Пуля для проигравшего
Шрифт:
– И, тем не менее, соглашаться на такую опасную авантюру было большой глупостью с твоей стороны. Да и Бабаев... не наю, на что он рассчитывал?
– Никакой опасности, я не хотел, чтобы Игорь погиб. Морду набить - да, но убить... Ивините, я не так воспитан. И Костя не хотел этого, цель была напугать Игоря. Правила такие: Петров кладет на стол сумму денег, проигравший либо платит столько же, и эта сумма делится между двумя выигравшими, либо крутит барабан револьвера, в котором три патрона. Если Бабаев проигрывает - он не станет испытывать судьбу, влеет в большие долги, одним словом, получит то, чего опасался. Но если я про- играю - в барабане будут холостые патроны. Костя покаал мне револьвер, патроны и даже выстрелил в люстру - холостым. Он скаал,
– И ты поверил?
– Я не рабираюсь в оружии, но отличить холостой патрон от настоящего могу. Я ничем не рисковал при любом раскладе, но очень хотел проучить негодяя.
– начит, все это органиовал Петров? Он понимал, что ты не согласишься на предложение Бабаева, поэтому пригласил к се- бе и убедил расписать смертельную пулечку. К тому же, револь- вер и патроны были его.
– Именно так! Потом он дал мне адреса и телефоны своих друей в Америке, скаал, что проводит в аэропорт и поабо- титься, чтобы нам помогли, в случае чего. Далее я унал, что Ирина отговаривала супруга, и он вроде бы согласился с нею, но вечером бе предупреждения уехал к се- бе на Фикультурный, что собственоручно, как и договорились, вставил в барабан револьвера три патрона, чере один, убедив- шись, что они холостые и положил его в кейс Петрова. А потом очень живо представлял себе ужас проигравшего Бабаева, ведь в кейсе лежали три толстые пачки долларов. Бабаев надолго адержался, но все же приехал, доллары окаались на столе, под гаетой, и началась игра. Совсем не такая, какой представлял ее себе Трегубов. Ему жутко не вело. Да и партнеры откровенно играли против него. Петров шутил, что Трегубов при любой карте выкрутится, а Бабаев молчал. Мой со- беседник почти выкрутился, он проиграл всего десять вистов, но проиграл больше всех. Петров проиграл пять, а Бабаев выиграл пятнадцать. При игре на "двадцатерной" это почти равные ре- ультаты. Трегубов, конечно, огорчился, но успокоил себя тем, что он играл, ная про холостые патроны, а Бабаев сильно нервни- чал, только успевал пот с лица стирать. Бабаев оделся и вышел и комнаты первым. Трегубов вял и любено раскрытого кейса револьвер, положил во внутренний кар- ман пальто и пошел а ним. Но перед этим Петров скаал пример- но следующее:
– Ивини, старик, увлекся, очень хотелось хоть раок обыграть тебя. Не бери дурного в голову, думай об Америке,- бросил в кейс деньги и достал бутылку водки.- Вернешься - выпьем. Я пока начну, с соседями понакомлюсь. Дул сильный ветер, валил снег, метель, одним словом. Они ашли а мусорные контейнеры в углу двора. Трегубов достал ре- вольвер, но тут неожиданно появилась Ирина и буквально вырвала у его руки оружие.
– Я чувствовала, что он все же решил сыграть, хоть и не нала, что это а игра будет, но жутко волновалась, прямо мес- та себе не находила. Потом повонила ему - он скаал, что ра- бирается с бумагами, скоро вернется. Но я уже поняла, это доб- ром не кончится, оделась и поехала. Увидела во дворе машину Бабаева, свет в окне Митиной комнаты и стала ждать. амерла жутко, хоть и надела два свитера и вообще, утеплилась. А потом вижу - выходят и подъеда, идут к мусорным контейнерам, почти рядом прошли, н аметили меня. И вдруг Митя вытаскивает ре- вольвер... Я подбежала, выхватила револьвер, Митя так удивил- ся, что не срау понял, что проиошло. Но потом хотел абрать его.
– Я ведь был убежден, что ничем не рискую, хотел побыст- рее щелкнуть и набить Игорю морду. Он вел себя нагло, еще на лестнице говорил, что поаботиться об Ирине, она будет удов- летворена и другие мерости.
– Бабаев скаал, что если Митя не выстрелит, он должен будет отдать шестьдесят тысяч долларов, скаал, что даже если меня продаст в рабство, не расплатится. И воникнут такие неп- риятности, что об Америке придется поабыть. Шестьдесят тысяч... Выходит, Петров тоже рисковал, если бы проиграл - потерял бы эти деньги?
