поджилок
– Держи ей подбородок, – коротко и чётко приказал Марк, с едва улавливаемой сипотцой в негромком голосе. И, конечно же, заглядывая в этот момент в слезящиеся глаза жертвы затуманенным чёрной дымкой скрытых желаний взглядом.
Рука фотографа соскользнула с перекошенного лица девушки к её напряжённой до боли шее, очень быстро с пугающей ловкостью (или, даже скорее, профессионализмом) обхватывая всей пятернёй почти всё горло под скулами и подбородком, пусть и лёгким, но от этого не менее омерзительным нажимом. Она не успела не то что закричать, а хотя бы вдохнуть в полные лёгкие, хватая за считанные мгновения задыхающимся ртом немощный глоток относительно чистого воздуха. Можно сказать, для Гордона этот момент оказался более чем удачным. Ему даже не пришлось прилагать для своего действа дополнительных усилий.
Вырвавшийся из пережатого горла жалобный всхлип-вздох тут же был поглощён куском тряпки, засунутой ловкими пальцами мужчины в рот Элли чуть ли не до самой глотки. И, как выявилось через пару секунд, тряпка оказалась весьма внушительных размеров, заполнив всю ротовую полость и тем самым препятствуя любым попыткам пошевелить языком, чтобы вытолкнуть её обратно. Но и это ещё не всё. За матерчатым кляпом последовала длинная полоска кожаного ремешка, обхватившего холодной петлёй лицо и нижнюю часть головы прямо по уголкам открытых губ. Натренированные пальцы чересчур искусного садиста, затянули конец тугого жгута в металлическую пряжку, где-то между ухом и скулой мычащей и всё ещё отчаянно дёргающейся девушки.
– Да, ты права. Оставлять такие губки без сладкого – вопиющее преступление. – Марк провёл чувствительной подушечкой большого пальца по лепной скуле Эльвиры, задержавшись на её лице изучающей лаской на несколько невыносимо отвратных секунд (или, скорее, касаний). Неожиданно мягким, едва ощутимым скольжением он прошёлся по контуру её нижней губы, слегка вывернутой книзу далеко не изысканным кляпом. – Но кто знает… если будешь себя очень хорошо вести, так уж и быть дам тебе лизнуть, а может даже и в рот взять. Правда что-то мне подсказывает, ты далеко ещё не в курсе, что же это такое – быть по-настоящему выеб*нной в рот.
Как же ей в тот момент хотелось отключиться, а лучше сразу сдохнуть! Это не могло быть правдой! Только не с ней!
Её трясло и мутило, ей хотелось орать во всю глотку, брыкаться изо всех сил и биться в истерике, пока кровь ещё гоняла по жилам сумасшедшую аритмию взбесившегося сердца, обостряя ощущения ирреального ужаса и удушающего отчаянья в разы. Мочеточник жгло нестерпимой резью, желудок тоже время от времени скручивало холодящими спазмами от зашкаливающего стресса, от чего постоянно обдавало то ледяным потом, то опаливающей испариной. Казалось, ещё немного и она либо обмочиться, либо… Но там будто бы всё заблокировало неким резервным клапаном, которому
Только от всей правды происходящего он не защищал и от атакующих раз за разом мыслей о том, что её собирались изнасиловать среди бела дня, тоже. И не просто среди бела дня, а в центре одного из густонаселённых районов крупнейшего в Эспенриге мегаполиса, всего в паре кварталах от её дома, в фотоателье, мимо витрин которого проходило не менее ста человек в минуту… мимо фотографии улыбающегося младенца!..
– Марк, кончай срать своей излюбленной лирикой. Держи уже, давай ей ноги, а то она мне все коленки поотбивала на х*й! Засадишь ещё ей в рот, когда чуток поостынет или сделаем это вместе… Пизд*ц, ну и гибкая же, бл**ь, попалась. Такая мелкая и такая прыткая…
Хриплый голос Зака с неприкрытым довольством и предвкушающим напряжением резал слух и выворачивающийся наизнанку рассудок девушки лупцующими скальпелями смертельного безумия. О, да! Ему определённо всё это нравилось и не важно, что он при этом говорил. Чтобы подобная прелюдия не стимулировала дополнительным возбуждением перед самым главным процессом?.. Наверное, он уже не первую минуту рисовал в своём извращённом воображении конченного садиста-насильника, то как она начнёт под ним извиваться и дёргаться, в то время как он будет насаживать её сжимающуюся попку на всю длину своего каменного члена. Для таких ублюдков главное не финал, а то, что ему предшествует, и чем дольше можно растягивать по времени весь процесс, тем самый шик.
Марк ловко перехватил за щиколотки отбивающиеся ноги Элл, лишив её последнего «оружия» по самозащите давлением очень сильных ладоней и пальцев, подчиняя своей убийственной воле и подавляющему гнёту всего через какую-то физическую манипуляцию. И хрен теперь выкрутишься, как и врежешь точным попаданием в пах одному из насильников.
Её тут же начали опускать на пол, переворачивая в горизонтальное положение, будто два сговорившихся иллюзиониста собирались затолкать её в заранее подготовленный чёрный ящик глубокого, но очень тесного гроба, где не шевельнуться, ни выдавить из горла ни звука… Ни вырваться ни физически, ни ментально из плотных бинтов живого мрака…
– Ты хоть не забыл запереть входные двери? – спросил Зак как раз в тот момент, когда спина жертвы коснулась обжигающих холодом твёрдых досок неровного пола.
– Не помню. Кажется, нет. А что?
– Марк, бля, ты дебил? По-твоему, это смешно? А вдруг кто припрётся?
– Ты же вывесил табличку «Закрыто». В чём проблема?
Послушать их со стороны, можно решить, будто Марк получал дополнительное чувство извращённого удовольствия от столь привычной для них словесной перепалки к и без того сумасшедшей картине происходящего. Кто знает, а может он специально не закрыл двери главного входа? Может ему недоставало остроты в уже бурлящих под его кожей ощущениях, включая более усиленные дозы адреналина для его чёрной крови чрезмерно искушённого демона? Или же он банально испытывал сучку-судьбу…
– Проблема в тебе, Марк! – Зак навис над головой девушки, прижимая её к жёсткому полу сковывающим капканом жилистых рук и неподъёмным прессом очень крепкого тела. – Ты никогда и ничего не делаешь или не неделаешь просто так! Только в отличие от тебя, все твои закидоны меня никогда не заводили!
Гордон в свою очередь насел на бёдра Эльвиры, припечатывая намертво всю область её нижних конечностей и таза собственным весом. Но зато, в отличие от Фильцмана, он мог теперь использовать полностью освободившиеся руки.