Пуля
Шрифт:
— Посигналь, — попросила она, — а то ждать мне здесь до морковкиного заговенья.
Я вернулся в салон и несколько раз надавил на гудок. Сигнал разбудил охрану, и уже спустя всего каких-то десять минут в маленьком окошечке ворот, величиной с бойницу, показалась помятая физиономия громилы с недовольным выражением лица. Оглядев мое транспортное средство, громила рассвирепел.
— Ты че, лопух, совсем нюх потерял?! — проорал он. — Да я тебе сейчас пасть порву!
— Уймись, Бычок, — вмешалась стоящая у ворот Катя. — Открой калитку и расплатись с молодым человеком. Заодно попроси его объяснить, где находится моя машина.
Громила с редким именем "Бычок" (надо полагать, в томате) оторопел, а потом заулыбался,
— Здрасти, Екатерина Александровна. А Тимофей Игоревич велел вас не ждать. Случилось что-нибудь? — с этими словами Бычок бросил на меня свирепый взгляд.
— Машина сломалась, — коротко пояснила Катрин. — Может быть, ты все-таки откроешь калитку. Я устала и хочу вымыться.
— Конечно-конечно, — засуетился Бычок и вытащил свою физиономию из окошечка. Лязгнул замок, дверь открылась, и в ее проеме показался не иначе как внучатый племянник Шварценеггера. Только в отличие от великого Арни, физиономия Бычка была отнюдь не обезображена интеллектом.
— Ну, я поехал, — подытожил я. Расставаться с Катрин не хотелось, еще больше не хотелось выпускать из рук возможность сблизиться с черным мэром. В этот самый момент из приползшей тучи грянул дождь. Бычок ойкнул и услужливо приволок огромный зонт, которым накрыл Катрин.
— Погоди, — остановила она меня. — Сколько я тебе должна?
— Одну улыбку, — ответил я. — И один поцелуй.
— Перебьешься, — вмешался Бычок. Катя сурово посмотрела на него, и тот смущенно принялся разглядывать свои ботинки. Катя прошлепала ко мне по лужам и хладнокровно чмокнула в щеку.
— Купишь другую машину — приезжай. Может, даже в кино сходим, мороженное слопаем.
— Обожаю смелых девушек, — усмехнулся я и потопал к машине. Катрин, сопровождаемая мерзко скалившимся Бычком, пошла к воротам. И тут из-за угла вывернула серебристая "Ауди". С противным визгом тормозов, она рванула прямо к нам. Я успел увидеть, как в автомобиле поползло вниз стекло, и рванул обратно к Кате с криком "Вниз!".
Надо отдать должное Бычку, он сумел оценить ситуацию. Он даже успел выхватить пистолет и направить его в сторону автомобиля, когда первый же выстрел разнес ему голову. Катя, оторопело смотревшая на сползавшего по стене Бычка, не нашла в себе сил даже для крика. Ее рот был открыт буквой "О", но из него не доносилось ни единого звука. Я рванулся к ней, сбил с ног и попытался накрыть собой, но моя попытка прошла отнюдь не так блестяще, как у экранных голливудских героев. Я поскользнулся в первой же луже и, увлекая за собой Катю, рухнул в грязь. Моя многострадальная головушка врезалась прямо в кирпичный столбик ворот. Дурная тошнота мгновенно запустила в меня свои лапы. Теряя сознание, я еще увидел, как из дома выбегают вооруженные люди и палят вслед исчезнувшей иномарке. Катя трясла меня за плечи, а моя голова болталась из стороны в сторону, как орех на ниточке, а потом в голове что-то треснуло, как стеклянная банка с бусинками, которые все катились, катились, катились…
Гости приехали только ближе к вечеру. Лейла, готовившая царский ужин, про русского паренька, сидевшего в яме, разумеется, забыла. Не до него было. Зато про парнишку не забыли дети Шамиля и Лейлы. Издевательски хохоча, они приволокли из кухни ведро с помоями и вылили в яму, прямо на голову пленного солдатика.
Резкий вонючий душ вывел парня из состояния апатии, в котором он пребывал до сих пор. Он встрепенулся, стряхивая с головы смердящие капли. В глазах мелькнуло острое жало ненависти и отвращения.