– Он нервничал, не ожидал, что Ира появится, а я был спо- коен и просил ее вернуть мне револьвер. Обещал, что все будет нормально. И тогда она...
– Я чувствовала себя виноватой и не могла допустить, что- бы Митя и-а меня подвергал свою жинь опасности. Я скаала Бабаеву, что останусь в Москве, буду его любовницей, если он скажет Петрову, что Митя стрелял и ему повело. Он немного по- думал и согласился. Прости, дорогой, но я готова была на все... Я даже вяла его под руку, чтобы уйти...
– Я понимал это, поначалу растерялся, но только на мгно- вение. А потом раолился, револьвер-то не аряжен! Они говорили, перебивая друг-друга, и уже не сидели в об- нимку, а, наклонившись ко мне, отчаянно жестикулировали. Ирина окаалась довольно-таки темпераментной и решительной женщиной, выглядела в новом (для меня) амплуа просто великолепно. Вскоре я нал ответы на все свои вопросы, но не останавливал супру- гов, время от времени уточняя детали. Усталость отошла на ад- ний план, я даже про Борьку не вспоминал. А в голове вертелось ивестное француское объяснение чуть ли не всех мировых катаклимов: "шерше ля фам - ищите женщину". Вот уж чего я не искал в этом деле!
Гена встретил меня нетерпеливым вопросом:
– Ну что? Теперь ты все понимаешь? Выкладывай! Не только ему поскорее хотелось унать что же на самом деле случилось после игры в преферанс, похоже, Сырник на ка- кое-то время абыл о пропаже своей драгоценной "копейки", и даже Дреев с акировым смотрели на меня, ожидая ответа.
– Ну не при посторонних же. Все чертовски устали, давай автра поговорим, я тебе все расскажу,- я повернулся к Сырни- ку.- Олег, ты сделал, что надо? Перед уходом в квартиру я передал ему диктофон, чтобы Дреев и акиров оставили свои чистосердечные принания на пленке. В суде эта апись легко может быть опровергнута, мол, аставили оговорить себя, но мне она была нужна не для суда. Сырник утвердительно кивнул.
– Да все всё давно сделали, командир хренов!- радраженно скаал Гена.Тебя ждали. Но почему автра? Он весь вечер был радраженным, а теперь напоминал мне медведя, который прыгал-прыгал чере горящие кольца, а обещанное лакомство потом не дали. Я вял у Сырника диктофон, вместе с пленкой сунул во внутренний карман куртки.
– Потому что сейчас надо решить, что с людьми делать. Трегубовы могут быть свободны,- я повернулся к супругам.- До свидания, господа, не смею больше вас адерживать. Но будьте осторожны, вовращаясь домой. Я не стал уточнять, как они будут добираться домой почти в два ночи, как-нибудь доберутся. А они не стали ждать ни воп- росов, ни пожеланий. Ирина подхватила мужа под руку и так стремительно потащила к двери, что Трегубов споткнулся о ка- кую-то желеяку, едва не вреался головой о кирпичную стенку. Я так понял - спешила в Америку.
– Все, с меня хватит, это - последний ра!- скаал Ба- синский, глядя на меня так, словно это я ему рабил нос.- а- помни, Корнилов, больше мне никто не прикажет участвовать в твоих темных делишках, прикрывать тебя! Даже, если пообещают внеочередное вание, срау полковника - откажусь!
– Между прочим, я не тянул твоего настоящего полковника а яык, он сам пообещал помочь. а то, что я участвовал в ва- ших темных делишках. Не абыл еще дело об убийстве на радиос- танции?
– Ладно, хватит раводить болтологию, осточертело все. Этих двоих я абираю.
– Меня-то а что?- воскликнул Дреев.- Я же никого не тро- гал, ничего плохого не сделал! Ключи вам от квартиры дал, все расскаал!
– Отпусти его,- неожиданно скаал Сырник.- Он свое полу- чил, а по судам бегать я не собираюсь. Будет голова болеть, приду, еще ра морду набью и все дела.
– А ты аткнись!- аорал Гена.- Еще один начальник выис- кался, достали, на хрен!
– Чего ты всех атыкаешь? Бе тебя настроение хреновое. Машину сперли, да и дело, похоже, дохлое.
– Если я еще ра услышу про эту машину!..- простонал Ба- синский.