Пуля – лучший антидот
Шрифт:
– Подполковник проверит, – сказал «краповый» капитан, возвращаясь к общей группе.
– Как трубка? – поинтересовался Алексей Викторович.
– Работает, – дал Валтузин исчерпывающую характеристику сложному прибору.
– Тогда пойдем. Ждать никого не будем. Если этим нужно, они догонят... – последовал кивок в сторону дороги. – Вперед пока идти можно. Скоро придется ползти...
Капитану Валтузину казалась слегка странной манера подполковника Гризадубова отдавать команды. Он привык, чтобы команда отдавалась громким голосом, четко, чуть не с грозным рыком. Здесь, в группе военных разведчиков, любая команда казалась слегка шутливой, что, по мнению Валтузина, было недопустимым. Но, как ни странно, и эти команды срабатывали не хуже, чем громкие и четкие. Марш снова начался резко и продолжился
Периметр, который следовало пройти, на карте был обозначен карандашом, но на местности он не был обозначен вовсе. Однако откуда-то со стороны, объезжая неглубокий овраг с ельником, двигалась машина. Судя по звуку двигателя, «уазик». Хотелось верить, что «уазик» не только самостоятельно патрулирует периметр, но и пешие посты проверяет. И передвижные, которые, впрочем, опасности не представляют, потому что их вычислить можно без проблем, и стационарные, напоминающие собой засаду. Вот на такой пост напороться не хотелось бы, потому что вовсе не обязательно все часовые на стационарном посту спят. И пусть здесь не зона боевых действий, пусть охрана смотрит не в сторону севера, поскольку трудно предположить, что кто-то пожелает войти в опасную зону, а в сторону юга, чтобы никто зараженный не прорвался оттуда. Но солдат должны были основательно настропалить, чтобы осуществляли охрану не так, как охраняют продовольственные склады. Однако, если «уазик» такие посты объезжает, проверяя солдат на сонливость, то он же их и демаскирует для наблюдателя со стороны.
Впрочем, существовал еще один способ обнаружения «стационаров». Тепловизору в прицеле снайпера не составят преграды никакие маскировочные укрытия и листва деревьев и кустов. Человеческие тела не только согревают атмосферу вокруг себя. Они еще и светятся своим теплом, когда на них смотрят через инфракрасный оптический прибор. И военные разведчики это хорошо знали. Но машину все же стоило подождать и пропустить, чтобы не попасть в свет ее фар.
Группа залегла на самом окончании склона в ожидании, когда машина проедет. Но машина остановилась как раз в том месте, которое подполковник Гризадубов присмотрел для продвижения группы в зону.
– Луговкин! За работу...
Снайпер снова снял с прицела чехол и, припав к окуляру, посмотрел сначала на машину, потом «прогулялся» стволом вправо и влево один раз, второй и третий.
– Постов, товарищ подполковник, нет. Ни стационара, ни передвижного... Если кто-то спрятался, то только среди камней. Россыпи камней по обе стороны от машины...
– Дыхание над камнями не «светит»? – Командир показал, что тоже умеет с тепловизором работать и даже привычную терминологию знает.
– Они могут быть по другую сторону склона. Контролируют не нашу сторону, а только зону карантина. Не позволяют никому выйти...
– А что тогда эти встали? Водку пьют?
– Никак нет. Ждут кого-то. В нашу сторону смотрят. И вообще, товарищ подполковник...
– Что?
– Бывают автомобильные патрули в составе двух полковников и одного подполковника? Подполковник за рулем, два полковника с ним...
– Интересно... – Алексей Викторович посмотрел себе за спину, на уже пройденный маршрут.
– А там у нас что?
Снайпер повернул ствол в обратную сторону. Смотрел недолго.
– Идут нашим маршрутом. Не так быстро, но идут...
– Их встречают... Понятно. Не будем терять время, обходим справа, поскольку наше дело правое. Дистанция от «уазика» метров в двадцать... Вперед...
Капитан Валтузин даже слегка растерялся от такого приказа подполковника Гризадубова. Обходить пост в такой непосредственной близости предельно опасно.
– Заметят, тревогу поднимут... – попытался он выразить сомнения.
