Пуля для невесты. На карусели чувств
Шрифт:
На протяжении всего пути через особняк никто не попался на глаза. Словно ранним утром здесь все вдруг вымерли или бесследно исчезли.
В холле Егору удалось на несколько шагов меня обогнать. Открыв и придержав входную дверь, он вновь проявил галантность. Сейчас эти джентльменские замашки не действовали на меня одурманивающе.
Такси дожидалось около ворот. Совсем немалое расстояние я преодолела так быстро, будто пятки мне лизало адово пламя.
Боялась, что передумаю.
Боялась, что Егор удержит.
Хотела, чтобы
Водитель, симпатичный мужчина со светлым ежиком волос в черных джинсах и белой футболке, заблаговременно вышел из машины, встречая нас улыбкой. Открыл багажник. Очень предусмотрительно с его стороны.
Скривившись, Егор жестом отказался от помощи и самостоятельно погрузил сумку. Пока он отвлекся на багаж, таксист, сияя довольством, как новенький медяк, открыл мне дверцу автомобиля и помог устроиться на заднем сидении. Сам же сел за руль и завел мотор.
Уехать, не попрощавшись, не удалось.
Вместо того чтобы уйти, подпрыгивая от радости из-за ожидаемого избавления от меня, Егор склонился над машиной. Заглядывая в салон, он нетерпеливо постучал костяшками пальцев по стеклу. Хоть и демонстративно скривившись, мне пришлось опустить окошко.
Не знаю, что именно ожидала услышать от мужчины, но в итоге получила лишь еще одно разочарование…
— Я оплачу, — пробормотал Егор, не переставая хмуриться. — Вы не получили расчет…
— Не стоит, — отмахнулась. — Я вполне в состоянии заплатить самостоятельно. А ваши деньги оставьте при себе, для более компетентной гувернантки.
И ведь даже врать не пришлось. Нехитрую сумму я захватила с собой еще при прошлом поспешном переезде в особняк. На такси уж точно хватит.
Ничего брать от Егора не хотелось. В данную минуту даже воспоминаний. Но от них, увы, отказаться не сумею.
Наверное, тот ядовитый пожар, что бушевал в районе солнечного сплетения и попадает под людское определение — «взыграла гордость».
— Катя…
Сердце ухнуло вниз.
В голосе мужчины слышалась притаившаяся просьба. Вместо собственного имени мне чудилось хриплое: «Останься». А может, просто отчаянно хотелось именно это услышать…
— Не надо.
— Позволь мне… — глухо пробормотал Егор, морщась, как от зубной боли, — … объяснить.
— Не стоит, — я вздрогнула от перспективы вновь дать слабину, так легко уступить и… горько расплакаться. — Вы вчера красноречиво высказали все, что хотели.
— Катя…
— Прощайте, Егор Владимирович, — холодно отозвалась я. — Желаю удачи в поисках новой гувернантки.
Отвернувшись, дала отмашку таксисту. Машина плавно тронулась с места.
— Катя…
Я лишь сильнее сжала кулаки.
— Не уезжай, — проникло в салон вместе с порывом ветра.
Слишком тихими и желанными для моего сердца оказались эти слова, чтобы в их реальность… слепо поверить.
Мы только выехали за ворота, как не вытерпев напряжения, я резко обернулась.
Егор стоял там, где и минуту
Похоже, Настя своего добилась. Больше ей не придется терпеть мое надоедливое присутствие и раздражающие уроки.
Я уезжала и неимоверно сильно хотела остаться.
Только вот сил повернуть назад… не нашлось.
Уловив понимающий взгляд таксиста через зеркало заднего вида, я отвернулась и постаралась отвлечься разглядыванием мелькающих по бокам дороги деревьев. Мысленно уцепившись за девиз Скарлетт О’Хары, тяжело выдохнула, принимая решение подумать обо всем случившемся завтра. Только все равно ощущала себя смертницей, час казни которой всего лишь чуточку отложили.
На душе было горько и гадко.
— Как ты посмел не выполнить приказ?
Темная сущность металась в узкой клетке, как зверь, попавший в ловушку. Палач прислонился плечом к толстым прутьям, испытывая злое удовольствие от осознания никчемности твари.
Несмотря на то, что Тень являлась потусторонней сущностью, которая имела малую плотность в физическом мире, мужчина точно знал — из этой клетки никто не выберется без воли хозяина. Его воли.
Гномы хорошо постарались, когда столетия назад выполнили заказ Палача из проклятого нуарского металла. С того далекого времени мужчина был обеспечен уникальной клеткой, в которой оказалось возможным пленить любое существо. Даже божество.
— Я выполнил, хоз-зяин… Я вселился в кентавра.
— Тогда почему объект все еще жив? — Палач заинтересованно выгнул бровь.
Тень зашипела, сжалась в углу черным клубком. И не нашлась, что сказать, скручиваясь под воздействием еще одного посыла острой боли.
За страданиями существа мучитель наблюдал с явным наслаждением на лице. В глазах светился огонь предвкушения. Точно каждый стон, визг поражения пленника, отбиваясь от стен пещеры, впитывался в кожу Палача, вызывал залп эйфории, как амброзия.
— Хоз-зяин, пощади!
Усмехнувшись, Палач отвел взгляд от зашедшегося в агонии существа. Сейчас его внимание было сосредоточено на другом.
Мужчина и сам все чаще задавался вопросом, почему его планы так глупо срываются, а глава ордена остается жив? Ни проклятье Гекаты должным образом на него не подействовало, ни одно из подготовленных покушений.
«Ничего его не берет, — постучал пальцем по подбородку мужчина. — Как заговоренный».
Если бы не такие жесткие рамки договора с богом Обмана, с которыми успел согласиться, он позволил бы себе каплю восхищения мистической неприкосновенностью главы ордена. Только на миг. Возможно, даже дал бы мальчику несколько советов о никчемности доверия к соратникам и тем, кого по глупости можно считать близким кругом. Предатели — прекрасно научены менять личину. Как последствие привязанностей — нож в спину по самую рукоять. Палач знал это наверняка.