Пункт назначения 1990. Шаман
Шрифт:
Что было дальше, помнится слабо. Меня угощали кулаками, я угощал в ответ. В какой-то момент диспозиция переменилась, я оказался снизу, пытаясь толстые, как сардельки, пальцы на расстоянии от своего горла.
А потом кто-то вбежал в комнату, на меня потоком полилась ледяная вода. Смутно знакомый голос закричал:
— Брек! Брек! Прекратите! Эй, мужики, вы чего, нам же еще вместе работать! — В голосе появились обиженные нотки. — Такое дело замутили, а вы…
Качок застыл, глянул на меня зло, ткнул кулаком напоследок в скулу. Не сильно, больше для острастки. Презрительно бросил:
—
Наконец-то эта туша с меня слезла. Я думал, отойдет, но нет. Прицельно ткнул ботинком по ребрам. На этот раз сильно, от души. В глазах у меня потемнело.
— Хорошо-хорошо, — Воланчик подобострастно залебезил, — я ему все растолкую, Лис, можешь не переживать.
— Переживать? — Лис опять пришел в хорошее настроение. — Ты не понял, Воланчик, это не я переживать должен.
Он громко хлопнул дверью и ушел.
Я с трудом перевернулся на бок. Прижал ладонь к ушибленному ребру, пощупал. Перелома, похоже, нет. На полу подо мной растеклась лужа. Трусы мои моментально промокли. Я сел, раскинув для устойчивости ноги. Было так пакостно, хуже не придумаешь. Хотелось блевать. Кем бы ни был при жизни этот Серый, по мне так он был полным идиотом. В такое дерьмо ввязался!
Воланчик посмотрел на меня. Мягко, с укоризной.
— Серый, ты чего? — В голосе его было такое искреннее недоумение. Такое честное. Такое… Что стало тошно.
Отчего-то вспомнилось. На самом деле звали парня Владилен. Кому пришло в голову одарить дитятко эдаким идиотским именем, оставалось тайной. Ни папаши, ни мамаши Воланчик не помнил. Растила его бабушка. Потом детдом. Там мы и познакомились. А прозвище свое он получил за фантастическую способность метаться от клана к клану, пытаясь пристроить свой тощий зад поудобнее. Пытаясь от этого что-то выгадать.
Воспоминания были чужие. Всплыли и все. Больше нет. Маленький кусочек из чужого прошлого, который не прояснял ничего. Разве что детский дом. Какая-никакая, а зацепка. Сам же Воланчик был мне неприятен. Знавал я таких. Подленькая душонка. Что заставляло неизвестного мне Серого водить с ним дружбу — секрет.
Я посмотрел на Воланчика с любопытством. Неужели не понимает, как жалок? Или наоборот, понимает все? А это лишь притворство, маска.
Воланчик обезоруживающе улыбнулся. На его щеках появились ямочки.
— Серега, я тут тебе такую помощницу привез, закачаешься. Лис где-то нашел. Классная, скажу тебе девка! Все на месте!
И он ладонями красочно обвел вокруг своего тела контуры дамской фигуры.
— Тебе понравится. Пойдем, познакомлю.
А я подумал с тоской: «Сейчас мне точно не до девок. Сейчас бы в душ и бутылочку пивка. А лучше наоборот». Но сначала нужно встать. Не вечно же сидеть на полу в грязной луже. И я тяжело, как старый дед, покряхтывая, постанывая поднялся. Придержался за стену, пытаясь поймать равновесие. Потом понял, что кроме пива и душа есть еще одно неотложное дело. И, пожалуй, его стоит пропустить вперед двух остальных.
— Мне бы в сортир? — спросил я Воланчика.
Тот хохотнул.
— Иди. Кто тебе мешает? Тут это добро,
Во дворе? Опять во дворе? Ну спасибо. Не могли перекинуть в какое-нибудь приличное место? Кому я задал последний вопрос, не знаю. Но тот, кто был ответственен за мое сюда попадание, к нему остался глух.
* * *
Одеваться не стал. Пошли все в баню, кто не захочет смотреть, пусть отвернется. Выполз, как был, в одних труселях. Только на босы ноги напялил в сенях чьи-то резиновые калоши. Сортир нашел быстро, по запаху. Унылая кособокая деревянная будочка. У самого верха дверки вырезано сердечко. Все, как всегда. Дверь закрыта на крючок. Это было похоже на такое изощренное наказание за мою прошлую вполне комфортную жизнь.
Я открыл дверь, заглянул внутрь. Вместо дырки в полу над выгребной ямой обнаружился вполне себе удобный деревянный пьедестал. С дыркой по центру и треснувшим пластиковым стульчаком. Ну, что ж, прогресс! Так глядишь, к следующему разу и до ватерклозета дойдем.
И тут я осекся. Что? К следующему разу? Откуда в моей голове взялась эта мысль. Я бросил укоризненный взгляд в небеса. По всем законам жанра оттуда прямо сейчас должен был раздаться демонический хохот. Как бы не так! Небеса остались глухи и немы.
В избушку возвращался повеселевшим. Заодно окинул взглядом двор. Что сказать? Довольно уныло. Нормального хозяина здесь не было давненько. Возле забора буйным цветом цвела крапива. Высоченная, почти в человеческий рост. Под развалившимся навесом валялись бренные останки дров. Во дворе колодезный сруб. Оцинкованное ведро валялось рядом, прямо на земле. Чуть в стороне пустая будка, цепь, ошейник, миска. Без малейшего намека на собаку.
Короче, хозяйство аховое. Еще хуже было то, что в деревне я никогда не жил. Не было у меня деревенских бабушек. Мда… Ну да ладно, разберемся как-нибудь.
А пока я подошел к забору. Жутко хотелось посмотреть на череп. Бутафория? Муляж? Оказалось, нет. Череп, как череп. Настоящий. С той стороны забора на кольях пониже был натыкан еще пяток. Под каждым привязана красная лента.
Сразу вспомнились слова Лиса: «Реквизит!» Знать бы еще, куда его применять. Я постучал по черепу костяшками пальцев, не услышал ничего странного, и пошел обратно в дом.
* * *
На крыльце уже маячил Воланчик.
— Серега, ты все? — Спросил он, словно не видел сам.
— Нет, — огрызнулся я, — наполовину.
Он сделал вид, что не заметил моего тона. Послушно засмеялся. Сказал:
— Половина меня тоже устроит. Пошли знакомится, мне не терпится тебе показать помощницу.
Я пожал плечами. Какая мне нахрен разница? Пошли. Если бы не похмелье, если бы не стычка с Лисом, если бы не все вместе, включая такое неожиданное сюда попадание, я бы сообразил, что для знакомства не мешало бы надеть хотя бы брюки. А так…