– Если бы не ты, мы бы под колесами машины проползли, и без звука... И никто бы не заметил... А с тобой я дистанцию выбрал. Дальше нельзя... Дальше может быть стационарный пост. Там камни, тепловизор не видит... Двигайся, кстати, рядом со мной. Если что, не обижайся, когда старший по званию тебя по загривку огреет, чтобы вел себя как положено, если уж пошел вместе с военной разведкой. Спасибо за это сказать не возбраняется, но только после того, как пройдем в
Ночь была по-осеннему пасмурной, хотя на юге осень приходит обычно позже, чем в средней полосе России, и пока говорила о времени года только увеличением туч. И хорошо было, что трава, деревья и кусты еще были зелеными, не скрипели и не шуршали под тяжестью человеческих ног и не выдавали передвижения группы. Пока позволяла обстановка, передвигались бегом и пригнувшись, потом вообще двинулись «гусиным шагом», что особенно трудно давалось капитану Валтузину, имевшему мало практики в таком способе передвижения. Но он терпел и шел, считая, что сможет вынести все, что выносят спецназовцы ГРУ. Только на одном характере шел, когда нижняя честь бедер уже стала ватной, плохо слушалась и грозила свести мышцы судорогой. Но вовремя была отдана беззвучная команда, и военные разведчики один за другим улеглись на землю, чтобы дальше передвигаться ползком. Вообще-то сам капитан Валтузин в этой ситуации запускал бы бойцов или по одному, или парами, и следующую пару выводил бы только после того, как первая проходила бы маршрут. В случае обнаружения ползущего со стороны его проще было бы прикрыть и дать возможность соединиться с группой, не прибегая к таким крайним мерам, как уничтожение моторизованного патруля внутренних войск. Все-таки свои... Тем более старшие офицеры. Здесь же военные разведчики двинулись все сразу, один за другим. Видимо, они привыкли работать иначе, чем это принято во внутренних войсках, и «краповый» капитан представлял себе, как все может выглядеть в случае обнаружения ползущих патрулем. Видимо, несколько человек в этом случае должны огнем прижать патрульных к земле, а остальные за секунды сократить дистанцию и перевести его в фазу рукопашного боя, в котором просто изобьют полковников и подполковника до невменяемого состояния. Поскольку Валтузин носил точно такие же погоны, ему такие методы пришлись бы явно не по душе – корпоративная солидарность тоже дело серьезное...
Но все прошло благополучно. Патруль у машины не отреагировал на продвижение группы военных разведчиков. Те ползли действительно совершенно беззвучно; сам капитан Валтузин, находясь рядом, больше слышал собственное дыхание, чем военных разведчиков, и очень старался преодолеть дистанцию не хуже их. Это получалось, хотя скорость ползания у него была такая, что подполковник Гризадубов вынужден был остановиться, перевалиться на спину и демонстративно полюбоваться небом, поджидая «крапового» капитана. Тем не менее, все прошло благополучно. Ползком вышли на безопасную дистанцию, где снова перешли на «гусиный шаг» – к счастью, ненадолго, – а потом на перебежки пригнувшись.
Подполковник Гризадубов отдал какую-то команду через «подснежник». Валтузин видел, как он прижимал ко рту гибкий поводок миниатюрного микрофона. Группа двинулась дальше, а сам Алексей Викторович вместе со снайпером остановился. Остановился было и Валтузин, но Гризадубов подтолкнул его в плечо:
– Вперед! Старший в группе майор Макаров...
– А вы?
– Хочу посмотреть, как наши последователи проходить будут. Манера перехода – характеристика... Иди. Потом расскажу...
Подполковнику Гризадубову очень хотелось бы самому посмотреть в тепловизорный прицел. Но старший лейтенант Луговкин очень дорожил своей винтовкой, пылинки с нее сдувал и никому в группе не позволял прикасаться к оружию. Винтовка была английского производства, стоила пару приличных иностранных внедорожников, да в дополнение сам прицел стоил хорошей машины. И причины беспокойства снайпера были понятны. Но имелись и другие причины, о которых в открытую не говорили, хотя это подразумевалось. У всех снайперов есть собственные приметы и поверья, и старший лейтенант Луговкин однажды обмолвился, что ему нельзя давать винтовку в чужие руки, иначе он сам потом будет стрелять на уровне того, кто винтовку брал. То есть потеряет свой профессионализм. И вообще, любая снайперская винтовка очень быстро привыкает к своему хозяину, а после пребывания в чужих руках капризничает. Она, считал снайпер, живое существо, и ведет себя, как верная собака. Но эту верность следует заслужить. А передача в другие руки будет считаться предательством.