— Жри, русский, жри!!! — прокричали дети, с визгливым хохотом наблюдая, как парень шарит разбитыми пальцами по земле. Парнишка нащупал обглоданную куриную кость и жадно впился в нее зубами, что вызвало у детей наверху шквал восторга.
— Русская свинья! Смотрите, он роется в земле как свинья! Надо зажарить его, — гоготали дети. Парнишка исподлобья поглядывал на них, не прерывая ни на минуту своего занятия.
— Эй, отойдите от него, — прикрикнула высунувшаяся из кухонного окна Лейла. Дети послушно отошли в сторону. Неожиданно самый старший мальчик вернулся и бросил в яму большой камень. Валун попал солдату по плечу. Мальчишка визгливо рассмеялся и пустился наутек.
Сидевший в яме парнишка с отвращением выплюнул изо рта грязную массу и принялся шарить по земле, надеясь найти что-нибудь съестное. Его не кормили уже два дня и он был страшно голоден. До этого ему тоже перепадали весьма скудные пайки, которые он съедал не задумываясь, но теперь он должен был есть больше, как можно больше, чтобы набраться сил для побега. Дальше так продолжаться не могло. В последнее время его били редко, скорее для острастки, уверовав, что он превратился в идиота. А он едва им не стал, потеряв всякую надежду на спасение. Но сегодняшнее унижение вернуло его в мир обычных людей, с живыми чувствами, почти позабытыми в этой местности, в этой жестокой войне с собственным народом. Почему в этом ведре не нашлось никакой еды…
Вдруг парнишка едва слышно вскрикнул от боли и отдернул руку, прислонив ее к губам. Сочный вкус свежей крови заставил его отрезветь. Еда?.. Какая чушь! Что тут такое?
Это оказалась крышечка. Обычная жестяная крышечка от кофейной банки фирмы "Нескафе", которую Лейла бросила в мусорное ведро. Парнишка разгреб груду мусора и осторожно вынул из него крышечку. Проведя пальцем по острому краю, парень вдруг хищно улыбнулся.
Я медленно открыл глаза. Передо мной был белый потолок. Солнечный свет заливал комнату. Судя по тому, что лучи были неправдоподобно яркими, с характерными красноватыми нотками, я предположил, что сейчас вечер. Я скосил глаза вправо. Там стоял журнальный столик из толстого стекла на ножке из некрасиво сплетенных дельфинов. Изделие поражало потрясающей роскошной безвкусицей. На столе стояла ваза с фруктами, по виду вполне настоящими, а позади стола была дверь. Я попробовал поднять голову, и мне это удалось, хотя не без труда.
Я лежал на кровати в просторной комнате, обставленной с каким-то варварским шиком. Однако комната, несмотря на свои размеры и дорогую мебель выглядела нежилой и какой-то безликой. Но подо мной были дорогие и явно новые простыни, хрустевший от чистоты. Такая великолепная постель меня вполне устроила. Я потянулся и сел. Голова побаливала и кружилась. Внутри тоже был какой-то дискомфорт. Меня снова тошнило и трясло, словно в лихорадке.
На спинке стоявшего рядом с кроватью стула висели мои вещи, выстиранные джинсы, ветровка и майка, а вот трусы на мне были чужими, но явно новыми, в пошлые кораблики и дельфинчики. Мне сделалось смешно. Кому в голову пришло нарядить меня подобным образом? Я медленно и тихо потянулся за одеждой. Обнаруживать, что я в сознании, пока не хотелось.
Я медленно оделся и бесшумно пошел к выходу. Дело облегчалось тем, что моих кроссовок на месте не оказалось. Под кроватью я обнаружил смешные тапочки в виде плюшевых собачек или мишек, тут я уж не смог разобраться. Тапочки оказались на удивление теплыми, что мне пришлось их снять. Да и смысла ходить по дому в тапочках не было, особенно если ты собираешься разведать, где находишься.
Я осторожно отворил белоснежную дверь, которая предательски скрипнула. По возможности бесшумно, я вышел в длинный коридор. Голова соображала плохо, меня мутило и шатало из стороны в сторону. Приходилось придерживаться рукой за стену. Паркетный пол сверкал, словно стеклянный, в нем отражались излишне яркие, на мой взгляд, солнечные блики, больно ударяя по глазам.