Пункт назначения 1978
Шрифт:
– Ир! – Я в один шаг ее догнал. – Не дуйся. Пойдем лучше мороженое купим. Полдень, купаться пока рано.
Мороженое подобно волшебному заклинанию все изменило. Ирка заулыбалась, забыла про обиду, про возмущение, сунула мне свою ладонь и выпалила скороговоркой:
– Только, чур, мне эскимо!
– Идет! – Согласился я.
Очереди, к огромному моему удивлению, не было. Эскимо не было тоже. Честно говоря, не было почти ничего. Слегка расстроенная Ирка получила вафельный стаканчик. Я взял себе фруктовое,
Мы перешли дорогу, просочились через скверик между домов, я вспомнил, как в прошлый раз здесь меня вела Вика, за домами свернул налево и вывел сестренку на пустырь.
Тут стало совсем жарко. Солнце, словно на зло, палило нещадно. Словно и не конец лета. Спрятаться было некуда. Ни кустов, ни деревьев, ни тени. Я глянул на Ирку, порадовался, что на ней панама. Пожалел, что не надел отцовскую кепку. Но, теперь-то, что толку? Не возвращаться же обратно.
Чуть впереди, по правую руку, виднелись деревья, и я направился туда. Ирка не возражала. Она с азартом приканчивала мороженое. Под деревьями, в рассеянной тени обнаружилось два толстых бревна, очищенных от коры, засиженных до блеска. Зразу стало понятно, что мы не первые прятались здесь от солнцепека. Трава была вытоптана на нет. Вокруг россыпью валялись окурки, фантики.
Ирка без просьб и уговоров плюхнулась на бревно. Я уселся рядом. Сначала молча орудовал палочкой в мороженом, потом поднял глаза и остолбенел. Отсюда открывался прекрасный вид на развалины. Те самые развалины, где в прошлый раз…
Я вздрогнул и выронил стаканчик из рук. Тот упал, подпрыгнул на утоптанной земле, перевернулся и плюхнулся Ирке прямо на ногу. По сандалии растеклась сладкая розовая жижица.
Я это видел и не видел одновременно. Мной полностью завладела мысль: «Как? Как я мог забыть, что это находится здесь? Зачем я сюда привел Иру? Неужели тень завладела и мной тоже? Неужели она управляет моим разумом, а я сам не отдаю себе в этом отчета? Неужели я делаю то, что хочет она?»
Стало жутко. До мороза по коже. Словно жаркий день внезапно сменился лютым арктическим холодом.
– Олег! – Ирка подскочила с бревна, затрясла ногой. – Ну ты чего?
Стаканчик отлетел с сторону, в траву. Розовые капли жемчужинами повисли на пыльной зелени.
И тут сестренка тоже увидела развалины. Забыла про ногу, про грязную обувь, глянула с интересом, ткнула пальцем:
– Олег, – голос ее исполнился любопытством, – а там что?
Глава 23. Бунт
– Не знаю, – ответил я чересчур поспешно и отвернулся.
Она привстала на мысочки, вытянулась, вгляделась и предложила:
– Пойдем, посмотрим? А?
Ну вот, началось. Я поморщился и, стараясь чтобы мой голос звучал, как можно равнодушнее, ответил:
– Ириш, чего там делать в такую жару? Лучше на пляж пошли. Там у кого-нибудь спросим. Местные должны знать.
Она с сожалением вернулась на бревно, ковырнула пальцем кольцо сучка и проворчала:
– Вот почему тебе ничего не интересно?
Я мог бы ей ответить, что лучше быть скучным, но живым… Но просто пожал плечами.
– Пойдем! – Она опять подорвалась.
У меня сжалось сердце. И я решил, что в крайнем случае утащу Ирку отсюда силой. Пусть орет, пусть вырывается, пусть делает, что хочет. Мне уже все равно. Я с ней справлюсь.
Но оказалось, что я ее неправильно понял. Ирка наставила на меня палец и договорила:
– Но ты мне поможешь строить замок!
Я так обрадовался, что легкомысленно пообещал:
– Да хоть два!
Который раз я был на этом пляже? Третий? Четвертый? В голове все события странным образом перемешались, перепутались. Я толком не мог вспомнить всего, что было со мной за эти шесть дней, бесконечно долгие, полные страха и ожидания.
И снова народа почти не было. Чуть в стороне отдыхала семья с мальчиком лет четырех. В воду они не лезли. Нами не интересовались. Ирка бросила сумку на песок, выудила оттуда купальник и юркнула в кабинку переодеваться.
Я прямо тут обмотался полотенцем, стянул брюки, семейники, надел плавки. Расстелил свое полотенце, одежду сложил поверх. Зачерпнул ступней горячий песок, разгреб до влажного слоя, разровнял, немного постоял, ощущая подошвами прохладу. Потом спустился к самой кромке воды и не сразу понял, что изменилось.
В зеленоватой толще повсюду мелькали бело-голубые прозрачные купола. Огромные, до полуметра. Живые. Опасные. Никогда не думал, что такие здесь могут быть.
Я встал на мокрый песок, туда, куда добегали волны. Но так, чтобы морские странницы не могли до меня достать. Принялся за ними наблюдать. Похоже, купание сегодня накрылось. Подтверждая мои слова, со своего места закричала соседка:
– В воду входить не стоит! Ночью медуз прибило. Стрекают!
Я обернулся.
– Откуда такие громадные могли приплыть?
Соседка пожала плечами.
– Из Черного, наверное. Их иногда приносит через Керченский пролив. Редко. Последний раз лет двадцать назад. Я плохо помню, маленькая совсем была.
Из кабинки выбралась Ирка, услышала наш разговор.
– Мы не купаемся? – спросила она расстроено.
– Мы замок строим, – ответил ей я, – ты же сама хотела.
– Хотела.
Она вздохнула и потопала к берегу, чертя ступнями на песке две борозды, оставляя за собой «лыжню».
Женщине стало ее жаль:
– Не расстраивайся, девочка, скоро они уплывут. Долго здесь не задержатся.
Эти «скоро» и «долго» повергли меня в уныние. Кто знает, будут ли они у нас?
Ирка подошла к самой границе прибоя, вгляделась. Медузы были совсем рядом, но в толще воды стояла муть. Их было плохо видно. Девчонка, стараясь не ступать в волны вытянулась, слегка склонилась вперед, но тут же потеряла равновесие, взмахнула руками и чуть не плюхнулась пузом в море.
– Ириш, – я едва успел ее поймать, – не надо. От медуз ожоги бывают. Знаешь, как потом болят?