Пуля для полпреда
Шрифт:
– Да ничего. Мы еще пошлялись по дороге какое-то время, никто так и не остановился, а через час нас задержали. Какой-то гад повалил лицом в грязь, ты, кричит, паскуда, стрелял, так я же не отпирался, сразу сказал – еще не знал, что Вершинин умер. Я слышал, его вроде даже наградили потом…
– Кого?! – поразился Гордеев. – Вершинина? Посмертно, что ли? И за что же?
– Да нет, этого охранника, который меня скрутил.
– Понятно. Кстати, кто был вашим адвокатом?
– Адвока-аатом? – еще больше удивился Игорь.
– Это такой специальный человек, который
– Вроде вас?
– Вроде меня.
– У меня его не было.
– Если вас судили, то у вас был адвокат, – устало возразил Гордеев. – Должен был быть. Или вы сюда попали без суда? В 1937 году такое еще можно было представить…
– Ну да, был такой тип. Мне его назначили в суде.
– Вот те раз. Значит, вы не хотели брать адвоката? Но почему, если считаете себя невиновным? Или тогда не считали? – Так-так, подумал Гордеев, все же ключевой момент именно здесь.
– А зачем? И так ведь все ясно было. Только деньги бы из меня вытягивал. Которых и так нет.
– Значит, вы решили сэкономить на защитнике, потому что вам и так все было ясно?
Молчание.
– Кто вам подсказал эту мысль?
Вместо ответа Игорь подпрыгнул.
Гордеев только голову почесал.
– Ну что, все узнали, что понадобится? А то мне пора, надо актовый зал в порядок привести: у нас сегодня концерт.
– В самодеятельности участвуете? Похвально.
– Какая там самодеятельность, настоящие гастроли! – похвастался Игорь. – Бард к нам известный приезжает, Собакин, слыхали? Он и сам сиживал. – И вдруг шлепнул себя по коленкам и гнусаво завыл:
Вечер за решеткой догорает.
Солнце тает, словно уголек.
На тюремных нарах напевает
Молодой уставший паренек.
И тут же нормальным голосом:
– Ну ладно, вы вот что, господин Кони, лучше поскорее вытащите меня отсюда, а то я за себя не ручаюсь, – пообещал Игорь.
– Что значит – не ручаешься? Только не говори мне, что твоя любимая книжка – «Граф Монте-Кристо», – вставая, попросил Гордеев. «Оказывается, менты тоже блатные песни уважают, кто бы мог подумать? Хотя какие они теперь менты…» – Кстати, вот что, гражданин библиотекарь, а вы можете мне нарисовать схему происшедшего?
26 августа. Н. И. Яковлев
Он сидел на лавочке в сквере у гостиницы «Союз» и бесцельно разглядывал прохожих. Отсюда отлично просматривались окна номера Ключевского, в котором тот так до сих пор и не появился. Работа – лучше не придумаешь, размышлял Николай Иванович, сиди себе потягивай пивко, а зарплата капает. Об Игоре он изо всех сил старался не думать, но не получалось, новостей от Гордеева не было, и он все больше склонялся к мысли, что зря связался со столичным адвокатом.
Артуз недовольно заворочался под лавкой и взрыкнул, покосившись на висящий на ремне у хозяина пейджер. Буквально через секунду тот призывно завибрировал. «Неужто чует скотина?» – изумился Яковлев.
Сообщение было от Дениса: «Жду вас в конторе». С легким сердцем он покинул опротивевшую лавочку и, свистнув Артуза, направился к метро.
– Все, Николай Иванович, про Ключевского можете забыть, – сообщил Денис.
– Нашли? Где, как?
– Не нашли, но заказ отменен. Только что пришло сообщение, что Ключевский благополучно выехал из Москвы и движется к Златогорску. Гонорар за труды мы тоже получили, может, и не такой, как ожидалось, но и результата ведь не было. Вот ваша зарплата. – Денис протянул ему конверт.
Яковлев, даже не заглянув внутрь, сунул конверт в карман.
– Чем теперь займемся?
– А ничем, отдыхайте. – И, видя, что Яковлев чувствует себя не в своей тарелке, попытался успокоить: – Понимаю, что вам, человеку старой закалки, брать деньги ни за что неприятно, но и отказываться от них глупо. Мы ведь этого Ключевского почти нашли, я вот буквально сегодня вычислил, что его грузовик пришел из Германии, груз был растаможен, – кстати, какая-то суперстойкая немецкая монтажная пена, ею можно даже под водой дырки заделывать, сорок лет гарантии, все свойства хорошего бетона, даже, говорят, гамма-излучение задерживает… Николай Иванович, вы меня слушаете?
– Да, конечно, – встрепенулся Яковлев. – Вам случайно Гордеев не звонил?
– Нет, но представляете, рылся ночью в Интернете и набрел на одну дурацкую статейку. Там ваш родственник поминается, вот выкачал, хотите взглянуть? – Денис запустил браузер и развернул к Яковлеву монитор.
СЛУХ НЕДЕЛИ
Только– только стала забываться россиянами история гибели президентского полпреда в Сибири Вершинина. Только-только мы свыклись с мыслью, что и такой человек может погибнуть так глупо, как нате вам!
Из славного города Златогорска дополз до Белокаменной нехороший слушок: не случалось с Вершининым никакого несчастного случая. Вершинин-то, оказывается, нехороший человек, как ни старался наладить отношения с сибирскими губернаторами, как ни пыжился, и мытьем, и катаньем пробовал – не вышло. Вспомнил он тогда про поджог рейхстага в 1933-м, да и думает: нужно краю гро-о-омкое преступление, чтобы под шумок свои порядки установить. Вот и организовал сержанта ОМОНа Яковлева у дороги с автоматом, да только не рассчитал немного – и стало больше некому его порядки в Сибири устанавливать.
Дара Подушкина. Достоверность – 2".
– Два, это по пятибалльной шкале? – поинтересовался Николай Иванович, дочитав.
– Нет, по десятибалльной, так что верить этому особо не стоит, хотя вам виднее, может, этот слушок вас или Гордеева на какую мысль натолкнет?
– Может, и натолкнет.
26 августа. Юрий Гордеев
Гордеев сидел в своем номере, на пятом этаже гостиницы «Барон Унгерн», и уныло, с натугой, через не могу пялился на лист бумаги, на котором корявой рукой Игоря Яковлева была нарисована схема происшедшего.